Краткая коллекция англтекстов
Честерфильд. Письма к сыну
Letter 71/Письмо 71
| English | Русский |
| LONDON, February 26, 1754. | Лондон, 26 февраля 1754 г. |
| MY DEAR FRIEND: I have received your letters of the 4th, from Munich, and of the 11th from Ratisbon; but I have not received that of the 31st January, to which you refer in the former. It is to this negligence and uncertainty of the post, that you owe your accidents between Munich and Ratisbon: for, had you received my letters regularly, you would have received one from me before you left Munich, in which I advised you to stay, since you were so well there. But, at all events, you were in the wrong to set out from Munich in such weather and such roads; since you could never imagine that I had set my heart so much upon your going to Berlin, as to venture your being buried in the snow for it. Upon the whole, considering all you are very well off. You do very well, in my mind, to return to Munich, or at least to keep within the circle of Munich, Ratisbon, and Manheim, till the weather and the roads are good: stay at each or any of those places as long as ever you please; for I am extremely indifferent about your going to Berlin. | Милый друг, Я получил твои письма от 4 февраля из Мюнхена и от 11 из Регенсбурга, но не получил письма от 31 января, на которое ты ссылаешься. Эта небрежность и ненадежность почты и была причиной тех неприятностей, которые постигли тебя на пути из Мюнхена в Регенсбург, ведь, если бы ты регулярно получал мои письма, ты бы, прежде чем уехать из Мюнхена, получил и то, в котором я советовал тебе никуда не трогаться с места, потому что тебе там так хорошо жилось. Как бы то ни было, ты совершил ошибку, выехав из Мюнхена в такую погоду и по таким дорогам: тебе ведь и в голову не могло прийти, что я так уж хочу, чтобы ты ехал в Берлин, что ради этого готов подвергнуть тебя опасности быть погребенным в снегу. Но в общем-то у тебя теперь все хорошо. По-моему, ты очень правильно делаешь, что возвращаешься в Мюнхен или, во всяком случае, остаешься где-то между Мюнхеном, Регенсбургом и Маннгеймом до тех пор, пока погода и дороги не станут лучше; оставайся в каждом из этих городов столько, сколько тебе угодно, потому что мне совершенно все равно, когда ты приедешь в Берлин. |
| As to our meeting, I will tell you my plan, and you may form your own accordingly. I propose setting out from hence the last week in April, then drinking the Aix-la-Chapelle waters for a week, and from thence being at Spa about the 15th of May, where I shall stay two months at most, and then return straight to England. As I both hope and believe that there will be no mortal at Spa during my residence there, the fashionable season not beginning till the middle of July, I would by no means have you come there at first, to be locked up with me and some few Capucins, for two months, in that miserable hole; but I would advise you to stay where you like best, till about the first week in July, and then to come and pick me up at Spa, or meet me upon the road at Liege or Brussels. As for the intermediate time, should you be weary of Manheim and Munich, you may, if you please, go to Dresden, to Sir Charles Williams, who will be there before that time; or you may come for a month or six weeks to The Hague; or, in short, go or stay wherever you like best. So much for your motions. | Что касается нашей встречи, то я расскажу тебе свой план, а ты можешь в соответствии с ним выработать свой. Я собираюсь выехать отсюда в конце апреля, потом с неделю попить воды Эсла-Шапель, а оттуда отправиться в Спа что-нибудь около 15 мая, прожить там самое большее два месяца, после чего вернуться уже прямо в Англию. Надеюсь, что там не окажется в это время ни одной живой души, ведь лечебный сезон начинается не раньше середины мая. Но именно поэтому мне вовсе не хотелось бы, чтобы ты приезжал туда в начале моего пребывания и томился целых два месяца в этой дыре, где не будет никого, кроме меня и, может быть, еще нескольких капуцинов. Я бы советовал тебе провести все это время там, где тебе захочется - до начала июля, а потом заехать за мною в Спа или же перехватить меня где-нибудь по дороге в Льеж или Брюссель. А до того, если тебе наскучит Маннгейм и Мюнхен, ты мог бы при желании поехать в Дрезден к сэру Чарлзу Уильямсу, который к тому времени приедет туда, или же остановиться на месяц-полтора в Гааге, одним словом, спокойно пожить там, где ты захочешь. Довольно тебе ездить. |
| As you have sent for all the letters directed to you at Berlin, you will receive from thence volumes of mine, among which you will easily perceive that some were calculated for a supposed perusal previous to your opening them. I will not repeat anything contained in them, excepting that I desire you will send me a warm and cordial letter of thanks for Mr. Eliot; who has, in the most friendly manner imaginable, fixed you at his own borough of Liskeard, where you will be elected jointly with him, without the least opposition or difficulty. I will forward that letter to him into Cornwall, where he now is. | Коль скоро ты послал за всеми письмами, адресованными тебе в Берлин, ты получишь оттуда целую пачку моих; начав читать их, ты сразу увидишь, что иные написаны с расчетом на то, что их вскроют прежде, чем они попадут к тебе. Не буду пересказывать тебе их содержание, прошу тебя только послать через меня теплое и сердечное благодарственное письмо на имя м-ра Элиота, который как самый искренний друг выставил твою кандидатуру на выборах в Лискерде, где ты будешь избран вместе с ним без каких-либо трудностей и возражать против тебя никто не будет. Письмо это я перешлю ему в Корнуэлл, где он сейчас находится. |
| Now that you are to be soon a man of business, I heartily wish that you would immediately begin to be a man of method; nothing contributing more to facilitate and dispatch business, than method and order. Have order and method in your accounts, in your reading, in the allotment of your time; in short, in everything. You cannot conceive how much time you will save by it, nor how much better everything you do will be done. | Теперь, когда тебе уже в недалеком будущем предстоит сделаться человеком деловым, я всем сердцем хочу, чтобы ты с первых же шагов придерживался определенной системы, ибо ничто так не облегчает и не упрощает ведение дел, как порядок и установившаяся система. Так пусть же и то, и другое присутствует в твоих счетах, в твоих чтениях, в распределении твоего времени, словом - во всем. Ты даже не представляешь себе, сколько времени ты этим сбережешь и насколько лучше будет сделано всякое дело. |
| The Duke of Marlborough did by no means spend, but he slatterned himself into that immense debt, which is not yet near paid off. The hurry and confusion of the Duke of Newcastle do not proceed from his business, but from his want of method in it. Sir Robert Walpole, who had ten times the business to do, was never seen in a hurry, because he always did it with method. The head of a man who has business, and no method nor order, is properly that | Отнюдь не чрезмерными тратами, а беспорядочностью своей герцог Мальборо вверг себя в огромный долг, который до сих пор еще не оплачен. Неразбериха и суетливость, окружающие герцога Ньюкасла, проистекают не от дел, которыми он занят, а от отсутствия в них системы. Сэра Роберта Уолпола, у которого было в десять раз больше дел, никогда не видели суетливым, потому что он во всем следовал определенной системе. Голова человека, которому приходится заниматься делами и у которого нет в них ни порядка, ни метода, поистине |
| 'rudis indigestaque moles quam dixere chaos'. | ... rudis indigestaque moles quam dixere chaos(314). |
| As you must be conscious that you are extremely negligent and slatternly, I hope you will resolve not to be so for the future. Prevail with yourself, only to observe good method and order for one fortnight; and I will venture to assure you that you will never neglect them afterward, you will find such conveniency and advantage arising from them. | Ты, вероятно, хорошо понимаешь, что ты очень небрежен и беспорядочен, и я надеюсь, что ты примешь твердое решение избавиться от этих пороков. Перебори себя и, хотя бы в течение двух недель, заставь себя следовать определенному методу и соблюдать порядок. И могу тебя заверить, ты больше никогда не позволишь себе пренебрегать ни тем, ни другим, так велики будут те удобства и преимущества, которые ты от этого получишь. |
| Method is the great advantage that lawyers have over other people, in speaking in parliament; for, as they must necessarily observe it in their pleadings in the courts of justice, it becomes habitual to them everywhere else. Without making you a compliment, I can tell you with pleasure, that order, method, and more activity of mind, are all that you want, to make, some day or other, a considerable figure in business. You have more useful knowledge, more discernment of characters, and much more discretion, than is common at your age; much more, I am sure, than I had at that age. Experience you cannot yet have, and therefore trust in the meantime to mine. I am an old traveler; am well acquainted with all the bye as well as the great roads; I cannot misguide you from ignorance, and you are very sure I shall not from design. | Наличие системы - это то внешнее преимущество, которым обладают юристы, выступающие в парламенте, перед всеми остальными ораторами: в своих выступлениях на суде они привыкли следовать ей, и это входит у них в привычку. Не собираясь делать тебе комплименты, я с удовольствием могу сказать тебе, что порядок, метод и большая живость ума - вот все, чего тебе недостает для того, чтобы рано или поздно сделаться видной фигурой в деловом мире. У тебя гораздо больше положительных знаний, больше способности распознавать людей и гораздо больше скромности, чем обычно бывает у людей твоего возраста, и даже, могу с уверенностью сказать, значительно больше, чем было у меня в твои годы. Опыта у тебя покамест еще не может быть, и поэтому на какое-то время положись в этом отношении на меня. Путешественник я бывалый, хорошо знаю как почтовые тракты, так и проселочные дороги. Я не могу даже по ошибке завести тебя куда-нибудь в сторону, а ты отлично знаешь, что нарочно я этого не сделаю никогда. |
| I can assure you, that you will have no opportunity of subscribing yourself my Excellency's, etc. | Могу тебя заверить, что тебе не представится случая кончать свои письма словами, "Вашего превосходительства покорный" и т. п. |
| Retirement and quiet were my choice some years ago, while I had all my senses, and health and spirits enough to carry on business; but now that I have lost my hearing, and that I find my constitution declining daily, they are become my necessary and only refuge. I know myself (no common piece of knowledge, let me tell you), I know what I can, what I cannot, and consequently what I ought to do. I ought not, and therefore will not, return to business when I am much less fit for it than I was when I quitted it. Still less will I go to Ireland, where, from my deafness and infirmities, I must necessarily make a different figure from that which I once made there. My pride would be too much mortified by that difference. The two important senses of seeing and hearing should not only be good, but quick, in business; and the business of a Lord-lieutenant of Ireland (if he will do it himself) requires both those senses in the highest perfection. It was the Duke of Dorset's not doing the business himself, but giving it up to favorites, that has occasioned all this confusion in Ireland; and it was my doing the whole myself, without either Favorite, Minister, or Mistress, that made my administration so smooth and quiet. I remember, when I named the late Mr. Liddel for my Secretary, everybody was much surprised at it; and some of my friends represented to me, that he was no man of business, but only a very genteel, pretty young fellow; I assured them, and with truth, that that was the very reason why I chose him; for that I was resolved to do all the business myself, and without even the suspicion of having a minister; which the Lord-lieutenant's Secretary, if he is a man of business, is always supposed, and commonly with reason, to be. Moreover, I look upon myself now to be emeritus in business, in which I have been near forty years together; I give it up to you: apply yourself to it, as I have done, for forty years, and then I consent to your leaving it for a philosophical retirement among your friends and your books. Statesmen and beauties are very rarely sensible of the gradations of their decay; and, too often sanguinely hoping to shine on in their meridian, often set with contempt and ridicule. I retired in time, 'uti conviva satur'; or, as Pope says still better, | Уединение и покой - вот тот выбор, который я сделал несколько лет назад, когда чувства мои еще не притупились, здоровье было крепким и я был достаточно бодр духом, для того чтобы вести дела. Теперь же, когда я оглох и силы мои падают день ото дня, они сделались необходимым и единственным моим прибежищем. Я знаю себя (а это может сказать про себя далеко не каждый), знаю, что я могу, чего не могу и, соответственно, то, что мне надлежит делать. Мне не следует возвращаться к делам теперь, когда я гораздо менее пригоден к ним, чем тогда, когда их оставил. Тем более не собираюсь я возвращаться в Ирландию, где из-за моей глухоты и недугов я уже никогда не смогу быть тем, чем некогда был. Гордость моя была бы этим слишком уязвлена. Оба важных чувства - зрение и слух - должны быть не только хорошими, но и острыми там, где на человека возложены определенные обязанности, а обязанности наместника Ирландии (если он исполняет их сам) требуют, чтобы и то, и другое чувство были в высшей степени развиты. Именно потому, что герцог Дорсет не исполнял их сам, а поручал своим фаворитам, и произошли все эти беспорядки в Ирландии, и только потому, что я все делал сам и у меня не было ни фаворитов, ни заместителя, ни любовницы, в период моего правления все было так спокойно и тихо. Помнится, когда я назначил своим секретарем покойного Лиддела, все были этим очень удивлены, а кое-кто из моих друзей стал даже говорить, что человек этот вовсе не пригоден для ведения дел, что это всего только приятный и симпатичный юноша. На это я ответил им - и я говорил сущую правду - что именно по этой причине я и остановил свой выбор на нем: я ведь решил, что все буду делать сам и не дам даже повода подозревать, что у меня есть помощник. А ведь если наместник берет себе в секретари человека делового, то люди всегда, и обычно не без оснований, считают, что этот секретарь и делает за него все. К тому же сейчас я смотрю уже на себя, как на emeritus(315) в отношении дел, которыми занимался около сорока лет. Я отказываюсь от них в твою пользу: потрудись как я свои сорок лет, и тогда я соглашусь на то, чтобы ты подал в отставку и, удалившись на покой, провел остающиеся годы за философскими размышлениями в кругу друзей и книг. Государственные деятели и красавицы обычно не чувствуют, как они постепенно стареют, и, находясь в зените своем, преисполнены радужных надежд, что так же будут светить и дальше, а когда приходит закат, их ждут презрение и насмешки. Я удалился от дел вовремя, uti conviva satur(316) или, как еще лучше говорит Поп: |
| ERE TITTERING YOUTH SHALL SHOVE YOU FROM THE STAGE. | Пока тебя не высмеют юнцы. |
| My only remaining ambition is to be the counsellor and minister of your rising ambition. Let me see my own youth revived in you; let me be your Mentor, and, with your parts and knowledge, I promise you, you shall go far. You must bring, on your part, activity and attention; and I will point out to you the proper objects for them. I own I fear but one thing for you, and that is what one has generally the least reason to fear from one of your age; I mean your laziness; which, if you indulge, will make you stagnate in a contemptible obscurity all your life. It will hinder you from doing anything that will deserve to be written, or from writing anything that may deserve to be read; and yet one or other of those two objects should be at least aimed at by every rational being. | Мое угасающее честолюбие сводится единственно к тому, чтобы быть советником и слугою твоего растущего честолюбия. Дай мне увидеть в тебе мою возродившуюся юность: дай мне сделаться твоим наставником и, обещаю тебе, с твоими способностями и знаниями ты пойдешь далеко. От тебя потребуются только внимание и энергия, а я укажу тебе, на что их направить. Признаюсь, меня страшит в тебе только одно, и как раз то, что, вообще-то говоря, менее всего должно страшить в человеке таком молодом, как ты - лень: ведь если ты погрязнешь в ней, тебе придется всю жизнь пребывать в безвестности, достойной всяческого презрения. Она не даст тебе свершить ничего, о чем стоило бы написать, а равно и не даст написать ничего, что стоило бы прочесть, а ведь каждое разумное существо должно стремиться к одной из этих двух целей. |
| I look upon indolence as a sort of SUICIDE; for the man is effectually destroyed, though the appetites of the brute may survive. Business by no means forbids pleasures; on the contrary, they reciprocally season each other; and I will venture to affirm, that no man enjoys either in perfection, that does not join both. They whet the desire for each other. Use yourself, therefore, in time to be alert and diligent in your little concerns; never procrastinate, never put off till to-morrow what you can do to-day; and never do two things at a time; pursue your object, be it what it will, steadily and indefatigably; and let any difficulties (if surmountable) rather animate than slacken your endeavors. Perseverance has surprising effects. | Праздность, на мой взгляд, это разновидность самоубийства: духовное начало в человеке безвозвратно погибает, животное же иногда продолжает жить. Дела никогда не мешают удовольствиям: напротив, они придают друг другу вкус; берусь даже утверждать, что ни тем, ни другим нельзя насладиться сполна, если ограничиться чем-то одним. Предаваясь одному, начинаешь непременно хотеть другого. Поэтому приучай себя смолоду быть проворным и прилежным во всех, даже незначительных делах: никогда не откладывай на завтра того, что можешь сделать сегодня, и никогда не делай двух дел сразу. Преследуй свою цель, какова бы она ни была, упорно и неутомимо, и пусть всякая новая трудность, если только она вообще преодолима, не только не лишит тебя мужества, но, напротив, еще больше воодушевит. Человеку настойчивому очень многое удается. |
| I wish you would use yourself to translate, every day, only three or four lines, from any book, in any language, into the correctest and most elegant English that you can think of; you cannot imagine how it will insensibly form your style, and give you an habitual elegance; it would not take you up a quarter of an hour in a day. This letter is so long, that it will hardly leave you that quarter of an hour, the day you receive it. So good-night. | Мне хочется, чтобы ты приучил себя каждый день переводить несколько строчек, все равно с какого языка и из какой книги, на самый изящный и правильный английский язык, какой ты знаешь. Ты не представляешь себе, как этим ты, незаметно для себя, можешь выработать собственный стиль и привыкнуть выражаться изящно, а ведь у тебя это займет всего каких-нибудь четверть часа. Письмо, правда, получилось такое длинное, что в тот день, когда ты его получишь, этой четверти часа у тебя, пожалуй, и не останется. Итак, спокойной ночи. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая