| English | Русский |
| I should be very ungrateful, dear Lewis, if I did not find myself disposed to think and speak favourably of this people, among whom I have met with more kindness, hospitality, and rational entertainment, in a few weeks, than ever I received in any other country during the whole course of my life. -- Perhaps, the gratitude excited by these benefits may interfere with the impartiality of my remarks; for a man is as apt to be prepossessed by particular favours as to be prejudiced by private motives of disgust. If I am partial, there is, at least, some merit in my conversion from illiberal prejudices which had grown up with my constitution. | Я был бы весьма неблагодарным, любезный Льюис, ежели не размышлял бы и не отзывался с похвалой о здешнем народе, который за несколько недель оказал мне такие услуги и гостеприимство, каких я не находил ни в одной стране во всю жизнь мою. Может статься, благодарность, вызванная этими благодеяниями, помешает беспристрастию моих заметок, ибо человек столь же склонен к предубеждению из-за оказанных ему благодеяний, сколь и к предрассудкам, порожденным личной неприязнью. Если даже я и пристрастен, так уже одно то хорошо, что я избавился от недостойных предрассудков, которые всосал с молоком матери. |
| The first impressions which an Englishman receives in this country, will not contribute to the removal of his prejudices; because he refers every thing he sees to a comparison with the same articles in his own country; and this comparison is unfavourable to Scotland in all its exteriors, such as the face of the country in respect to cultivation, the appearance of the bulk of the people, and the language of conversation in general. -- I am not so far convinced by Mr Lismahago's arguments, but that I think the Scots would do well, for their own sakes, to adopt the English idioms and pronunciation; those of them especially, who are resolved to push their fortunes in South-Britain | Первые впечатления, которые получает англичанин в этой стране, не споспешествуют уничтожению его предрассудков, ибо сравнивает он все виденное здесь с тем, что видел у себя на родине, а такое сравнение неблагоприятно для Шотландии, если судить по внешности: например, возделывание полей, наружность большей части жителей, язык, ими употребляемый. Доводы мистера Лисмахаго меня не убедили настолько, чтобы я не считал, что ради самих же шотландцев будет лучше, ежели они усвоят английские выражения и произношение, особливо те, кто намерен искать счастье в южной Британии. |
| -- I know, by experience, how easily an Englishman is influenced by the ear, and how apt he is to laugh, when he hears his own language spoken with a foreign or provincial accent -- I have known a member of the house of commons speak with great energy and precision, without being able to engage attention, because his observations were made in the Scotch dialect, which (no offence to lieutenant Lismahago) certainly gives a clownish air even to sentiments of the greatest dignity and decorum. -- I have declared my opinion on this head to some of the most sensible men of this country, observing, at the same time, that if they would employ a few natives of England to teach the pronunciation of our vernacular tongue, in twenty years there would be no difference, in point of dialect, between the youth of Edinburgh and of London. | Знаю я по опыту, какую власть над англичанином имеет слух и как он насмехается, когда слышит, что на его родном языке говорят с иностранным или провинциальным произношением. Знавал я члена палаты общин, который говорил весьма правильно и с великой выразительностью, но привлечь к себе внимание никак не мог, ибо изъяснялся на шотландском диалекте, который (не в обиду будь сказано лейтенанту Лисмахаго) придает некий простоватый оттенок даже самым благородным и возвышенным суждениям. Свое мнение по сему поводу я высказал кое-кому из здешних умных людей, добавив при этом, что следовало бы поручить нескольким уроженцам Англии обучение в школах нашему отечественному языку, и тогда лет через двадцать неприметно исчезнет различие между произношением юных жителей Эдинбурга и Лондона. |
| The civil regulations of this kingdom and metropolis are taken from very different models from those of England, except in a few particular establishments, the necessary consequences of the union. | Гражданские учреждения в Шотландии и в столице ее скроены совсем по другому образцу, нежели в Англии, за исключением некоторых, что явилось необходимым последствием Унии. |
| -- Their college of justice is a bench of great dignity, filled with judges of character and ability. -- I have heard some causes tried before this venerable tribunal; and was very much pleased with the pleadings of their advocates, who are by no means deficient either in argument or elocution. The Scottish legislation is founded, in a great measure, on the civil law; consequently, their proceedings vary from those of the English tribunals; but, I think, they have the advantage of us in their method of examining witnesses apart, and in the constitution of their jury, by which they certainly avoid the evil which I mentioned in my last from Lismahago's observation. | Здешние судебные установления достойны уважения, а судьи - люди уважаемые и умелые. Я прослушал несколько дел, разбиравшихся в этом почтенном судилище, и мне весьма понравилось не только красноречие адвокатов, но и основательность их доводов. Законодательство шотландцев основано в большой мере на римском праве, и, стало быть, судопроизводство их весьма отлично от производства в английских судах, но, мне кажется, у них есть бесспорное перед нами преимущество в порядке раздельного допроса свидетелей и в устройстве суда присяжных, которое позволяет избежать зла, указанного Лисмахаго, о чем я писал в последнем своем письме. |
| The university of Edinburgh is supplied with excellent professors in all the sciences; and the medical school, in particular, is famous all over Europe. -- The students of this art have the best opportunity of learning it to perfection, in all its branches, as there are different courses for the theory of medicine and the practice of medicine; for anatomy, chemistry, botany, and the materia medica, over and above those of mathematics and experimental philosophy; and all these are given by men of distinguished talents. What renders this part of education still more complete, is the advantage of attending the infirmary, which is the best instituted charitable foundation that I ever knew. Now we are talking of charities, here are several hospitals, exceedingly well endowed, and maintained under admirable regulations; | Университет в Эдинбурге украшают превосходные профессора; особливо славится по всей Европе медицинская школа. Те, кто обучается сей науке, могут изучить в совершенстве все ее отрасли, так как там преподают теорию и практику медицины, анатомию, химию, ботанику, фармакологию, а сверх того естественную историю и экспериментальную физику; и обучают всему этому люди, известные своими дарованиями. К тому же еще более споспешествует обучению больница, равной коей я не видывал среди благотворительных заведений. Кстати об этих заведениях: здесь есть несколько больниц, которые содержатся на богатые вклады и управляются отменно; |
| and these are not only useful, but ornamental to the city. Among these, I shall only mention the general work-house, in which all the poor, not otherwise provided for, are employed, according to their different abilities, with such judgment and effect, that they nearly maintain themselves by their labour, and there is not a beggar to be seen within the precincts of this metropolis. It was Glasgow that set the example of this establishment, about thirty years ago. | они служат городу не только на пользу, но и для украшения. Упомяну лишь о большом работном доме, где лишенные средства к жизни бедняки получают работу по своим силам и где все так толково устроено, что они могут содержать себя на труды рук своих, и во всей столице не увидишь ни одного нищего. Такого рода заведению подал пример лет тридцать назад город Глазго. |
| -- Even the kirk of Scotland, so long reproached with fanaticism and canting, abounds at present with ministers celebrated for their learning, and respectable for their moderation. -- I have heard their sermons with equal astonishment and pleasure. -- The good people of Edinburgh no longer think dirt and cobwebs essential to the house of God. -- Some of their churches have admitted such ornaments as would have excited sedition, even in England, a little more than a century ago; and Psalmody is here practised and taught by a professor from the cathedral of Durham: -- I should not be surprised, in a few years, to hear it accompanied with an organ. | Даже духовенство в Шотландии, которое столь давно обвиняли в изуверстве и пустосвятстве, ныне числит в своих рядах немало священников, прославившихся ученостью и достойных уважения за терпимость. Мне удалось услышать проповеди, которые не только удивили меня, но и доставили удовольствие. Славные жители Эдинбурга ныне уже не считают, будто грязь и паутина составляют главную принадлежность дома божьего. В некоторых церквах находятся такие украшения, которые лет сто назад вызвали бы и в Англии бунт, а церковному пению обучает некий преподаватель из Дархемского собора. Не удивлюсь, ежели через несколько лет услышу церковное пение, сопутствуемое игрой на органе. |
| Edinburgh is a hot-bed of genius. -- I have had the good fortune to be made acquainted with many authors of the first distinction; such as the two Humes, Robertson, Smith, Wallace, Blair, Ferguson, Wilkie, &c. and I have found them all as agreeable in conversation as they are instructive and entertaining in their writings. These acquaintances I owe to the friendship of Dr Carlyle, who wants nothing but inclination to figure with the rest upon paper. | Эдинбург есть теплица дарований. Мне посчастливилось познакомиться со многими первостепенными сочинителями, с такими, как оба Юма, Робертсон, Смит, Уоллес, Блер, Фергюсон, Уилки и другие, и всех их я нашел столь же приятными в беседе, сколь поучительны они и занимательны в своих писаниях. Этим знакомством я обязан дружбе с доктором Карлейлем, которому не хватает только охоты видеть свое имя напечатанным рядом с другими именами. |
| The magistracy of Edinburgh is changed every year by election, and seems to be very well adapted both for state and authority. -- The lord provost is equal in dignity to the lord mayor of London; and the four bailies are equivalent to the rank of aldermen. -- There is a dean of guild, who takes cognizance of mercantile affairs; a treasurer; a town-clerk; and the council is composed of deacons, one of whom is returned every year, in rotation, as representative of every company of artificers or handicraftsmen. Though this city, from the nature of its situation, can never be made either very convenient or very cleanly, it has, nevertheless, an air of magnificence that commands respect. -- The castle is an instance of the sublime in scite and architecture. -- Its fortifications are kept in good order, and there is always in it a garrison of regular soldiers, which is relieved every year; but it is incapable of sustaining a siege carried on according to the modern operations of war. | Члены магистрата Эдинбурга избираются каждый год и, по-видимому, пользуются по заслугам властью и уважением. "Лорд-провост" - соответствует по своему сану лондонскому лорд-мэру, а "четыре бальи" - нашим олдерменам. Есть здесь "гильдейский старшина", который ведает торговыми делами, есть казначей, городской клерк и совет старшин, куда каждый год выбирают по очереди представителей каждого сообщества ремесленников или мастеровых. Хотя этот город расположен так, что его невозможно содержать в чистоте и сделать вполне удобным для жизни, однако же он имеет величественный вид, вызывающий почтение. Замок великолепен как по местоположению своему, так и по архитектуре. Укрепления его содержатся в полном порядке, гарнизон состоит из опытных солдат, сменяемых каждый год; однако же он не выдержал бы доброй осады по всем правилам современной войны. |
| -- The castle hill, which extends from the outward gate to the upper end of the high street, is used as a public walk for the citizens, and commands a prospect, equally extensive and delightful, over the county of Fife, on the other side of the Frith, and all along the sea-coast, which is covered with a succession of towns that would seem to indicate a considerable share of commerce; but, if the truth must be told, these towns have been falling to decay ever since the union, by which the Scots were in a great measure deprived of their trade with France. | Холм, на коем воздвигнут замок, простирающийся от внешних ворот до нагорного конца Хай-стрит, служит горожанам местом гулянья, и с него открывается прекрасный вид через залив на графство Файф и на городки по морскому берегу, которые позволяют думать, что торговля здесь процветает. Но, правду сказать, городки эти пришли в упадок со времен заключения Унии, ибо Шотландия лишилась тогда в большой мере выгод от торговли с Францией. |
| -- The palace of Holyrood-house is a jewel in architecture, thrust into a hollow where it cannot be seen; a situation which was certainly not chosen by the ingenious architect, who must have been confined to the site of the old palace, which was a convent. Edinburgh is considerably extended on the south side, where there are divers little elegant squares built in the English manner; and the citizens have planned some improvements on the north, which, when put in execution, will add greatly to the beauty and convenience of this capital. | Дворец Холируд по архитектуре подобен драгоценности, брошенной в яму, где ее разглядеть невозможно; разумный зодчий не мог, конечно, избрать такого местоположения, и, видно, вынужден был строить на месте старого замка, который раньше был монастырем. Эдинбург распространяется больше на юг, и там разбиты по английскому обычаю красивые площади, а в северной части горожане затеяли некоторые улучшения, и когда они будут сделаны, то весьма послужат благолепию столицы. |
| The sea-port is Leith, a flourishing town, about a mile from the city, in the harbour of which I have seen above one hundred ships lying all together. You must know, I had the curiosity to cross the Frith in a passage boat, and stayed two days in Fife, which is remarkably fruitful in corn, and exhibits a surprising number of fine seats, elegantly built, and magnificently furnished. There is an incredible number of noble houses in every part of Scotland that I have seen. -- Dalkeith, Pinkie, Yester, and lord Hopton's [Hopetoun's], all of them within four or five miles of Edinburgh, are princely palaces, in every one of which a sovereign might reside at his case. -- I suppose the Scots affect these monuments of grandeur. -- If I may be allowed to mingle censure with my remarks upon a people I revere, I must observe, that their weak side seems to be vanity. -- I am afraid that even their hospitality is not quite free of ostentation. I think I have discovered among them uncommon pains taken to display their fine linen, of which, indeed, they have great plenty, their furniture, plate, housekeeping, and variety of wines, in which article, it must be owned, they are profuse, if not prodigal -- A burgher of Edinburgh, not content to vie with a citizen of London, who has ten times his fortune, must excel him in the expence as well as elegance of his entertainments. | Морская пристань находится в миле от столицы, в процветающем городке ^ейте, и там я видел до сотни кораблей, стоявших на якоре. Должен сказать, что любопытства ради я пересек в боте залив и пробыл два дня в графстве Файф, известном своим плодородием и множеством великолепных усадеб. Во всех частях Шотландии я видел невероятное количество аристократических поместий; милях в пяти от Эдинбурга, в поместьях Далкейт, Пинки, Иестер и лорда Хоптауна усадьбы не хуже королевских дворцов, и каждую из них любой монарх может избрать своей резиденцией. Кажется, шотландцы чванятся этими величественными памятниками. Ежели позволено мне будет присоединить несколько слов критики к замечаниям о чтимом мною народе, я должен сказать, что тщеславие, по-видимому, есть слабость шотландцев. Боюсь, что и гостеприимство не свободно у них от чванства. Я наблюдал, как они прилагают особое старание показать прекрасное свое столовое белье, коего у них уйма, мебель, серебро, все домашнее хозяйство и запасы разнообразных вин, а что до сего товара, то тут они поистине расточительны. Житель Эдинбурга не довольствуется тем, чтобы сравняться с горожанином Лондона, который вдесятеро богаче его, но полагает, будто он должен превзойти лондонского жителя расходами на угощение и его изысканностью. |
| Though the villas of the Scotch nobility and gentry have generally an air of grandeur and state, I think their gardens and parks are not comparable to those of England; a circumstance the more remarkable, as I was told by the ingenious Mr Phillip Miller of Chelsea, that almost all the gardeners of South-Britain were natives of Scotland. The verdure of this country is not equal to that of England. -- The pleasure-grounds are, in my opinion, not so well laid out according to the genius loci; nor are the lawns, and walks, and hedges kept in such delicate order. -- The trees are planted in prudish rows, which have not such an agreeable natural effect, as when they are thrown into irregular groupes, with intervening glades; and firs, which they generally raise around their houses, look dull and funereal in the summer season. -- I must confess, indeed, that they yield serviceable timber, and good shelter against the northern blasts; that they grow and thrive in the most barren soil, and continually perspire a fine balsam of turpentine, which must render the air very salutary and sanative to lungs of a tender texture. | Хотя усадьбы шотландской знати и дворян обращают на себя внимание пышностью и великолепием, но, по моему разумению, сады их и парки не могут сравниться с англиискимн; сие тем более примечательно, что, по словам остроумного мистера Филиппа Миллера из Челси, почти все садовники в южной Британии суть уроженцы Шотландии. Мурава здешняя не может равняться с английской. Здешние парки разбиты не столь хорошо, как надлежало бы применительно к genus loci {Характер, особенности местности (лат.).}, и здесь ухаживают не столь рачительно за лужайками, аллеями и живыми изгородями. Деревья посажены правильными рядами, что отнюдь не так приятно взору, как ежели бы они были разбросаны купами и разделены просеками, будто выросли сами собой. Ели и сосны, которые здесь насаждают вокруг домов, имеют печальный, погребальный вид в летнюю пору; должен, однако же, признать, что они доставляют весьма нужный строевой лес и защищают от холодных северных ветров; к тому же они растут на самой худой земле и наполняют чудесным смолистым бальзамом воздух, который делается от сего здоровым и целительным для слабых легких. |
| Tabby and I have been both frightened in our return by sea from the coast of Fife -- She was afraid of drowning, and I of catching cold, in consequence of being drenched with sea-water; but my fears as well as hers, have been happily disappointed. She is now in perfect health; I wish I could say the same of Liddy -- Something uncommon is the matter with that poor girl; her colour fades, her appetite fails, and her spirits flag -- She is become moping and melancholy, and is often found in tears -- Her brother suspects internal uneasiness on account of Wilson, and denounces vengeance against that adventurer. -- She was, it seems, strongly affected at the ball by the sudden appearance of one Mr Gordon, who strongly resembles the said Wilson; but I am rather suspicious that she caught cold by being overheated with dancing. -- I have consulted Dr Gregory, an eminent physician of an amiable character, who advises the highland air, and the use of goat-milk whey, which, surely, cannot have a bad effect upon a patient who was born and bred among the mountains of Wales -- The doctors opinion is the more agreeable, as we shall find those remedies in the very place which I proposed as the utmost extent of our expedition -- I mean the borders of Argyle. | Мы с Табби натерпелись страху, возвращаясь морем с берега графства Файф. Она боялась утонуть, а я боялся схватить простуду, ибо весь вымок в морской воде, но на сей раз мы, к счастью, отделались одним страхом. Табби пребывает в полном здравии, и я сожалею, что не могу сказать того же о Лндди. С бедняжкой делается что-то непонятное; румянец у нее блекнет, она теряет вкус к пище, стала унылой, печальной, и нередко находят ее в слезах. Брат ее подозревает, что она тревожится об Уилсоне, и он грозится отомстить этому пройдохе. Кажется, она была потрясена на бале появлением некоего мистера Гордона, который весьма похож на Уилсона. Но я полагаю, что она разгорячилась от танцев и простудилась. Советовался я об ней с известным доктором Грегори, милейшим человеком, и он почитает для нее необходимым горный воздух и козье молоко, что, конечно, не может повредить больному, рожденному и выросшему в горах Уэльса. Особливо приятен мне этот докторский совет потому, что мы сможем найти эти снадобья в том месте, которое я назначил границей нашего путешествия; я разумею окраину графства Аргайль. |
| Mr Smollett, one of the judges of the commissary court, which is now sitting, has very kindly insisted upon our lodging at his country-house, on the banks of Lough-Lomond, about fourteen miles beyond Glasgow. For this last city we shall set out in two days, and take Stirling in our way, well provided with recommendations from our friends at Edinburgh, whom, I protest, I shall leave with much regret. I am so far from thinking it any hardship to live in this country, that, if I was obliged to lead a town life, Edinburgh would certainly be the headquarters of | Мистер Смоллет, один из теперешних судей в Суде Уполномоченных, любезно предложил нам остановиться в его загородном доме на берегу Лох Ломонда, в четырнадцати милях от Глазго. В сей последний город мы отправляемся дня через два и по дороге заедем в Стирлинг; я снабжен в избытке рекомендательными письмами эдинбургских наших приятелей, коих, правду сказать, покидаю с большим сожалением. Я отнюдь не почел бы для себя невозможным жить в этой стране, и ежели бы мне пришлось стать горожанином, то, разумеется, Эдинбург стал бы главной квартирой всегда вашего |
| Yours always, MATT. BRAMBLE EDIN., August 8. | М. Брамбла. Эдинбург, 8 августа |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая