A Midsummer Night's Dream/Сон в летнюю ночь

ACT V

SCENE I.

Athens. The palace of Theseus. Enter Theseus, HIPPOLYTA, PHILOSTRATE, Lords and Attendants	Афины. Зал во дворце Тезея. Входят Тезей, Ипполита, Филострат, вельможи и свита.
Hippolyta 'Tis strange my Theseus, that these lovers speak of.	Ипполита Как странен, мой Тезей, рассказ влюбленных!
Theseus More strange than true: I never may believe These antique fables, nor these fairy toys. Lovers and madmen have such seething brains, Such shaping fantasies, that apprehend More than cool reason ever comprehends. The lunatic, the lover and the poet Are of imagination all compact: One sees more devils than vast hell can hold, That is, the madman: the lover, all as frantic, Sees Helen's beauty in a brow of Egypt: The poet's eye, in fine frenzy rolling, Doth glance from heaven to earth, from earth to heaven; And as imagination bodies forth The forms of things unknown, the poet's pen Turns them to shapes and gives to airy nothing A local habitation and a name. Such tricks hath strong imagination, That if it would but apprehend some joy, It comprehends some bringer of that joy; Or in the night, imagining some fear, How easy is a bush supposed a bear!	Тезей Скорее странен, чем правдив. Не верю Смешным я басням и волшебным сказкам. У всех влюбленных, как у сумасшедших, Кипят мозги: воображенье их Всегда сильней холодного рассудка. Безумные, любовники, поэты - Все из фантазий созданы одних. Безумец видит больше чертовщины, Чем есть в аду. Безумец же влюбленный В цыганке видит красоту Елены, Поэта взор в возвышенном безумье Блуждает между небом и землей. Когда творит воображенье формы Неведомых вещей, перо поэта, Их воплотив, воздушному "ничто" Дает и обиталище и имя. Да, пылкая фантазия так часто Играет: ждет ли радости она - Ей чудится той радости предвестник. Напротив, иногда со страха ночью Ей темный куст покажется медведем.
Hippolyta But all the story of the night told over, And all their minds transfigured so together, More witnesseth than fancy's images And grows to something of great constancy; But, howsoever, strange and admirable.	Ипполита Не говори; в событьях этой ночи Есть не одна игра воображенья. Как сразу изменились чувства их! Мне кажется, что правда в этом есть. Но все-таки как странно и чудесно!
Theseus Here come the lovers, full of joy and mirth. Enter LYSANDER, DEMETRIUS, HERMIA, and Helena Joy, gentle friends! joy and fresh days of love Accompany your hearts!	Тезей Вот и они идут, сияя счастьем. Входят Лизандр, Гермия, Деметрий и Елена. Привет, друзья! Пусть радость и любовь Живут средь вас.
Lysander More than to us Wait in your royal walks, your board, your bed!	Лизандр Пусть вам сторицей радость Сопутствует на царственном пути.
Theseus Come now; what masques, what dances shall we have, To wear away this long age of three hours Between our after-supper and bed-time? Where is our usual manager of mirth? What revels are in hand? Is there no play, To ease the anguish of a torturing hour? Call Philostrate.	Тезей Что ж нам придумать? Маскарад иль танцы? Чем сократить нам вечность трех часов От ужина до сна? Где наш придворный Веселья поставщик? Что у него В запасе есть? Какая-нибудь пьеса, Чтоб облегчить тоску часов ползучих? Где Филострат?
Philostrate Here, mighty Theseus.	Филострат Я здесь, великий герцог.
Theseus Say, what abridgement have you for this evening? What masque? what music? How shall we beguile The lazy time, if not with some delight?	Тезей Скажи, что ты нам нынче приготовил? Какие маски, танцы? Чем заполнить Часы пустые, если не весельем?
Philostrate There is a brief how many sports are ripe: Make choice of which your highness will see first. Giving a paper	Филострат Вот список всех готовых развлечений. Пусть ваша светлость выберет любое, С чего начать. Подает ему бумагу.
Theseus [Reads] 'The battle with the Centaurs, to be sung By an Athenian eunuch to the harp.' We'll none of that: that have I told my love, In glory of my kinsman Hercules. Reads 'The riot of the tipsy Bacchanals, Tearing the Thracian singer in their rage.' That is an old device; and it was play'd When I from Thebes came last a conqueror. Reads 'The thrice three Muses mourning for the death Of Learning, late deceased in beggary.' That is some satire, keen and critical, Not sorting with a nuptial ceremony. Reads 'A tedious brief scene of young Pyramus And his love Thisbe; very tragical mirth.' Merry and tragical! tedious and brief! That is, hot ice and wondrous strange snow. How shall we find the concord of this discord?	Тезей читает "Сражение кентавров, - Афинский евнух пропоет под арфу". Не стоит: это я читал жене В честь Геркулеса, предка моего. "Как пьяные вакханки растерзали Фракийского певца в своем безумье". Старо: уж это мне играли раз, Когда из Фив с победой я вернулся. "Плач муз, скорбящих о судьбе Науки, Скончавшейся в жестокой нищете". Какая-нибудь острая сатира, Негодная для свадебных торжеств. "Любовь прекрасной Фисбы и Пирама, Короткая и длительная драма, Веселая трагедия в стихах". Короткая и длительная пьеса, Веселая трагедия притом? Горячий лед! Но как согласовать Все эти разногласья?
Philostrate A play there is, my lord, some ten words long, Which is as brief as I have known a play; But by ten words, my lord, it is too long, Which makes it tedious; for in all the play There is not one word apt, one player fitted: And tragical, my noble lord, it is; For Pyramus therein doth kill himself. Which, when I saw rehearsed, I must confess, Made mine eyes water; but more merry tears The passion of loud laughter never shed.	Филострат Государь, Вся эта пьеса - в десять слов длиной; Короче пьесы нет, насколько помню; Но лишние все эти десять слов - Вот чем она длинна. Ни слова в ней Нет путного, ни путного актера. Трагедия она лишь потому, Что в ней герой Пирам с собой кончает. На репетиции до слез дошел я, Но признаюсь, что никогда еще Так весело не плакал я от смеха.
Theseus What are they that do play it?	Тезей А кто актеры?
Philostrate Hard-handed men that work in Athens here, Which never labour'd in their minds till now, And now have toil'd their unbreathed memories With this same play, against your nuptial.	Филострат Все простые люди, Ремесленники из Афин. Привыкли Не головой работать, а руками, И вдруг свою неразвитую память Обременили пьесой в вашу честь.
Theseus And we will hear it.	Тезей И мы ее посмотрим.
Philostrate No, my noble lord; It is not for you: I have heard it over, And it is nothing, nothing in the world; Unless you can find sport in their intents, Extremely stretch'd and conn'd with cruel pain, To do you service.	Филострат Нет, мой герцог, Нет, это не для вас; я слушал пьесу: В ней ничего нет, ровно ничего! Но, может быть, вас все же позабавят Их тяжкие усилья вас развлечь.
Theseus I will hear that play; For never anything can be amiss, When simpleness and duty tender it. Go, bring them in: and take your places, ladies. Exit PHILOSTRATE	Тезей Да, эту пьесу будем мы смотреть! Не может никогда быть слишком плохо, Что преданность смиренно предлагает, - Зови их! Дам прошу занять места. Филострат уходит.
Hippolyta I love not to see wretchedness o'er charged And duty in his service perishing.	Ипполита Я не люблю над нищетой смеяться И видеть, как усердье гибнет даром.
Theseus Why, gentle sweet, you shall see no such thing.	Тезей Нет, милая, здесь этого не будет.
Hippolyta He says they can do nothing in this kind.	Ипполита Сказал он: ничего они не стоят.
Theseus The kinder we, to give them thanks for nothing. Our sport shall be to take what they mistake: And what poor duty cannot do, noble respect Takes it in might, not merit. Where I have come, great clerks have purposed To greet me with premeditated welcomes; Where I have seen them shiver and look pale, Make periods in the midst of sentences, Throttle their practised accent in their fears And in conclusion dumbly have broke off, Not paying me a welcome. Trust me, sweet, Out of this silence yet I pick'd a welcome; And in the modesty of fearful duty I read as much as from the rattling tongue Of saucy and audacious eloquence. Love, therefore, and tongue-tied simplicity In least speak most, to my capacity. Re-enter PHILOSTRATE	Тезей Тем будем мы добрей, благодаря Их за ничто. Мы примем добродушно Ошибки их. Где преданность бессильна, Она усердьем искупает все. Меня в моих поездках иногда Ученые встречать хотели речью, Заране приготовленной, и вдруг Теряли нить: бледнели, забывали Готовые слова и в заключенье, Не кончив, обрывали речь свою. И, веришь ли, любимая моя, В молчанье их я находил привет, И в скромности смущенного почтенья Читал я большее, чем в болтовне Напыщенных и смелых краснобаев. Мне кажется, что у любви правдивой Чем меньше слов, тем больше будет чувства. Входит Филострат.
Philostrate So please your grace, the Prologue is address'd.	Филострат Итак, коль вашей светлости угодно, Пролог готов.
Theseus Let him approach. Flourish of trumpets Enter QUINCE for the Prologue	Тезей Пускай войдет сюда! Звуки труб. Входит Пигва, он же Пролог.
Prologue If we offend, it is with our good will. That you should think, we come not to offend, But with good will. To show our simple skill, That is the true beginning of our end. Consider then we come but in despite. We do not come as minding to contest you, Our true intent is. All for your delight We are not here. That you should here repent you, The actors are at hand and by their show You shall know all that you are like to know.	Пролог "Не думайте. Коль мы не угодим, Что может быть. У нас желанья мало Искусством скромным вас занять своим. Вот нашего конца сейчас начало. Мы не жалеем своего труда Вас оскорбить. Не входит в наши цели Вас развлекать. Явились мы сюда Не с тем. Чтоб вы об этом пожалели, Актеры здесь. Их стоит показать, Чтоб вы узнали все, что надо знать".
Theseus This fellow doth not stand upon points.	Тезей Этот молодец не очень-то считается со знаками препинания.
Lysander He hath rid his prologue like a rough colt; he knows not the stop. A good moral, my lord: it is not enough to speak, but to speak true.	Лизандр Он пустил свой пролог, как необъезженного жеребца: он не знает, где ему остановиться. Отсюда мораль, государь: недостаточно говорить, надо еще говорить правильно.
Hippolyta Indeed he hath played on his prologue like a child on a recorder; a sound, but not in government.	Ипполита Действительно, он сыграл свой пролог, как ребенок играет на флейте: звук есть, но управлять им он не умеет.
Theseus His speech, was like a tangled chain; nothing impaired, but all disordered. Who is next? Enter Pyramus and Thisbe, Wall, Moonshine, and Lion	Тезей Его речь похожа на спутанную цепь: все звенья целы, но в беспорядке. А теперь что будет? Входят Пирам, Фисба, Стена, Лунный Свет и Лев, как в пантомиме.
Prologue Gentles, perchance you wonder at this show; But wonder on, till truth make all things plain. This man is Pyramus, if you would know; This beauteous lady Thisby is certain. This man, with lime and rough-cast, doth present Wall, that vile Wall which did these lovers sunder; And through Wall's chink, poor souls, they are content To whisper. At the which let no man wonder. This man, with lanthorn, dog, and bush of thorn, Presenteth Moonshine; for, if you will know, By moonshine did these lovers think no scorn To meet at Ninus' tomb, there, there to woo. This grisly beast, which Lion hight by name, The trusty Thisby, coming first by night, Did scare away, or rather did affright; And, as she fled, her mantle she did fall, Which Lion vile with bloody mouth did stain. Anon comes Pyramus, sweet youth and tall, And finds his trusty Thisby's mantle slain: Whereat, with blade, with bloody blameful blade, He bravely broach'd is boiling bloody breast; And Thisby, tarrying in mulberry shade, His dagger drew, and died. For all the rest, Let Lion, Moonshine, Wall, and lovers twain At large discourse, while here they do remain. Exeunt Prologue, Thisbe, Lion, and Moonshine	Пролог "Почтенные, сей вид не ясен вам? Дивитесь: скоро все вам станет ясно. Сей человек, известно будь, Пирам, Девицу же звать Фисбою прекрасной. В известке с глиной человек - Стена, Любовников жестокая преграда: Сквозь щель ее шептаться вот она! Бедняжечкам - и то уже отрада. Вот этот малый - Лунный Свет; при нем - Терновый Куст, фонарик и собака, Чета влюбленных виделась тайком В лучах луны, сияющей средь мрака. Зверь, Львом рекомый, что наводит страх, Завидел Фисбу, что спешила к другу. Он напугал ее - и вот с испугу Красавица бежала впопыхах, Свой плащ при этом уронив, к несчастью. Лев вмиг его порвал кровавой пастью. Тут появился, строен и высок, Пирам. Узрел в крови он плащ девицы И сразу острый в грудь вонзил клинок. Тем временем, под сенью шелковицы, Узрев, что мертвый друг ее лежал, Вонзила Фисба в грудь свою кинжал. Подробно вам доскажут остальное Луна, Стена, Лев и влюбленных двое". Пролог, Пирам, Фисба, Лев и Лунный Свет уходят.
Theseus I wonder if the lion be to speak.	Тезей Интересно, заговорит ли и Лев?
Demetrius No wonder, my lord: one lion may, when many asses do.	Деметрий В этом ничего не будет удивительного, отчего бы и не поговорить Льву, когда столько ослов разговаривают?
Wall In this same interlude it doth befall That I, one Snout by name, present a wall; And such a wall, as I would have you think, That had in it a crannied hole or chink, Through which the lovers, Pyramus and Thisby, Did whisper often very secretly. This loam, this rough-cast and this stone doth show That I am that same wall; the truth is so: And this the cranny is, right and sinister, Through which the fearful lovers are to whisper.	Стена "В сей интермедье решено так было, Что Стену я представлю, медник Рыло. Стена такая я, что есть во мне Дыра, иль щель, иль трещина в стене. Влюбленные не раз сквозь эту щелку Все про любовь шептались втихомолку. Известка с глиной, с камешком должна Вам показать, что я и есть Стена. А вот и щель - направо и налево: Шептаться будут здесь Пирам и дева".
Theseus Would you desire lime and hair to speak better?	Тезей Можно ли требовать, чтобы известь и глина говорили лучше?
Demetrius It is the wittiest partition that ever I heard discourse, my lord. Enter Pyramus	Деметрий Государь, это положительно самая остроумная стена, какую мне приходилось слышать. Входит Пирам.
Theseus Pyramus draws near the wall: silence!	Тезей Тише! Пирам подходит к стене.
Pyramus O grim-look'd night! O night with hue so black! O night, which ever art when day is not! O night, O night! alack, alack, alack, I fear my Thisby's promise is forgot! And thou, O wall, O sweet, O lovely wall, That stand'st between her father's ground and mine! Thou wall, O wall, O sweet and lovely wall, Show me thy chink, to blink through with mine eyne! Wall holds up his fingers Thanks, courteous wall: Jove shield thee well for this! But what see I? No Thisby do I see. O wicked wall, through whom I see no bliss! Cursed be thy stones for thus deceiving me!	Пирам "О ночи тьма! Ночь, что как мрак черна! Ночь, что везде, где дня уж больше нет! О ночь, о ночь! Увы, увы, увы! Боюсь, забыла Фисба свой обет! А ты, Стена, любезная Стена, Отцов-врагов делящая владенья, - Пусть станет мне хоть щель в тебе видна Для моего предмета лицезренья. Стена растопыривает пальцы. Пошли тебе Юпитер благодать! Но ах, увы! - что вижу я сквозь Стену? Стена-злодейка, девы не видать! Будь проклята, Стена, ты за измену!"
Theseus The wall, methinks, being sensible, should curse again.	Тезей По-моему, Стена тоже должна напугаться, раз она обладает всеми чувствами.
Pyramus No, in truth, sir, he should not. 'Deceiving me' is Thisby's cue: she is to enter now, and I am to spy her through the wall. You shall see, it will fall pat as I told you. Yonder she comes. Enter Thisbe	Пирам Никак это не возможно, ваша светлость: "за измену" - это реплика для Фисбы: она теперь должна войти, а мне надо ее заметить сквозь стену. Вы увидите, что все будет точка в точку, как я сказал. А вот и она идет.
Thisbe O wall, full often hast thou heard my moans, For parting my fair Pyramus and me! My cherry lips have often kiss'd thy stones, Thy stones with lime and hair knit up in thee.	Фисба "Не ты ль, Стена, внимала вопль печали, Что от меня отторжен мой Пирам? Вишневые уста мои лобзали Твою известку с глиной пополам".
Pyramus I see a voice: now will I to the chink, To spy an I can hear my Thisby's face. Thisby!	Пирам "Я вижу голос; дай взгляну я в щелку. Услышу ль Фисбы я прекрасный лик? О Фисба!"
Thisbe My love thou art, my love I think.	Фисба "Ты ли к щелке там приник? Я думаю..."
Pyramus Think what thou wilt, I am thy lover's grace; And, like Limander, am I trusty still.	Пирам "Что думаешь без толку? Я, как Лизандр, не ведаю измены".
Thisbe And I like Helen, till the Fates me kill.	Фисба "И я, пока жива, верней Елены".
Pyramus Not Shafalus to Procrus was so true.	Пирам "Шафал Прокрусу так не обожал".
Thisbe As Shafalus to Procrus, I to you.	Фисба "И я верна не меньше, чем Шафал".
Pyramus O kiss me through the hole of this vile wall!	Пирам "Целуй сквозь щель: уста твои так сладки".
Thisbe I kiss the wall's hole, not your lips at all.	Фисба "Целую не уста - дыру в стене!"
Pyramus Wilt thou at Ninny's tomb meet me straightway?	Пирам "К гробнице Ниньевой придешь ко мне?"
Thisbe 'Tide life, 'tide death, I come without delay. Exeunt Pyramus and Thisbe	Фисба "Хоть умереть, приду я без оглядки!" Пирам и Фисба уходят.
Wall Thus have I, Wall, my part discharged so; And, being done, thus Wall away doth go. Exit	Стена "Тут роль свою закончила Стена, И может хоть совсем уйти она". Уходит.
Theseus Now is the mural down between the two neighbours.	Тезей Вот и нет больше преграды между соседями.
Demetrius No remedy, my lord, when walls are so wilful to hear without warning.	Деметрий Это неизбежно, государь, если стены имеют уши и подслушивают без разрешения.
Hippolyta This is the silliest stuff that ever I heard.	Ипполита Я никогда ничего глупее не слыхала!
Theseus The best in this kind are but shadows; and the worst are no worse, if imagination amend them.	Тезей Лучшие пьесы такого рода - и то только тени; а худшие не будут слишком плохи, если воображение поможет им.
Hippolyta It must be your imagination then, and not theirs.	Ипполита Но это должно сделать наше воображение, а не их.
Theseus If we imagine no worse of them than they of themselves, they may pass for excellent men. Here come two noble beasts in, a man and a lion. Enter Lion and Moonshine	Тезей Если мы будем воображать о них не меньше того, что они сами о себе воображают, они могут представиться отличными людьми. А вот идут два благородных зверя: Луна и Лев. Входят Лев и Лунный Свет.
Lion You, ladies, you, whose gentle hearts do fear The smallest monstrous mouse that creeps on floor, May now perchance both quake and tremble here, When lion rough in wildest rage doth roar. Then know that I, one Snug the joiner, am A lion-fell, nor else no lion's dam; For, if I should as lion come in strife Into this place, 'twere pity on my life.	Лев "Сударыни, в ком нежных чувств излишек Пугается при виде малых мышек, Боюсь, чтоб вы не начали кричать, Коль будет грозный лев при вас рычать. Но я не лев и не его подруга; Я лишь столяр; не надобно испуга. Когда б, как лев, забрался я сюда, Ведь мне была бы самому беда".
Theseus A very gentle beast, of a good conscience.	Тезей Какое кроткое животное и какое рассудительное!
Demetrius The very best at a beast, my lord, that e'er I saw.	Деметрий Самое милое животное, государь, какое я видел.
Lysander This lion is a very fox for his valour.	Лизандр Этот лев по храбрости - настоящая лисица.
Theseus True; and a goose for his discretion.	Тезей Верно, а по благоразумию - настоящий гусь,
Demetrius Not so, my lord; for his valour cannot carry his discretion; and the fox carries the goose.	Деметрий Не совсем так, государь, потому что его храбрость не пересиливает его благоразумия, а лисица всегда пересилит гуся.
Theseus His discretion, I am sure, cannot carry his valour; for the goose carries not the fox. It is well: leave it to his discretion, and let us listen to the moon.	Тезей Во всяком случае, его благоразумие не пересилит его храбрости, потому что гусь никогда не пересилит лисицы. Однако предоставим его собственному его благоразумию и послушаем, что скажет Луна.
Moonshine This lanthorn doth the horned moon present;--	Лунный Свет "Двурогую луну фонарь являет сей, А я - тот человек, что обитает в ней".
Demetrius He should have worn the horns on his head. Theseus He is no crescent, and his horns are invisible within the circumference.	Тезей Вот тут самая большая ошибка: человека надо было поместить в фонаре; какой же он иначе человек на луне? Деметрий Он не решился туда влезть из-за свечки смотрите, как она нагорела.
Moonshine This lanthorn doth the horned moon present; Myself the man i' the moon do seem to be.
Theseus This is the greatest error of all the rest: the man should be put into the lanthorn. How is it else the man i' the moon? Demetrius He dares not come there for the candle; for, you see, it is already in snuff. Hippolyta I am aweary of this moon: would he would change! Theseus It appears, by his small light of discretion, that he is in the wane; but yet, in courtesy, in all reason, we must stay the time.	Ипполита Мне надоела эта луна; пора бы ей перемениться! Тезей Судя по слабому пламени ее разума, она уже на ущербе; но из любезности нам надо дождаться.
Lysander Proceed, Moon.	Лизандр Продолжай, Луна.
Moonshine All that I have to say, is, to tell you that the lanthorn is the moon; I, the man in the moon; this thorn-bush, my thorn-bush; and this dog, my dog.	Лунный Свет Все, что я должен сказать, это вот что только объяснить вам, что фонарь - это луна, а я - человек на луне; этот терновый куст - мой терновый куст, а эта собака - моя собака.
Demetrius Why, all these should be in the lanthorn; for all these are in the moon. But, silence! here comes Thisbe. Enter Thisbe	Деметрий Собственно, все это должно бы было находиться в фонаре: ведь это все на луне. Но тише: вот идет Фисба. Входит Фисба.
Thisbe This is old Ninny's tomb. Where is my love?	Фисба "Вот Нина старого гробница. Где ж мой милый?.."
Lion [Roaring] Oh- Thisbe runs off	Лев рычит "У-у-у!.." Фисба убегает.
Demetrius Well roared, Lion.
Theseus Well run, Thisbe.
Hippolyta Well shone, Moon. Truly, the moon shines with a good grace. The Lion shakes Thisbe's mantle, and exit	Ипполита Отлично светишь, Луна! Право, Луна светит очень мило! Лев разрывает плащ Фисбы и убегает.
Theseus Well moused, Lion.	Тезей Отлично рычишь, Лев!
Lysander And so the lion vanished.	Тезей Отлично разодрал, Лев!
Demetrius And then came Pyramus. Enter Pyramus	Деметрий Тут является Пирам...
	Лизандр И Лев исчезает. Входит Пирам.
Pyramus Sweet Moon, I thank thee for thy sunny beams; I thank thee, Moon, for shining now so bright; For, by thy gracious, golden, glittering gleams, I trust to take of truest Thisby sight. But stay, O spite! But mark, poor knight, What dreadful dole is here! Eyes, do you see? How can it be? O dainty duck! O dear! Thy mantle good, What, stain'd with blood! Approach, ye Furies fell! O Fates, come, come, Cut thread and thrum; Quail, crush, conclude, and quell!	Пирам "Благодарю, Луна, за солнечны лучи, За то, что ярко так сияешь ты в ночи. Твой свет мерцающий, златой, лазурно-ясный Поможет Фисбы мне увидеть лик прекрасный. Но страх какой! О рыцарь, стой! Разит судьбина злая. Темно в очах... Возможно ль? Ах! Друг, дева дорогая! Твой плащ в крови! Беда! О фурии, сюда! Вы, парки, приходите Разрезать жизни нити, Ты, злобный рок, спеши: Рази, грози, убей, добей, Кончай и сокруши!"
Theseus This passion, and the death of a dear friend, would go near to make a man look sad.	Тезей Такое отчаяние и смерть милого друга, право, могут опечалить.
Hippolyta Beshrew my heart, but I pity the man.	Ипполита Клянусь душой, мне жаль этого человека.
Pyramus O wherefore, Nature, didst thou lions frame? Since lion vile hath here deflower'd my dear: Which is--no, no--which was the fairest dame That lived, that loved, that liked, that look'd with cheer. Come, tears, confound; Out, sword, and wound The pap of Pyramus; Ay, that left pap, Where heart doth hop: Stabs himself Thus die I, thus, thus, thus. Now am I dead, Now am I fled; My soul is in the sky: Tongue, lose thy light; Moon take thy flight: Exit Moonshine Now die, die, die, die, die. Dies	Пирам "Зачем, Природа, жизнь даруешь львам, Чтоб красоту твою они губили? Увы, она была милей всех дам, Что на земле росли, цвели, любили. О, лейтесь, токи слезны! Сюда, мой меч любезный! Рази меня, клинок, В тот самый левый бок, Где слышен сердца стук. Избавь меня от мук! Закалывается. И вот я мертв, ах, ах! Мой дух уж в небесах! На небо улетаю, Лишь кости здесь слагаю. Язык, свой свет сокрой!.. Луна, лети долой! Лунный Свет уходит. Несчастный, умирай! Ай-ай-ай-ай-ай-ай!" Умирает.
Demetrius No die, but an ace, for him; for he is but one.	Деметрий Какие же он кости слагает? Всего одно очко: ведь он один.
Lysander Less than an ace, man; for he is dead; he is nothing.	Лизандр Меньше, чем одно очко, приятель: он умер - значит, он пустышка.
Theseus With the help of a surgeon he might yet recover, and prove an ass.	Тезей С помощью хорошего хирурга он мог бы исцелиться и оказаться ослом.
Hippolyta How chance Moonshine is gone before Thisbe comes back and finds her lover?	Ипполита Как же это Лунный Свет ушел раньше, чем Фисба вернулась? Ведь ей надо отыскать своего любовника.
Theseus She will find him by starlight. Here she comes; and her passion ends the play. Re-enter Thisbe	Тезей Она его отыщет при свете звезд. Вот и она: ее отчаянием заканчивается пьеса. Входит Фисба.
Hippolyta Methinks she should not use a long one for such a Pyramus: I hope she will be brief.	Ипполита По-моему, из-за такого Пирама отчаяние не может быть слишком продолжительным: надеюсь, она будет краткой.
Demetrius A mote will turn the balance, which Pyramus, which Thisbe, is the better; he for a man, God warrant us; she for a woman, God bless us.	Деметрий Пылинка перетянет чашу весов, если начать взвешивать, кто из них лучше, Пирам или Фисба: он как мужчина боже нас упаси! или она как женщина сохрани нас боже!.
Lysander She hath spied him already with those sweet eyes.	Лизандр Вот она уже высмотрела его своими прелестными глазками.
Demetrius And thus she means, videlicet:--	Деметрий И начинает его оплакивать.
Thisbe Asleep, my love? What, dead, my dove? O Pyramus, arise! Speak, speak. Quite dumb? Dead, dead? A tomb Must cover thy sweet eyes. These My lips, This cherry nose, These yellow cowslip cheeks, Are gone, are gone: Lovers, make moan: His eyes were green as leeks. O Sisters Three, Come, come to me, With hands as pale as milk; Lay them in gore, Since you have shore With shears his thread of silk. Tongue, not a word: Come, trusty sword; Come, blade, my breast imbrue: Stabs herself And, farewell, friends; Thus Thisby ends: Adieu, adieu, adieu. Dies	Фисба "Ты спишь ли, голубок? Как! Умер мой дружок? Проснись! Ты нем иль мертв совсем И очи тьмой покрыты? Твоя исчезла красота - Вишневый нос алее роз, Твои лилейные уста И желтые ланиты... Любовники, стенайте все: Вот он лежит во всей красе! Ах, чудный взор его очей Был зеленее, чем порей. Прощай, мой ненаглядный! Вы, три сестры, сюда скорей, С руками молока белей; Теперь они у вас в крови: Вы нить шелковую любви Порвали беспощадно. Молчи, язык! К чему тут речь? Приди сюда, мой верный меч! Рази скорей - вот грудь моя. Закалывается. Прощайте, все друзья: Кончает Фисба жизнь свою, - Адью, адью, адью!" Умирает.
Theseus Moonshine and Lion are left to bury the dead.	Тезей Лев и Луна остались в живых, чтобы схоронить мертвых.
Demetrius Ay, and Wall too.	Деметрий Да, и Стена тоже.
Bottom [Starting up] No assure you; the wall is down that parted their fathers. Will it please you to see the epilogue, or to hear a Bergomask dance between two of our company?	Основа Нет, смею вас уверить, стена, которая разделила их отцов, больше не существует. Угодно вам посмотреть эпилог или прослушать бергамаский танец в исполнении двух наших актеров?
Theseus No epilogue, I pray you; for your play needs no excuse. Never excuse; for when the players are all dead, there needs none to be blamed. Marry, if he that writ it had played Pyramus and hanged himself in Thisbe's garter, it would have been a fine tragedy: and so it is, truly; and very notably discharged. But come, your Bergomask: let your epilogue alone.	Тезей Не надо эпилога: ваша пьеса в извинении не нуждается. Какие же извинения? Раз все актеры умерли, бранить некого. Если бы сочинитель этой пьесы сыграл Пирама и удавился бы подвязкой Фисбы, то это была бы отличная трагедия и прекрасно исполненная; но она и так хороша. Покажите нам ваш бергамаский танец, а эпилог не нужен
A dance The iron tongue of midnight hath told twelve: Lovers, to bed; 'tis almost fairy time. I fear we shall out-sleep the coming morn As much as we this night have overwatch'd. This palpable-gross play hath well beguiled The heavy gait of night. Sweet friends, to bed. A fortnight hold we this solemnity, In nightly revels and new jollity. Exeunt	Танец. Ах! Полночь языком своим железным Двенадцать отсчитала. Спать скорее! Влюбленные, настал волшебный час. Боюсь, что утром так же мы проспим, Как незаметно за ночь засиделись. Нам пьеса сократила ночи ход. В постель, друзья, - еще нам две недели Ночных забав и новых развлечений. Уходят

SCENE II.

Enter PUCK	Там же. Появляется Пэк.
Puck Now the hungry lion roars, And the wolf behowls the moon; Whilst the heavy ploughman snores, All with weary task fordone. Now the wasted brands do glow, Whilst the screech-owl, screeching loud, Puts the wretch that lies in woe In remembrance of a shroud. Now it is the time of night That the graves all gaping wide, Every one lets forth his sprite, In the church-way paths to glide: And we fairies, that do run By the triple Hecate's team, From the presence of the sun, Following darkness like a dream, Now are frolic: not a mouse Shall disturb this hallow'd house: I am sent with broom before, To sweep the dust behind the door. Enter OBERON and TITANIA with their train	Пэк Вот голодный лев рычит, И на месяц воет волк. Утомленный пахарь спит. Труд окончен, шум замолк. Гаснут рдяные дрова, В темноте кричит сова, И больному крик тот злобный Предвещает холм надгробный. Час настал, чтоб на погосте Разверзалась пасть гробов. Возле церкви всюду гости - Бродят тени мертвецов. Мы ж Гекате вслед летим, И, как сны во тьме, мы таем; Но пока везде чудим, Дом счастливый облетаем. Не мешай ничто покою, Даже мышь не смей скрести. Послан я вперед с метлою Сор за двери весь смести. Появляются Титания и Оберон со свитой.
Oberon Through the house give gathering light, By the dead and drowsy fire: Every elf and fairy sprite Hop as light as bird from brier; And this ditty, after me, Sing, and dance it trippingly.	Оберон Осветите спящий дом Сонным мертвенным огнем. Каждый эльф и крошка-фея, Легче птичек всюду рея, Вторьте песенке моей И пляшите веселей!
Titania First, rehearse your song by rote To each word a warbling note: Hand in hand, with fairy grace, Will we sing, and bless this place.	Титания Прежде песню разучите, Нота в ноту щебечите; Легким роем все потом Осветим мы с пеньем дом.
Song and dance	Поют и танцуют.
Oberon Now, until the break of day, Through this house each fairy stray. To the best bride-bed will we, Which by us shall blessed be; And the issue there create Ever shall be fortunate. So shall all the couples three Ever true in loving be; And the blots of Nature's hand Shall not in their issue stand; Never mole, hare lip, nor scar, Nor mark prodigious, such as are Despised in nativity, Shall upon their children be. With this field-dew consecrate, Every fairy take his gait; And each several chamber bless, Through this palace, with sweet peace; And the owner of it blest Ever shall in safety rest. Trip away; make no stay; Meet me all by break of day. Exeunt OBERON, TITANIA, and train	Оберон До зари по всем углам Разлетитесь здесь и там. Я же царственное ложе Прежде всех благословлю; Остальных влюбленных тоже Светлым счастьем наделю. В дар прекрасным новобрачным Верность чувств мы принесем. Пусть счастливым и удачным Будет их союз во всем. Я породы благородство Навсегда их детям дам. Не коснется их уродство, Знак, пятно, рубец иль шрам - Все природы поврежденья, Что бывают от рожденья; Вы росою полевою Окропите мирный кров: Будь над царственной четою Счастье, мир во век веков! Отправляйтесь, разлетайтесь, На заре ко мне являйтесь. Оберон, Титания и свита уходят.
Puck If we shadows have offended, Think but this, and all is mended, That you have but slumber'd here While these visions did appear. And this weak and idle theme, No more yielding but a dream, Gentles, do not reprehend: if you pardon, we will mend: And, as I am an honest Puck, If we have unearned luck Now to 'scape the serpent's tongue, We will make amends ere long; Else the Puck a liar call; So, good night unto you all. Give me your hands, if we be friends, And Robin shall restore amends.	Пэк Коль я не смог вас позабавить, Легко вам будет все исправить: Представьте, будто вы заснули И перед вами сны мелькнули. И вот, плохому представленью, Как бы пустому сновиденью, Вы окажите снисхожденье. Мы будем благодарны ввек. Притом клянусь, как честный Пэк, Что если мы вам угодили И злобных змей не разбудили, То лучше все пойдет потом. Давайте руку мне на том. Коль мы расстанемся друзьями, В долгу не буду перед вами. Исчезает.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая

Граммтаблицы | Тексты