Краткая коллекция текстов на французском языке
G. Fleubert/Г. Флобер
Madame Bovary/Госпожа Бовари
Часть вторая
9
| France | Русский |
| Six semaines s'écoulèrent. Rodolphe ne revint pas. Un soir, enfin, il parut. | Прошло полтора месяца, Родольф не появлялся. Наконец однажды вечером он пришел. |
| Il s'était dit, le lendemain des Comices : | На другой день после выставки он сказал себе: |
| -- N'y retournons pas de sitôt, ce serait une faute. Et, au bout de la semaine, il était parti pour la chasse. | "Устроим перерыв - иначе можно все испортить". |
| Après la chasse, il avait songé qu'il était trop tard, puis il fit ce raisonnement : | И в конце недели уехал на охоту. Вернувшись с охоты он подумал, что уже поздно, а затем рассудил так: |
| -- Mais, si du premier jour elle m'a aimé, elle doit, par l'impatience de me revoir, m'aimer davantage. Continuons donc ! | "Ведь если она полюбила меня с первого дня, то разлука, наверное, усилила это чувство. Подождем еще немного". |
| Et il comprit que son calcul avait été bon lorsque, en entrant dans la salle, il aperçut Emma pâlir. | И когда он вошел к ней в залу и увидел, что она побледнела, он убедился, что рассчитал правильно. |
| Elle était seule. Le jour tombait. Les petits rideaux de mousseline, le long des vitres, épaississaient le crépuscule, et la dorure du baromètre, sur qui frappait un rayon de soleil, étalait des feux dans la glace, entre les découpures du polypier. | Эмма была одна. Вечерело. Муслиновые занавески на окнах сгущали сумрак; в зеркале, между зубчатых ветвей кораллового полипа, отражался блеск позолоты барометра, на который падал солнечный луч. |
| Rodolphe resta debout ; et à peine si Emma répondit à ses premières phrases de politesse. | Родольф не садился. Видно было, что Эмме стоит большого труда отвечать на его первые учтивые фразы. |
| -- Moi, dit-il, j'ai eu des affaires. J'ai été malade. | - Я был занят, - сказал он. - Потом болел. |
| -- Gravement ? s'écria-t-elle. | - Опасно? - воскликнула она. |
| -- Eh bien, fit Rodolphe en s'asseyant à ses côtés sur un tabouret, non !... C'est que je n'ai pas voulu revenir. | - Да нет! - садясь рядом с ней, ответил Родольф. - Просто я решил больше к вам не приходить. |
| -- Pourquoi ? | - Почему? |
| -- Vous ne devinez pas ? | - Вы не догадываетесь? |
| Il la regarda encore une fois, mais d'une façon si violente qu'elle baissa la tête en rougissant. Il reprit : | Родольф опять посмотрел на нее, и таким страстным взором, что она вспыхнула и опустила голову. |
| -- Emma... | - Эмма... - снова заговорил он. |
| -- Monsieur ! fit-elle en s'écartant un peu. | - Милостивый государь! - слегка подавшись назад сказала Эмма. |
| -- Ah ! vous voyez bien, répliqua-t-il d'une voix mélancolique, que j'avais raison de vouloir ne pas revenir ; car ce nom, ce nom qui remplit mon âme et qui m'est échappé, vous me l'interdisez ! Madame Bovary !... Eh ! tout le monde vous appelle comme cela !... Ce n'est pas votre nom, d'ailleurs ; c'est le nom d'un autre ! | -- Ах, теперь вы сами видите, как я был прав, что не хотел больше к вам приходить! -- печально сказал Родольф. -- Ваше имя беспрерывно звучит у меня в душе, оно невольно срывается с моих уст, а вы мне запрещаете произносить его! Госпожа Бовари!.. Так вас называют все!.. Да это и не ваше имя - это имя другого человека! |
| Il répéta : | Другого! - |
| -- D'un autre ! | повторил он |
| Et il se cacha la figure entre les mains. | и закрыл лицо руками. |
| -- Oui, je pense à vous continuellement !... Votre souvenir me désespère ! Ah ! pardon !... Je vous quitte... Adieu !... J'irai loin..., si loin, que vous n'entendrez plus parler de moi !... Et cependant..., aujourd'hui..., je ne sais quelle force encore m'a poussé vers vous ! Car on ne lutte pas contre le ciel, on ne résiste point au sourire des anges ! on se laisse entraîner par ce qui est beau, charmant, adorable ! | - Да, я все время о вас вспоминаю!.. Думы о вас не дают мне покою! О, простите!.. Мы больше не увидимся... Прощайте!.. Я уезжаю далеко... так далеко, что больше вы обо мне не услышите!.. И тем не менее... сегодня что-то потянуло меня к вам! С небом не поборешься, против улыбки ангела не устоишь! Все прекрасное, чарующее, пленительное увлекает невольно. |
| C'était la première fois qu'Emma s'entendait dire ces choses ; et son orgueil, comme quelqu'un qui se délasse dans une étuve, s'étirait mollement et tout entier à la chaleur de ce langage. | Эмма впервые слышала такие слова, и ее самолюбие нежилось в них, словно в теплой ванне. |
| Mais si je ne suis pas venu, continua-t-il, si je n'ai pu vous voir, ah ! du moins j'ai bien contemplé ce qui vous entoure. La nuit, toutes les nuits, je me relevais, j'arrivais jusqu'ici, je regardais votre maison, le toit qui brillait sous la lune, les arbres du jardin qui se balançaient à votre fenêtre, et une petite lampe, une lueur, qui brillait à travers les carreaux, dans l'ombre. Ah ! vous ne saviez guère qu'il y avait là, si près et si loin, un pauvre misérable... | - Да, я не приходил, - продолжал он, - я не мог вас видеть, но зато я любовался всем, что вас окружает. Ночами... каждую ночь я вставал, шел сюда, смотрел на ваш дом, на крышу, блестевшую при луне, на деревья, колыхавшиеся под вашим окном, на огонек вашего ночника, мерцавшего во мраке сквозь оконные стекла. А вы и не знали, что вон там, так близко и в то же время так далеко, несчастный страдалец... |
| Elle se tourna vers lui avec un sanglot. | Эмма повернулась к нему. |
| -- Oh ! vous êtes bon ! dit-elle. | - Какой вы добрый! - дрогнувшим голосом проговорила она. |
| -- Non, je vous aime, voilà tout ! Vous n'en doutez pas ! Dites-le-moi ; un mot ! un seul mot ! | - Нет, я просто люблю вас - только и всего! А вы этого и не подозревали! Скажите же мне... одно слово! Одно лишь слово! |
| Et Rodolphe, insensiblement, se laissa glisser du tabouret jusqu'à terre ; mais on entendit un bruit de sabots dans la cuisine, et la porte de la salle, il s'en a perçut, n'était pas fermée. | Родольф незаметно соскользнул с табурета на пол, но в это время в кухне послышались шаги, и он обратил внимание, что дверь не заперта. |
| -- Que vous seriez charitable, poursuivit-il en se relevant, de satisfaire une fantaisie ! | -- Умоляю вас, -- сказал он, вставая, -- исполните одно мое желание! |
| C'était de visiter sa maison ; il désirait la connaître ; et, madame Bovary n'y voyant point d'inconvénient, ils se levaient tous les deux, quand Charles entra. | Ему хотелось осмотреть ее дом, знать, как она живет. Госпожа Бовари решила, что ничего неудобного в этом нет, но, когда они оба встали, вошел Шарль. |
| -- Bonjour, docteur, lui dit Rodolphe. | - Здравствуйте, доктор, - сказал Родольф. |
| Le médecin, flatté de ce titre inattendu, se répandit en obséquiosités, et l'autre en profita pour se remettre un peu. | Лекарь, польщенный этим неожиданным для него титулом, наговорил кучу любезностей, а Родольф тем временем оправился от смущения. |
| -- Madame m'entretenait, fit-il donc, de sa santé... Charles l'interrompit : il avait mille inquiétudes, en effet ; les oppressions de sa femme recommençaient. Alors Rodolphe demanda si l'exercice du cheval ne serait pas bon. | - Ваша супруга жаловалась на здоровье... - начал было он. Шарль перебил его: он в самом деле очень беспокоится за жену - у нее опять начались приступы удушья. Родольф спросил, не будет ли ей полезна верховая езда. |
| -- Certes ! excellent, parfait !... Voilà une idée ! Tu devrais la suivre. | - Разумеется! Отлично, великолепно!.. Блестящая мысль! Непременно начни кататься. |
| Et, comme elle objectait qu'elle n'avait point de cheval, M. Rodolphe en offrit un ; elle refusa ses offres ; il n'insista pas ; puis, afin de motiver sa visite, il conta que son charretier, l'homme à la saignée, éprouvait toujours des étourdissements. | Эмма на это возразила, что у нее нет лошади, Родольф предложил свою; она отказалась, он не настаивал. Потом в объяснение своего визита он сказал, что у его конюха, которому пускали кровь, головокружения еще не прошли. |
| -- J'y passerai, dit Bovary. | - Я к вам заеду, - вызвался Бовари. |
| -- Non, non, je vous l'enverrai ; nous viendrons, ce sera plus commode pour vous. | - Нет, нет, я пришлю его к вам. Мы приедем с ним вместе, зачем же вам беспокоиться? |
| -- Ah ! fort bien. Je vous remercie. | - Прекрасно. Благодарю вас. |
| Et, dès qu'ils furent seuls : | Когда супруги остались вдвоем, Шарль спросил Эмму: |
| -- Pourquoi n'acceptes-tu pas les propositions de M. Boulanger, qui sont si gracieuses ? | - Почему ты отвергла предложение Буланже? Это так мило с его стороны! |
| Elle prit un air boudeur, chercha mille excuses, et déclara finalement que cela peut-être semblerait drôle . | Лицо Эммы приняло недовольное выражение; она придумала тысячу отговорок и в конце концов заявила, что "это может показаться странным". |
| -- Ah ! je m'en moque pas mal ! dit Charles en faisant une pirouette. La santé avant tout ! Tu as tort ! | - А, наплевать! - сказал Шарль и сделал пируэт. - Здоровье - прежде всего! Ты не права! |
| -- Eh ! commentx-tu que je monte à cheval, puisque je n'ai pas d'amazone ? | -- Как же это я буду ездить верхом, когда у меня даже амазонки нет? |
| -- Il faut t'en commander une ! répondit-il. | -- Ну так закажи! -- ответил Шарль. |
| L'amazone la décida. | Это ее убедило. |
| Quand le costume fut prêt, Charles écrivit à M. Boulanger que sa femme était à sa disposition, et qu'ils comptaient sur sa complaisance. | Когда костюм был сшит, Шарль написал Буланже, что жена согласна и что они рассчитывают на его любезность. |
| Le lendemain, à midi, Rodolphe arriva devant la porte de Charles avec deux chevaux de maître. L'un portait des pompons roses aux oreilles et une selle de femme en peau de daim. | Ровно в двенадцать часов следующего дня у крыльца появился Родольф с двумя верховыми лошадьми. На одной из них было дамское седло оленьей кожи; розовые помпончики прикрывали ей уши. |
| Rodolphe avait mis de longues bottes molles, se disant que sans doute elle n'en avait jamais vu de pareilles ; en effet, Emma fut charmée de sa tournure, lorsqu'il apparut sur le palier avec son grand habit de velours et sa culotte de tricot blanc. Elle était prête, elle l'attendait. | Родольф надел мягкие сапоги, - он был уверен, что Эмма никогда таких не видала. В самом деле, когда он в бархатном фраке и белых триковых рейтузах вбежал на площадку лестницы, Эмма пришла в восторг от его вида. Она была уже готова и ждала. |
| Justin s'échappa de la pharmacie pour la voir, et l'apothicaire aussi se dérangea. Il faisait à M. Boulanger des recommandations : | Жюстен удрал из аптеки, чтобы поглядеть на Эмму; сам фармацевт - и тот соизволил выйти. Он обратился к Буланже с наставлениями: |
| -- Un malheur arrive si vite ! Prenez garde ! Vos chevaux peut-être sont fougueux ! | - Будьте осторожны! Долго ли до беды? Лошади у вас не горячи? |
| Elle entendit du bruit au-dessus de sa tête : c'était Félicité qui tambourinait contre les carreaux pour divertir la petite Berthe. L'enfant envoya de loin un baiser ; sa mère lui répondit d'un signe avec le pommeau de sa cravache. | Эмма услышала над головой стук: это, развлекая маленькую Берту, барабанила по стеклу Фелисите. Девочка послала матери воздушный поцелуй - та сделала ответный знак рукояткой хлыстика. |
| -- Bonne promenade ! cria M. Homais. De la prudence, surtout ! de la prudence ! | - Приятной прогулки! - крикнул г-н Оме. - Но только осторожней, осторожней! |
| Et il agita son journal en les regardant s'éloigner. Dès qu'il sentit la terre, le cheval d'Emma prit le galop. Rodolphe galopait à côté d'elle. Par moments ils échangeaient une parole. La figure un peu baissée, la main haute et le bras droit déployé, elle s'abandonnait à la cadence du mouvement qui la berçait sur la selle. | И замахал им вслед, газетой. Вырвавшись на простор, лошадь Эммы тотчас понеслась галопом. Родольф скакал рядом. По временам Эмма и Родольф переговаривались. Слегка наклонив голову, высоко держа повод, а правую руку опустив, Эмма вся отдалась ритму галопа, подбрасывавшего ее в седле. |
| Au bas de la côte, Rodolphe lâcha les rênes ; ils partirent ensemble, d'un seul bond ; puis, en haut, tout à coup, les chevaux s'arrêtèrent, et son grand voile bleu retomba. | У подножья горы Родольф ослабил поводья; они пустили лошадей одновременно; на вершине лошади вдруг остановились, длинная голубая вуаль закрыла Эмме лицо. |
| On était aux premiers jours d'octobre. Il y avait du brouillard sur la campagne. Des vapeurs s'allongeaient à l'horizon, entre le contour des collines ; et d'autres, se déchirant, montaient, se perdaient. Quelquefois, dans un écartement des nuées, sous un rayon de soleil, on apercevait au loin les toits d'Yonville, avec les jardins au bord de l'eau, les cours, les murs, et le clocher de l'église. Emma fermait à demi les paupières pour reconnaître sa maison, et jamais ce pauvre village où elle vivait ne lui avait semblé si petit. De la hauteur où ils étaient, toute la vallée paraissait un immense lac pâle, s'évaporant à l'air. Les massifs d'arbres, de place en place, saillissaient comme des rochers noirs ; et les hautes lignes des peupliers, qui dépassaient la brume, figuraient des grèves que le vent remuait. | Было самое начало октября. Над полями стоял туман. На горизонте, между очертаниями холмов, вился клочковатый пар - поднимался и таял. В прорывах облаков далеко-далеко виднелись освещенные солнцем крыши Ионвиля, сады, сбегавшие к реке, стены, дворы, колокольня. Эмма, щурясь, старалась отыскать свой дом, и никогда еще этот захудалый городишко не казался ей таким маленьким. С той высоты, на которой они находились, вся долина представлялась огромным молочно-белым озером, испаряющимся в воздухе. Леса, уходившие ввысь, были похожи на черные скалы, а линия встававших из тумана высоких тополей образовывала как бы береговую полосу, колыхавшуюся от ветра. |
| A côté, sur la pelouse, entre les sapins, une lumière brune circulait dans l'atmosphère tiède. La terre, roussâtre comme de la poudre de tabac, amortissait le bruit des pas ; et, du bout de leurs fers, en marchant, les chevaux poussaient devant eux des pommes de pin tombées. | Поодаль, на лужайке, среди елей, в теплом воздухе струился тусклый свет. Рыжеватая, как табачная пыль, земля приглушала шаги. Лошади, ступая, разбрасывали подковами упавшие шишки. |
| Rodolphe et Emma suivirent ainsi la lisière du bois. Elle se détournait de temps à autre afin d'éviter son regard, et alors elle ne voyait que les troncs des sapins alignés, dont la succession continue l'étourdissait un peu. Les chevaux soufflaient. Le cuir des selles craquait. | Родольф и Эмма ехали по краю леса. Временами она отворачивалась, чтобы не встретиться с ним взглядом, и видела лишь бесконечные ряды еловых стволов, от которых у нее скоро стало рябить в глазах. Храпели лошади. Поскрипывали кожаные седла. |
| Au moment où ils entrèrent dans la forêt, le soleil parut. | В ту самую минуту, когда они въезжали в лес, показалось солнце. |
| -- Dieu nous protège ! dit Rodolphe. | - Бог благословляет нас! - воскликнул Родольф. |
| -- Vous croyez ! fit-elle. | - Вы так думаете? - спросила Эмма. |
| -- Avançons ! avançons ! reprit-il. | - Вперед! Вперед! |
| Il claqua de la langue. Les deux bêtes couraient. | Он щелкнул языком. Лошади побежали. |
| De longues fougères, au bord du chemin, se prenaient dans l'étrier d'Emma. Rodolphe, tout en allant, se penchait et il les retirait à mesure. D'autres fois, pour écarter les branches, il passait près d'elle, et Emma sentait son genou lui frôler la jambe. Le ciel était devenu bleu. Les feuilles ne remuaient pas. Il y avait de grands espaces pleins de bruyères tout en fleurs ; et des nappes de violettes s'alternaient avec le fouillis des arbres, qui étaient gris, fauves ou dorés, selon la diversité des feuillages. Souvent on entendait, sous les buissons, glisser un petit battement d'ailes, ou bien le cri rauque et doux des corbeaux, qui s'envolaient dans les chênes. | За стремена Эммы цеплялись высокие придорожные папоротники. Родольф, не останавливаясь, наклонялся и выдергивал их. Время от времени он, чтобы раздвинуть ветви, обгонял Эмму, и тогда она чувствовала, как его колено касается ее ноги. Небо разъяснилось. Листья деревьев были неподвижны. Родольф и Эмма проезжали просторные поляны, заросшие цветущим вереском. Эти лиловые ковры сменялись лесными дебрями, то серыми, то бурыми, то золотистыми, в зависимости от цвета листвы. Где-то под кустами слышался шорох крыльев, хрипло и нежно каркали вороны, взлетавшие на дубы. |
| Ils descendirent. Rodolphe attacha les chevaux. Elle allait devant, sur la mousse, entre les ornières. | Родольф и Эмма спешились. Он привязал лошадей. Она пошла вперед, между колеями, по замшелой дороге. |
| Mais sa robe trop longue l'embarrassait, bien qu'elle la portât relevée par la queue, et Rodolphe, marchant derrière elle, contemplait entre ce drap noir et la bottine noire, la délicatesse de son bas blanc, qui lui semblait quelque chose de sa nudité. | Длинное платье мешало ей, она подняла шлейф, и Родольф, идя сзади, видел между черным сукном платья и черным ботинком полоску тонкого белого чулка, которая, как ему казалось, заключала в себе частицу ее наготы. |
| Elle s'arrêta. | Эмма остановилась. |
| -- Je suis fatiguée, dit-elle. | - Я устала, - промолвила она. |
| -- Allons, essayez encore ! reprit-il. Du courage ! | - Ну еще немножко! - сказал Родольф. - Соберитесь с силами. |
| Puis, cent pas plus loin, elle s'arrêta de nouveau ; et, à travers son voile, qui de son chapeau d'homme descendait obliquement sur ses hanches, on distinguait son visage dans une transparence bleuâtre, comme si elle eût nagé sous des flots d'azur. | Пройдя шагов сто, она опять остановилась. Лицо ее, проглядывавшее сквозь прозрачную голубизну вуали, падавшей с ее мужской шляпы то на правое, то на левое бедро, точно плавало в лазури волн. |
| -- Où allons-nous donc ? | - Куда же мы идем? |
| Il ne répondit rien. Elle respirait d'une façon saccadée. Rodolphe jetait les yeux autour de lui et il se mordait la moustache. | Он не ответил. Она дышала прерывисто. Родольф посматривал вокруг и кусал себе усы. |
| Ils arrivèrent à un endroit plus large, où l'on avait abattu des baliveaux. Ils s'assirent sur un tronc d'arbre renversé, et Rodolphe se mit à lui parler de son amour. | Они вышли на широкую просеку, где была вырублена молодая поросль, сели на поваленное дерево, и Родольф заговорил о своей любви. |
| Il ne l'effraya point d'abord par des compliments. Il fut calme, sérieux, mélancolique. | Для начала он не стал отпугивать ее комплиментами. Он был спокоен, серьезен, печален. |
| Emma l'écoutait la tête basse, et tout en remuant, avec la pointe de son pied, des copeaux par terre. | Эмма слушала его, опустив голову, и носком ботинка шевелила валявшиеся на земле щепки. |
| Mais, à cette phrase : | И все же, когда он спросил: |
| -- Est-ce que nos destinées maintenant ne sont pas communes ? | - Разве пути наши теперь не сошлись? |
| -- Eh non ! répondit-elle. Vous le savez bien. C'est impossible. | Она ответила: - О нет! Вы сами знаете. Это невозможно. |
| Elle se leva pour partir. Il la saisit au poignet. Elle s'arrêta. Puis, l'ayant considéré quelques minutes d'un oeil amoureux et tout humide, elle dit vivement : | Она встала и пошла вперед. Он взял ее за руку. Она остановилась, посмотрела на него долгим влюбленным взглядом увлажнившихся глаз и неожиданно быстро произнесла: |
| -- Ah ! tenez, n'en parlons plus... Où sont les chevaux ? Retournons. | - Ах, не будем об этом говорить!.. Где наши лошади? Поедем обратно. |
| Il eut un geste de colère et d'ennui. Elle répéta : | У него вырвался жест досады и гнева. Она повторила: |
| -- Où sont les chevaux ? où sont les chevaux ? | - Где наши лошади? Где наши лошади? |
| Alors, souriant d'un sourire étrange et la prunelle fixe, les dents serrées, il s'avança en écartant les bras. Elle se recula tremblante. Elle balbutiait : | Родольф как-то странно усмехнулся, стиснул зубы, расставил руки и, глядя на Эмму в упор, двинулся к ней. Эмма вздрогнула и отшатнулась. |
| -- Oh ! vous me faites peur ! vous me faites mal ! Partons. | - Ах, мне страшно! Мне неприятно! Едем! - лепетала она. |
| -- Puisqu'il le faut, reprit-il en changeant de visage. Et il redevint aussitôt respectueux, caressant, timide. Elle lui donna son bras. Ils s'en retournèrent. Il disait : | -- Как хотите, -- изменившись в лице, сказал Родольф. Он опять стал почтительным, ласковым, робким. Она подала ему руку. Они пошли назад. |
| -- Qu'aviez-vous donc ? Pourquoi ? Je n'ai pas compris ! Vous vous méprenez, sans doute ? Vous êtes dans mon âme comme une madone sur un piédestal, à une place haute, solide et immaculée. Mais j'ai besoin de vous pour vivre ! J'ai besoin de vos yeux, de votre voix, de votre pensée. Soyez mon amie, ma soeur, mon ange ! | -- Что это с вами было? -- заговорил он. -- Из-за чего? Ума не приложу. Вы, очевидно, не так меня поняли? В моей душе вы как мадонна на пьедестале, вы занимаете в ней высокое, прочное и ничем не загрязненное место! Я не могу без вас жить! Не могу жить без ваших глаз, без вашего голоса, без ваших мыслей. Будьте моим другом, моей сестрой, моим ангелом! |
| Et il allongeait son bras et lui en entourait la taille. Elle tâchait de se dégager mollement. Il la soutenait ainsi, en marchant. | Он протянул руку и обхватил ее стан. Она сделала слабую попытку высвободиться. Но он не отпускал ее и продолжал идти. |
| Mais ils entendirent les deux chevaux qui broutaient le feuillage. | Вдруг они услышали, как лошади щиплют листья. |
| -- Oh ! encore, dit Rodolphe. Ne partons pas ! Restez ! | - Подождите! - сказал Родольф. - Побудем здесь еще! Останьтесь! |
| Il l'entraîna plus loin, autour d'un petit étang, où des lentilles d'eau faisaient une verdure sur les ondes. Des nénuphars flétris se tenaient immobiles entre les joncs. | И, увлекая ее за собой, пошел берегом маленького, покрытого зеленою ряскою пруда. Увядшие кувшинки, росшие среди камышей, были неподвижны. |
| Au bruit de leurs pas dans l'herbe, des grenouilles sautaient pour se cacher. | Лягушки, заслышав шаги людей, ступавших по траве, прыгали в воду. |
| -- J'ai tort, j'ai tort, disait-elle. Je suis folle de vous entendre. | - Что я, безумная, делаю? Что я делаю? - твердила Эмма. - Я не должна вас слушать. |
| -- Pourquoi ?... Emma ! Emma ! | - Почему?.. Эмма! Эмма! |
| -- Oh ! Rodolphe !... fit lentement la jeune femme en se penchant sur son épaule. | - О Родольф! - медленно проговорила она и склонилась на его плечо. |
| Le drap de sa robe s'accrochait au velours de l'habit. Elle renversa son cou blanc, qui se gonflait d'un soupir ; et, défaillante, tout en pleurs, avec un long frémissement et se cachant la figure, elle s'abandonna. | Сукно ее платья зацепилось за бархат его фрака. Она запрокинула голову, от глубокого вздоха напряглась ее белая шея, по всему ее телу пробежала дрожь и, пряча лицо, вся в слезах, она безвольно отдалась Родольфу. |
| Les ombres du soir descendaient ; le soleil horizontal, passant entre les branches, lui éblouissait les yeux. &Сcedil;à et là, tout autour d'elle, dans les feuilles ou par terre, des taches lumineuses tremblaient, comme si des colibris, en volant, eussent éparpillé leurs plumes. Le silence était partout ; quelque chose de doux semblait sortir des arbres ; elle sentait son coeur, dont les battements recommençaient, et le sang circuler dans sa chair comme un fleuve de lait. Alors, elle entendit tout au loin, au-delà du bois, sur les autres collines, un cri vague et prolongé, une voix qui se traînait, et elle l'écoutait silencieusement, se mêlant comme une musique aux dernières vibrations de ses nerfs émus. Rodolphe, le cigare aux dents, raccommodait avec son canif une des deux brides cassées. | Ложились вечерние тени. Косые лучи солнца, пробиваясь сквозь ветви, слепили ей глаза. Вокруг нее там и сям, на листьях и на земле, перебегали пятна света, - казалось, будто это колибри роняют на лету перья. Кругом было тихо. От деревьев веяло покоем. Эмма чувствовала, как опять у нее забилось сердце, как теплая волна крови прошла по ее телу. Вдруг где-то далеко за лесом, на другом холме, раздался невнятный протяжный крик, чей-то певучий голос, и она молча слушала, как он, словно музыка, сливался с замирающим трепетом ее возбужденных нервов. Родольф с сигарой во рту, орудуя перочинным ножом, чинил оборванный повод. |
| Ils s'en revinrent à Yonville, par le même chemin. Ils revirent sur la boue les traces de leurs chevaux, côte à côte, et les mêmes buissons, les mêmes cailloux dans l'herbe. Rien autour d'eux n'avait changé ; et pour elle, cependant, quelque chose était survenu de plus considérable que si les montagnes se fussent déplacées. Rodolphe, de temps à autre, se penchait et lui prenait sa main pour la baiser. | В Ионвиль они вернулись тою же дорогой. Они видели на грязи тянувшиеся "рядом следы копыт своих лошадей, видели те же кусты, те же камни в траве. Ничто вокруг не изменилось. А между тем в самой Эмме произошла перемена, более для нее важная, чем если бы сдвинулись с места окрестные горы. Родольф время от времени наклонялся и целовал ей руку. |
| Elle était charmante, à cheval ! Droite, avec sa taille mince, le genou plié sur la crinière de sa bête et un peu colorée par le grand air dans la rougeur du soir. | Верхом на лошади Эмма была сейчас обворожительна. В седле она держалась прямо, стан ее был гибок, согнутое колено лежало на гриве, лицо слегка раскраснелось от воздуха и от закатного багрянца. |
| En entrant dans Yonville, elle caracola sur les pavés. On la regardait des fenêtres. | В Ионвиле она загарцевала по мостовой. На нее смотрели из окон. |
| Son mari, au dîner, lui trouva bonne mine ; mais elle eut l'air de ne pas l'entendre lorsqu'il s'informa de sa promenade ; et elle restait le coude au bord de son assiette, entre les deux bougies qui brûlaient. | За обедом муж нашел, что она хорошо выглядит. Когда же он спросил, довольна ли она прогулкой, Эмма как будто не слыхала вопроса; она все так же сидела над тарелкой, облокотившись на стол, освещенный двумя свечами. |
| -- Emma ! dit-il. | - Эмма! - сказал Шарль. |
| -- Quoi ? | - Что? |
| -- Eh bien, j'ai passé cette après-midi chez M. Mexandre ; il a une ancienne pouliche encore fort belle, un peu couronnée seulement, et qu'on aurait, je suis sûr, pour une centaine d'écus... | - Знаешь, сегодня я заезжал к Александру. У него есть старая кобыла, очень неплохая, только вот колени облысели, - я уверен, что он отдаст ее за сто экю... Я решил сделать тебе удовольствие и оставил ее за собой... я ее купил... - |
| Il ajouta : | прибавил он. |
| -- Pensant même que cela te serait agréable, je l'ai retenue..., je l'ai achetée... Ai-je bien fait ? Dis-moi donc. | - Хорошо я сделал? Ну? Что же ты молчишь? |
| Elle remua la tête en signe d'assentiment ; puis, un quart d'heure après : | Она утвердительно качнула головой. Четверть часа спустя она спросила: |
| -- Sors-tu ce soir ? demanda-t-elle. | - Вечером ты куда-нибудь идешь? |
| -- Oui. Pourquoi ? | - Да. А что? |
| -- Oh ! rien, rien, mon ami. | - Просто так, милый, ничего! |
| Et, dès qu'elle fut débarrassée de Charles, elle monta s'enfermer dans sa chambre. | Отделавшись от Шарля, она сейчас же заперлась у себя в комнате. |
| D'abord, ce fut comme un étourdissement ; elle voyait les arbres, les chemins, les fossés, Rodolphe, et elle sentait encore l'étreinte de ses bras, tandis que le feuillage frémissait et que les joncs sifflaient. | Сначала это было какое-то наваждение: она видела перед собой деревья, дороги, канавы, Родольфа, все еще чувствовала его объятия, слышала шелест листьев и шуршание камышей. |
| Mais, en s'apercevant dans la glace, elle s'étonna de son visage. Jamais elle n'avait eu les yeux si grands, si noirs, ni d'une telle profondeur. Quelque chose de subtil épandu sur sa personne la transfigurait. | Посмотрев на себя в зеркало, она подивилась выражению своего лица. Прежде не было у нее таких больших, таких черных, таких глубоких глаз. Что-то неуловимое, разлитое во всем облике, преображало ее. |
| Elle se répétait : " J'ai un amant ! un amant ! " se délectant à cette idée comme à celle d'une autre puberté qui lui serait survenue. Elle allait donc posséder enfin ces joies de l'amour, cette fièvre du bonheur dont elle avait désespéré. Elle entrait dans quelque chose de merveilleux où tout serait passion, extase, délire ; une immensité bleuâtre l'entourait, les sommets du sentiment étincelaient sous sa pensée, et l'existence ordinaire n'apparaissait qu'au loin, tout en bas, dans l'ombre, entre les intervalles de ces hauteurs. | "У меня есть любовник! Любовник!" - повторяла она, радуясь этой мысли, точно вновь наступившей зрелости. Значит, у нее будет теперь трепет счастья, радость любви, которую она уже перестала ждать. Перед ней открывалась область чудесного, где властвуют страсть, восторг, исступление. Лазоревая бесконечность окружала ее; мысль ее прозревала искрящиеся вершины чувства, а жизнь обыденная виднелась лишь где-то глубоко внизу, между высотами. |
| Alors elle se rappela les héroines des livres qu'elle avait lus, et la légion lyrique de ces femmes adultères se mit à chanter dans sa mémoire avec des voix de soeurs qui la charmaient. Elle devenait elle-même comme une partie véritable de ces imaginations et réalisait la longue rêverie de sa jeunesse, en se considérant dans ce type d'amoureuse qu'elle avait tant envié. D'ailleurs, Emma éprouvait une satisfaction de vengeance. N'avait-elle pas assez souffert ! Mais elle triomphait maintenant, et l'amour, si longtemps contenu, jaillissait tout entier avec des bouillonnements joyeux. Elle le savourait sans remords, sans inquiétude, sans trouble. | Ей припомнились героини прочитанных книг, и ликующий хор неверных жен "запел в ее памяти родными, завораживающими голосами. Теперь она сама вступала в круг этих вымыслов как его единственно живая часть и убеждалась, что отныне она тоже являет собою образ влюбленной женщины, который прежде вызывал в ней такую зависть, убеждалась, что заветная мечта ее молодости сбывается. И еще она испытывала блаженство утоленной мести. Она так истомилась! Зато сейчас она торжествовала, и долго сдерживаемая страсть хлынула радостно бурлящим потоком. Эмма наслаждалась ею безудержно, безмятежно, бездумно. |
| La journée du lendemain se passa dans une douceur nouvelle. Ils se firent des serments. Elle lui raconta ses tristesses. Rodolphe l'interrompait par ses baisers ; et elle lui demandait, en le contemplant les paupières à demi closes, de l'appeler encore par son nom et de répéter qu'il l'aimait. C'était dans la forêt, comme la veille, sous une hutte de sabotiers. Les murs en étaient de paille et le toit descendait si bas, qu'il fallait se tenir courbé. Ils étaient assis l'un contre l'autre, sur un lit de feuilles sèches. | Следующий день прошел в новых ласках. Родольф и Эмма дали друг другу клятву. Она поведала ему свои прежние горести. Он прерывал ее поцелуями, а она, глядя на него сквозь полуопущенные ресницы, просила еще раз назвать ее по имени и повторить, что он ее любит. Это было, как и накануне, в лесу, в пустом шалаше башмачника. Стены шалаша были соломенные, а крыша такая низкая, что приходилось все время нагибаться. Они сидели друг против друга на ложе из сухих листьев. |
| A partir de ce jour-là, ils s'écrivirent régulièrement tous les soirs. Emma portait sa lettre au bout du jardin, près de la rivière, dans une fissure de la terrasse. Rodolphe venait l'y chercher et en plaçait une autre, qu'elle accusait toujours trop courte. | С этого дня они стали писать друг другу каждый вечер. Эмма шла в самый конец сада, к реке, и засовывала свои письма в одну из трещин обрыва, Родольф приходил сюда за письмом и клал на его место свое, но оно всегда казалось Эмме слишком коротким. |
| Un matin, que Charles était sorti dés avant l'aube, elle fut prise par la fantaisie de voir Rodolphe à l'instant. On pouvait arriver promptement à la Huchette, y rester une heure et être rentré dans Yonville que tout le monde encore serait endormi. Cette idée la fit haleter de convoitise, et elle se trouva bientôt au milieu de la prairie, où elle marchait à pas rapides, sans regarder derrière elle. | Однажды Шарль уехал еще до рассвета, и Эмме захотелось повидаться с Родольфом сию же минуту. Можно было сбегать в Ла Юшет, пробыть там час и вернуться в Ионвиль, пока все еще спали. При одной этой мысли у нее захватило дух от страстного желания, и немного погодя она быстрыми шагами, не оглядываясь, уже шла лугом. |
| Le jour commençait à paraître. Emma, de loin, reconnut la maison de son amant, dont les deux girouettes à queue d'aronde se découpaient en noir sur le crépuscule pâle. | Занималась заря. Эмма, издали увидев два стрельчатых флюгера, черневших на фоне белеющего неба, догадалась, что это дом ее возлюбленного. |
| Après la cour de la ferme, il y avait un corps de logis qui devait être le château. Elle y entra, comme si les murs, à son approche, se fussent écartés d'eux-mêmes. Un grand escalier droit montait vers un corridor. Emma tourna la clenche d'une porte, et tout à coup, au fond de la chambre, elle aperçut un homme qui dormait. C'était Rodolphe. Elle poussa un cri. | За фермой виднелся флигель, - по всей вероятности, помещик жил именно там. Эмма вошла туда так, словно стены сами раздвинулись при ее приближении. Длинная, без поворотов, лестница вела в коридор. Эмма отворила дверь и вдруг увидела в глубине комнаты спящего человека. Это был Родольф. Она вскрикнула. |
| -- Te voilà ! te voilà ! répétait-il. Comment as-tu fait pour venir ?... Ah ! ta robe est mouillée ! | - Это ты? Это ты? - повторял он. - Как тебе удалось?.. Смотри, у тебя мокрое платье. |
| -- Je t'aime ! répondit-elle en lui passant les bras autour du cou. | - Я люблю тебя! - закидывая ему на шею руки, сказала она. |
| Cette première audace lui ayant réussi, chaque fois maintenant que Charles sortait de bonne heure, Emma s'habillait vite et descendait à pas de loup le perron qui conduisait au bord de l'eau. | Эта смелая затея окончилась благополучно, и теперь всякий раз, когда Шарль уезжал рано, Эмма второпях одевалась и на цыпочках спускалась по каменной лестнице к реке. |
| Mais, quand la planche aux vaches était levée, il fallait suivre les murs qui longeaient la rivière ; la berge était glissante ; elle s'accrochait de la main, pour ne pas tomber, aux bouquets de ravenelles flétries. Puis elle prenait à travers des champs en labour, où elle s'enfonçait, trébuchait et empêtrait ses bottines minces. Son foulard, noué sur sa tête, s'agitait au vent dans les herbages ; elle avait peur des boeufs, elle se mettait à courir ; elle arrivait essoufflée, les joues roses, et exhalant de toute sa personne un frais parfum de sève, de verdure et de grand air. Rodolphe, à cette heure-là, dormait encore. C'était comme une matinée de printemps qui entrait dans sa chambre. | Если досок, по которым переходили коровы, на месте не оказывалось, то надо было идти вдоль реки, у самой садовой ограды. Берег был скользкий. Чтобы не упасть, Эмма цеплялась за увядшие левкои. Затем она шла прямиком по вспаханному полю, увязая, спотыкаясь, пачкая свою изящную обувь. Она боялась быков и через выгон бежала опрометью; косынку ее трепал ветер. К Родольфу она входила тяжело дыша, раскрасневшаяся, и от нее веяло свежим ароматом молодости, зелени и вольного воздуха. Родольф обыкновенно еще спал. Вместе с ней в его комнату словно врывалось весеннее утро. |
| Les rideaux jaunes, le long des fenêtres laissaient passer doucement une lourde lumière blonde. Emma tâtonnait en clignant des yeux, tandis que les gouttes de rosée suspendues à ses bandeaux faisaient comme une auréole de topazes tout autour de sa figure. Rodolphe, en riant, l'attirait à lui et il la prenait sur son coeur. | Желтые занавески на окнах смягчали густой золотистый свет, проникавший снаружи. Эмма шла ощупью, жмурясь, и капли росы сверкали у нее в волосах венцом из топазов. Родольф, смеясь, привлекал ее и прижимал к груди. |
| Ensuite, elle examinait l'appartement, elle ouvrait les tiroirs des meubles, elle se peignait avec son peigne et se regardait dans le miroir à barbe. Souvent même, elle mettait entre ses dents le tuyau d'une grosse pipe qui était sur la table de nuit, parmi des citrons et des morceaux de sucre, près d'une carafe d'eau. | Потом она обводила глазами его комнату, выдвигала ящики, причесывалась его гребенкой, смотрелась в его зеркальце для бритья. Часто она даже брала в рот длинный чубук трубки, лежавшей на ночном столике, среди кусочков лимона и сахара, возле графина с водой. |
| Il leur fallait un bon quart d'heure pour les adieux. Alors Emma pleurait ; elle aurait voulu ne jamais abandonner Rodolphe. Quelque chose de plus fort qu'elle la poussait vers lui, si bien qu'un jour, la voyant survenir à l'improviste, il fronça le visage comme quelqu'un de contrarié. | Не менее четверти часа уходило у них на прощание. Эмма, расставаясь, плакала; ей хотелось всегда быть с Родольфом. Какая-то неодолимая сила влекла ее к нему. Но вот однажды, когда она пришла к нему неожиданно, он досадливо поморщился. |
| -- Qu'as-tu donc ? dit-elle. Souffres-tu ? Parle-moi ! Enfin il déclara, d'un air sérieux, que ses visites devenaient imprudentes et qu'elle se compromettait. | - Что с тобой? - спросила она. - Ты нездоров? Скажи! - В конце концов он внушительным тоном заметил, что она забыла всякую осторожность и что эти посещения бросают на нее тень. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая