Краткая коллекция латинских текстов

Тит Ливий

Liber X/Книга десятая

Latin	Русский
[1] L. Genucio Ser. Cornelio consulibus ab externis ferme bellis otium fuit. Soram atque Albam coloniae deductae. Albam in Aequos sex milia colonorum scripta: Sora agri Volsci fuerat sed possederant Samnites; eo quattuor milia hominum missa. Eodem anno Arpinatibus Trebulanisque ciuitas data. Frusinates tertia parte agri damnati, quod Hernicos ab eis sollicitatos compertum, capitaque coniurationis eius quaestione ab consulibus ex senatus consulto habita uirgis caesi ac securi percussi. Tamen ne prorsus imbellem agerent annum, parua expeditio in Vmbria facta est, quod nuntiabatur ex spelunca quadam excursiones armatorum in agros fieri. In eam speluncam penetratum cum signis est et ex ea, loco obscuro, multa uolnera accepta maximeque lapidum ictu, donec altero specus eius ore- nam peruius erat-inuento utraeque fauces congestis lignis accensae. Ita intus fumo ac uapore ad duo milia armatorum, ruentia nouissime in ipsas flammas, dum euadere tendunt, absumpta. M. Liuio Dentre Aemilio consulibus redintegratum Aequicum bellum. Coloniam aegre patientes uelut arcem suis finibus impositam, summa ui expugnare adorti ab ipsis colonis pelluntur. Ceterum tantum Romae terrorem fecere, quia uix credibile erat tam adfectis rebus solos per se Aequos ad bellum coortos, ut tumultus eius causa dictator diceretur C. Iunius Bubulcus. Cum M. Titinio magistro equitum profectus primo congressu Aequos subegit ac die octauo triumphans in urbem cum redisset aedem Salutis, quam consul uouerat censor locauerat, dictator dedicauit.	1. (1) При консулах Луции Генуции и Сервии Корнелии [303-302 гг.] внешних войн по сути не было. Вывели поселения в Copy и Альбу, что в земле эквов, было набрано шесть тысяч поселенцев; (2) Сора находилась во владениях вольсков, но была захвачена самнитами, и туда отправили четыре тысячи человек. (3) В том же году жителям Арпина и Требулы даровано было гражданство. Фрузинатов лишили трети их земельных владений за то, что они, как обнаружилось, подстрекали герников к мятежу; по постановлению сената консулы провели дознание, и зачинщиков этого заговора высекли розгами и обезглавили топором. (4) Впрочем, чтобы консулам не пришлось провести весь год без войны, был предпринят небольшой поход в Умбрию, откуда сообщали о разбойниках, из какой-то пещеры делавших набеги на поля. (5) Строем, со знаменами, римляне углубились в пещеру, но в потемках многие были изранены, главным образом побиты камнями. Наконец нашли другой выход - пещера была сквозная, - завалили отверстие бревнами и подожгли. (6) От дыма и жара там погибли две тысячи вооруженных разбойников; под конец они бросались в самое пламя, лишь бы вырваться наружу. (7) При консулах Марке Ливии Дентре и Марке Эмилии возобновилась война с эквами. Эквы были недовольны поселением, возведенным, словно крепость, в их владениях, и начали его упорную осаду. Однако поселенцы своими силами прогнали их прочь. (8) И все-таки в Риме это вызвало сильный страх: слишком невероятным казалось, чтобы эквы при столь жалком своем положении поднялись на войну, полагаясь только на собственные силы. Поэтому их мятеж вынудил назначить диктатора - Гая Юния Бубулька. (9) Отправясь с начальником конницы Марком Титинием в поход, он в первой же схватке одолел эквов и на восьмой день с триумфом возвратился в Город, где и освятил уже как диктатор храм Спасения; будучи консулом, он дал обет его построить, а заложил, будучи цензором.
[2] Eodem anno classis Graecorum Cleonymo duce Lacedaemonio ad Italiae litora adpulsa Thurias urbem in Sallentinis cepit. Aduersus hunc hostem consul Aemilius missus proelio uno fugatum compulit in naues; Thuriae redditae ueteri cultori Sallentinoque agro pax parta.-Iunium Bubulcum dictatorem missum in Sallentinos in quibusdam annalibus inuenio et Cleonymum, priusquam confligendum esset cum Romanis, Italia excessisse-. Circumuectus inde Brundisii promunturium medioque sinu Hadriatico uentis latus, cum laeua importuosa Italiae litora, dextra Illyrii Liburnique et Histri, gentes ferae et magna ex parte latrociniis maritimis infames, terrerent, penitus ad litora Venetorum peruenit. Expositis paucis qui loca explorarent, cum audisset tenue praetentum litus esse, quod transgressis stagna ab tergo sint inrigua aestibus maritimis, agros haud procul [proximos] campestres cerni, ulteriora colles uideri; esse ostium fluminis praealti quo circumagi naues in stationem tutam [uidisse],- Meduacus amnis erat-, eo inuectam classem subire flumine aduerso iussit. Grauissimas nauium non pertulit alueus fluminis; in leuiora nauigia transgressa multitudo armatorum ad frequentes agros tribus maritimis Patauinorum uicis colentibus eam oram peruenit. Ibi egressi praesidio leui nauibus relicto uicos expugnant, inflammant tecta, hominum pecudumque praedas agunt, et dulcedine praedandi longius usque a nauibus procedunt. Haec ubi Patauium sunt nuntiata-semper autem eos in armis accolae Galli habebant-in duas partes iuuentutem diuidunt. Altera in regionem qua effusa populatio nuntiabatur, altera, ne cui praedonum obuia fieret, altero itinere ad stationem nauium-milia autem quattuordecim ab oppido aberat-ducta. In naues ignaris custodibus interemptis impetus factus territique nautae coguntur naues in alteram ripam amnis traicere. Et in terra prosperum aeque in palatos praedatores proelium fuerat refugientibusque ad stationem Graecis Veneti obsistunt; ita in medio circumuenti hostes caesique: pars capti classem indicant regemque Cleonymum tria milia abesse. Inde captiuis proximo uico in custodiam datis pars fluuiatiles naues, ad superanda uada stagnorum apte planis alueis fabricatas, pars captiua nauigia armatis complent profectique ad classem immobiles naues et loca ignota plus quam hostem timentes circumuadunt; fugientesque in altum acrius quam repugnantes usque ad ostium amnis persecuti captis quibusdam incensisque nauibus hostium, quas trepidatio in uada intulerat, uictores reuertuntur. Cleonymus uix quinta parte nauium incolumi, nulla regione maris Hadriatici prospere adita discessit. Rostra nauium spoliaque Laconum, in aede Iunonis ueteri fixa, multi supersunt qui uiderunt Pataui. Monumentum naualis pugnae eo die quo pugnatum est quotannis sollemni certamine nauium in oppidi medio exercetur.	2. (1) В том же году [302 г.] греческие корабли под началом Клеонима Лакедемонского высадились на италийском побережье и захватили саллентинский город Фурии. (2) Высланный против этого врага консул Эмилий в первом же бою обратил неприятеля в бегство и загнал обратно на корабли. Фурии были возвращены прежним обитателям, и на землях саллентинов воцарился мир. (3) Впрочем, в некоторых летописях сказано, будто к саллентинам послан был диктатор Юний Бубульк, а Клеоним покинул Италию еще до столкновения с римлянами. (4) Он обогнул затем Брундизийский мыс и подгоняемый ветром плыл, держась подальше от побережий Адриатики. И поскольку слева ему грозил непричальный италийский берег, а справа иллирийцы, либурны, истры - племена дикие, немало знаменитые морским разбоем, то он плыл все дальше, до самых венетийских берегов. (5) Здесь, отправив несколько человек на разведку местности, он узнал, что лежащий перед ним берег - только узкая полоска земли, за которой - лагуны, заливаемые морскими волнами, дальше видна равнина, за нею холмы и, наконец, (6) устье очень глубокой реки, куда можно отвести корабли на безопасную стоянку (это была река Медуак). Тогда Клеоним отдал приказ ввести корабли в устье и подниматься вверх по реке. (7) Но для самых крупных судов русло оказалось мелким, и тогда толпа его воинов, перебравшись на суда полегче, достигла густо населенных мест, где по берегу стояли три рыбацкие села патавийцев. (8) Высадясь здесь и оставив при судах малочисленную охрану, они стали нападать на селения, жечь дома, угонять людей и скот и, увлекшись грабежами, уходить все дальше от кораблей. (9) Когда весть об этом достигла Патавия, его жители - а соседство галлов приучило их всегда быть начеку - разделили свою молодежь на два отряда. Один двинулся туда, где, по слухам, рыскали поврозь грабители, а другой, чтобы с ними не столкнуться, кружным путем отправился к корабельной стоянке - а была она в четырнадцати милях от города. (10) Перебивши часовых, патавийцы бросились к малым кораблям, и напуганным корабельщикам пришлось отвести суда к другому берегу. Столь же успешна была битва и на суше с разбредшимися по округе грабителями, а когда греки бросились назад к кораблям, на их пути уже стояли венеты. (11) Так враги были окружены и перебиты; а захваченные в плен сообщили, что за три мили от них стоят большие суда и сам царь Клеоним. (12) Тогда пленных отдали под стражу в соседнее селение, а вооруженные патавийцы погрузились на речные плоскодонные суда, приспособленные для мелководья, и на те, что отняли у неприятеля, подошли поближе и со всех сторон напали на неповоротливые корабли греков, для которых неведомые воды были страшней противника, (13) а бегство в открытое море желанней отпора. Их они преследовали до устья реки, там сожгли несколько вражеских судов, посаженных со страху на мель и так захваченных, и возвратились домой с победою. (14) Клеоним, у которого осталась едва пятая часть кораблей, ушел, нигде не добившись на Адриатике никакого успеха. Живы еще многие патавийцы, видевшие своими глазами лаконские ростры и доспехи, выставленные в древнем храме Юноны. (15) В память той корабельной битвы ежегодно в этот день на реке, текущей через город, устраивается праздничное состязание корабельщиков.
[3] Eodem anno Romae cum Vestinis petentibus amicitiam ictum est foedus. Multiplex deinde exortus terror. Etruriam rebellare ab Arretinorum seditionibus motu orto nuntiabatur, ubi Cilnium genus praepotens diuitiarum inuidia pelli armis coeptum; simul Marsos agrum ui tueri, in quem colonia est Carseoli deducta [erat] quattuor milibus hominum scriptis. Itaque propter eos tumultus dictus M. Valerius Maximus dictator magistrum equitum sibi legit M. Aemilium Paulum.-id magis credo quam Q. Fabium ea aetate atque eis honoribus Valerio subiectum; ceterum ex Maximi cognomine ortum errorem haud abnuerim.-profectus dictator cum exercitu proelio uno Marsos fundit. Compulsis deinde in urbes munitas, Milioniam, Plestinam, Fresiliam intra dies paucos cepit et parte agri multatis Marsis foedus restituit. Tum in Etruscos uersum bellum; et, cum dictator auspiciorum repetendorum causa profectus Romam esset, magister equitum pabulatum egressus ex insidiis circumuenitur signisque aliquot amissis foeda militum caede ac fuga in castra est compulsus.-qui terror non eo tantum a Fabio abhorret quod, si qua alia arte cognomen suum aequauit, tum maxime bellicis laudibus, sed etiam quod memor Papirianae saeuitiae nunquam ut dictatoris iniussu dimicaret adduci potuisset.	3. (1) В том же году в Риме по прошению вестинцев с ними был заключен дружественный договор. Вслед за тем, однако, отовсюду надвинулась опасность. (2) Приходили известия, что восстала Этрурия, возбужденная мятежом арретинцев, которые взялись за оружие, чтобы изгнать могущественный род Цильниев из зависти к их богатству. В то же самое время и марсы силой встали за свою землю, куда римляне вывели поселение Карсеолы с четырьмя тысячами поселенцев. (3) Ввиду таких смут диктатором был назначен Марк Валерий Максим, а в начальники конницы он избрал себе Марка Эмилия Павла. (4) Это мне кажется более правдоподобным, чем то, что Квинт Фабий, в его годы и при его заслугах, оказался в подчинении у Валерия; впрочем, скорее всего ошибка произошла из-за прозвища "Максим"10. (5) Отправившись с войском в поход, диктатор за одно сражение разгромил марсов; потом, загнав их в укрепленные города, всего за несколько дней захватил Милионию, Плестину, Фресилию и, отняв у марсов часть их владений, возобновил с ними договор. (6) После того пошли войной на этрусков; и тут когда диктатор направился в Рим для повторных птицегаданий, начальник конницы, выйдя из лагеря на поиски продовольствия, вдруг оказался окружен скрывшимся в засаде неприятелем. Потеряв несколько знамен, средь позорной резни и бегства он был загнан обратно в лагерь. (7) На поведение Фабия такое смятение совсем не похоже - и не только потому, что свое прозвище он подтвердил, что ни говори, прежде всего военными подвигами, (8) но еще и потому, что суровый урок, преподанный Папирием, так запал ему в память, что никакая сила не могла уже заставить его вступить в бой без приказа диктатора.
[4] Nuntiata ea clades Romam maiorem quam res erat terrorem exciuit; nam ut exercitu deleto ita iustitium indictum, custodiae in portis, uigiliae uicatim exactae, arma, tela in muros congesta. Omnibus iunioribus sacramento adactis dictator ad exercitum missus omnia spe tranquilliora et composita magistri equitum cura, castra in tutiorem locum redacta, cohortes quae signa amiserant extra uallum sine tentoriis destitutas inuenit, exercitum auidum pugnae, quo maturius ignominia aboleretur. Itaque confestim castra inde in agrum Rusellanum promouit. Eo et hostes secuti, quamquam ex bene gesta re summam et in aperto certamine uirium spem habebant, tamen insidiis quoque, quas feliciter experti erant, hostem temptant. Tecta semiruta uici per uastationem agrorum deusti haud procul castris Romanorum aberant. Ibi abditis armatis pecus in conspectu praesidii Romani, cui praeerat Cn. Fuluius legatus, propulsum. Ad quam inlecebram cum moueretur nemo ab Romana statione, pastorum unus progressus sub ipsas munitiones inclamat alios, cunctanter ab ruinis uici pecus propellentes, quid cessarent cum per media castra Romana tuto agere possent. Haec cum legato Caerites quidam interpretarentur et per omnes manipulos militum indignatio ingens esset nec tamen iniussu mouere auderent, iubet peritos linguae attendere animum, pastorum sermo agresti an urbano propior esset. Cum referrent sonum linguae et corporum habitum et nitorem cultiora quam pastoralia esse, "ite igitur, dicite" inquit, "detegant nequiquam conditas insidias: omnia scire Romanum nec magis iam dolo capi quam armis uinci posse." haec ubi audita sunt et ad eos qui consederant in insidiis perlata, consurrectum repente ex latebris est et in patentem ad conspectum undique campum prolata signa. uisa legato maior acies quam quae ab suo praesidio sustineri posset; itaque propere ad dictatorem auxilia accitum mittit; interea ipse impetus hostium sustinet.	4. (1) Весть об этом поражении вызвала в Риме переполох, не сообразный размерам бедствия. (2) Суды закрыты, стража у ворот, по всем улицам дозоры, на стенах оружие, стрелы и камни - как будто от войска не осталось ни души. (3) Диктатор, призвав к присяге всю молодежь, отправился к войску и против ожидания нашел там спокойствие и порядок, водворенные стараниями начальника конницы: (4) лагерь перенесен в более безопасное место, когорты, лишившиеся знамен, оставлены за валом без шатров, а войско жаждет боя, чтоб скорее смыть позор. (5) Так что диктатор тут же перенес лагерь в окрестности Рузеллы. Следом туда же двинулся и неприятель. (6) Хотя после недавнего успеха враги полагались на свои силы даже в открытом бою, однако и тут они снова прибегают к хитрости, однажды принесшей им удачу. (7) Неподалеку от римского лагеря были полуразрушенные хижины деревни, сожженной при опустошении полей. Там укрылись вооруженные воины, а вперед, на самом виду у римской охраны во главе с легатом Гнеем Фульвием, погнали скот. (8) Когда же никто из римлян не поддался на соблазн, то один из пастухов, подойдя под самые укрепления, закричал остальным, не решавшимся гнать скот от развалин деревни к лагерю: что, мол, мешкать, когда можно преспокойно пройти прямиком сквозь римский лагерь. (9) Когда какие-то церийцы перевели эти слова легату, то по всем воинским отрядам прокатилось возмущение, но без приказа никто не смел тронуться с места. Легат приказывает знающим язык прислушаться, похожа ли речь пастухов на деревенскую или скорей на городскую. (10) Получив ответ, что и речь, и осанка, и внешность для пастухов чересчур благородна, легат объявляет: "Тогда ступайте и скажите им: пусть раскроют свои тщетные хитрости; римлянам все известно, и обманом их теперь победить не легче, чем оружием". (11) Когда те услышали это и передали засевшим в засаде, все вдруг разом встали из укрытий и на виду у всех вышли со знаменами в открытое поле. (12) Легат видит, что его отряду не сдержать столь большого войска, и тотчас шлет к диктатору за помощью, а сам тем временем сдерживает напор врагов.
[5] Nuntio allato dictator signa ferri ac sequi iubet armatos; sed celeriora prope omnia imperio erant; rapta extemplo signa armaque, et uix ab impetu et cursu tenebantur. Cum ira ab accepta nuper clade stimulabat, tum concitatior accidens clamor ab increscente certamine. urgent itaque alii alios hortanturque signiferos ut ocius eant. Quo magis festinantes uidet dictator, eo impensius retentat agmen ac sensim incedere iubet. Etrusci contra, principio exciti pugnae, omnibus copiis aderant; et super alios alii nuntiant dictatori omnes legiones Etruscorum capessisse pugnam nec iam ab suis resisti posse, et ipse cernit ex superiore loco in quanto discrimine praesidium esset. Ceterum satis fretus esse etiam nunc tolerando certamini legatum nec se procul abesse periculi uindicem, quam maxime uolt fatigari hostem ut integris adoriatur uiribus fessos. Quamquam lente procedunt, iam tamen ad impetum capiundum, equiti utique, modicum erat spatium. Prima incedebant signa legionum, ne quid occultum aut repentinum hostis timeret; sed reliquerat interualla inter ordines peditum, qua satis laxo spatio equi permitti possent. Pariter sustulit clamorem acies et emissus eques libero cursu in hostem inuehitur incompositisque aduersus equestrem procellam subitum pauorem offundit. Itaque, ut prope serum auxilium iam paene circumuentis, ita uniuersa requies data est. Integri accepere pugnam nec ea ipsa longa aut anceps fuit. Fusi hostes castra repetunt inferentibusque iam signa Romanis cedunt et in ultimam castrorum partem conglobantur. Haerent fugientes in angustiis portarum; pars magna aggerem uallumque conscendit, si aut ex superiore loco tueri se aut superare aliqua et euadere posset. Forte quodam loco male densatus agger pondere superstantium in fossam procubuit atque ea, cum deos pandere uiam fugae conclamassent, plures inermes quam armati euadunt. Hoc proelio fractae iterum Etruscorum uires, et pacto annuo stipendio et duum mensum frumento permissum ab dictatore ut de pace legatos mitterent Romam. Pax negata, indutiae biennii datae. Dictator triumphans in urbem rediit.-habeo auctores sine ullo memorabili proelio pacatam ab dictatore Etruriam esse seditionibus tantum Arretinorum compositis et Cilnio genere cum plebe in gratiam reducto.-consul ex dictatura factus M. Valerius. Non petentem atque adeo etiam absentem creatum tradidere quidam et per interregem ea comitia facta; id unum non ambigitur consulatum cum Apuleio Pansa gessisse.	5. (1) Получив это известие, диктатор приказывает выносить знамена и, вооружась, следовать за ним. Не успел он приказать, как все было готово: (2) воины мгновенно расхватывают знамена и оружие, и стоило немалого труда не дать им броситься вперед. Не одна досада на недавнее поражение гнала их на врага, но и доносившиеся издалека все более яростные крики разгоравшейся битвы. (3) Они торопят друг друга, подбодряют знаменосцев идти поскорее, - но диктатор, чем большую видит поспешность, тем настойчивей сдерживает воинов и велит им замедлить шаг. (4) Этруски, напротив того, сразу вышли на битву всеми силами. Гонец за гонцом доносят диктатору, что все этрусские легионы уже в бою и нашим не выдержать; да и сам он, глядя с возвышения, понял, в какой опасности оказался отряд легата. (5) И все же, положась на то, что легат и дальше продержится, и на то еще, что сам он поблизости, чтобы выручить, диктатор хочет измотать врага как можно больше, чтобы со свежими силами напасть на обессиленных. (6) Как ни медленно продвигаются римляне, но уже оставалось мало места для разбега - особенно коннице. Впереди, чтобы враг не заподозрил какой-нибудь тайной хитрости, двигались знамена легионов, однако дальше между пешими рядами диктатор оставил промежутки, достаточно широкие, чтобы пропустить конницу. (7) И вот разом войско издает клич, а всадники, отдав поводья, несутся на врагов, не построившихся против конного натиска и от неожиданности пораженных испугом. (8) Поздняя пришла помощь к полуокруженным воинам легата, зато теперь им дали полный покой: свежие силы вступили в схватку, и была она недолгой и несомненной. (9) Обращенные в бегство, враги спешат назад в лагерь, не могут устоять перед напором римлян, забиваются в дальний угол лагеря; (10) бегущие застревают в узких воротах, многие взбираются на вал и насыпь, то ли чтобы защищаться с возвышенного места, то ли чтобы перелезть и убежать. (11) Случайно в одном месте плохо утоптанная насыпь под тяжестью теснившихся на ней воинов вдруг обрушилась в ров, и они, большинство уже безоружные, бросились прочь, крича, что сами боги открывают им путь к бегству. (12) В этой битве вторично была сломлена мощь этрусков, и диктатор, потребовав годового жалованья и двухмесячного довольствия для войска, позволил им отправить послов в Рим просить о мире. В мире им отказано, а перемирие на два года даровано. (13) Диктатор с триумфом возвратился в Город. Некоторые, впрочем, утверждают, что Этрурия была покорена диктатором без единого примечательного сражения, - он только покончил со смутою в Арретии и примирил род Цильниев с народом. (14) Сложив диктатуру, Марк Валерий стал консулом. Некоторые даже сообщают, что он получил должность заочно и не ища ее, а консульские выборы проводил интеррекс; несомненно только, что консульство он разделил с Апулеем Пансой.
[6] M. Valerio et Q. Apuleio consulibus satis pacatae foris res fuere: Etruscum aduersae belli res et indutiae quietum tenebant; Samnitem multorum annorum cladibus domitum hauddum foederis noui paenitebat; Romae quoque plebem quietam exonerata[m deducta] in colonias multitudo praestabat. Tamen ne undique tranquillae res essent, certamen iniectum inter primores ciuitatis, patricios plebeiosque, ab tribunis plebis Q. Et Cn. Ogulniis, qui undique criminandorum patrum apud plebem occasionibus quaesitis, postquam alia frustra temptata erant, eam actionem susceperunt qua non infimam plebem accenderent sed ipsa capita plebis, consulares triumphalesque plebeios, quorum honoribus nihil praeter sacerdotia, quae nondum promiscua erant, deesset. Rogationem ergo promulgarunt ut, cum quattuor augures, quattuor pontifices ea tempestate essent placeretque augeri sacerdotum numerum, quattuor pontifices, quinque augures, de plebe omnes, adlegerentur.-quemadmodum ad quattuor augurum numerum nisi morte duorum id redigi collegium potuerit, non inuenio, cum inter augures constet imparem numerum debere esse, ut tres antiquae tribus, Ramnes, Titienses, Luceres, suum quaeque augurem habeant aut, si pluribus sit opus, pari inter se numero sacerdotes multiplicent; sicut multiplicati sunt cum ad quattuor quinque adiecti nouem numerum, ut terni in singulas essent, expleuerunt.-ceterum quia de plebe adlegebantur, iuxta eam rem aegre passi patres quam cum consulatum uolgari uiderent. Simulabant ad deos id magis quam ad se pertinere: ipsos uisuros ne sacra sua polluantur; id se optare tantum ne qua in rem publicam clades ueniat. Minus autem tetendere, adsueti iam in tali genere certaminum uinci; et cernebant aduersarios non, id quod olim uix sperauerint, adfectantes magnos honores sed omnia iam in quorum spem dubiam erat certatum adeptos, multiplices consulatus censurasque et triumphos.	6. (1) При консулах Марке Валерии и Квинте Апулее [300 г.] на границах царил мир: (2) этрусков сдерживали разгром в войне и перемирие, самниты были подавлены многочисленными из года в год поражениями и еще не тяготились новым договором. И в Риме простой люд получил облегчение и успокоился оттого, что много народу ушло на новые поселения. (3) Но тут, словно чтобы не было полного покоя, народные трибуны Квинт и Гней Огульнии начали распрю меж первых людей государства из патрициев и плебеев. (4) Во всем они выискивали повод обвинить отцов перед простым народом, а когда все попытки оказались тщетны, то взялись за дело, обещавшее увлечь уже не простонародье, (5) а самую верхушку плебеев - консулов, триумфаторов, стяжавших все почести, кроме только жречества, которое еще не стало общедоступным. (6) Трибуны предложили закон, по которому к имевшимся в то время четырем авгурам и четырем понтификам следовало (раз уж число жрецов решено было увеличить) выбрать еще четырех понтификов и пятерых авгуров из плебеев. (7) Как оказалось, что в коллегии было только четыре авгура, мне не известно, - разве что двоих унесла смерть: у авгуров ведь принято, что число их должно быть нечетным, чтобы свой авгур был у каждой из трех древних триб - Рамнов, Титиев и Луцеров; (8) если же авгуров нужно больше, то их число принято увеличивать одинаково во всех трибах. Так и было сделано, когда к четырем добавили пять и получилось девять, т. е. по трое на каждую трибу. (9) Однако на то, что они были из плебеев, патриции негодовали почти так же, как в свое время на общедоступность консульства. (10) Они делали вид, что это оскорбляет не столько их, сколько богов: боги, мол, сами позаботятся о том, чтобы их обряды не осквернялись, они же, дескать, заботятся лишь о том, чтоб не вспыхнула в государстве междоусобица. (11) Впрочем, борьба их была не слишком упорной: они уже свыклись с поражениями в подобных спорах и не могли не признать, что недаром противники их борются за такие должности, о которых прежде не могли и мечтать, что получили они уже все то, за что боролись без надежд на успех. - повторные консульства, цензорства и триумфы.
[7] Certatum tamen suadenda dissuadendaque lege inter Ap. Claudium maxime ferunt et inter P. Decium Murem. Qui cum eadem ferme de iure patrum ac plebis quae pro lege Licinia quondam contraque eam dicta erant cum plebeiis consulatus rogabatur disseruissent, rettulisse dicitur Decius parentis sui speciem, qualem eum multi qui in contione erant uiderant, incinctum Gabino cultu super telum stantem, quo se habitu pro populo ac legionibus Romanis deuouisset: tum P. Decium consulem purum piumque deis immortalibus uisum aeque ac si T. Manlius collega eius deuoueretur; eundem P. Decium qui sacra publica populi Romani faceret legi rite non potuisse? id esse periculum ne suas preces minus audirent di quam Ap. Claudi? castius eum sacra priuata facere et religiosius deos colere quam se? quem paenitere uotorum quae pro re publica nuncupauerint tot consules plebeii, tot dictatores, aut ad exercitus euntes aut inter ipsa bella? numerarentur duces eorum annorum, quibus plebeiorum ductu et auspicio res geri coeptae sint; numerarentur triumphi; iam ne nobilitatis quidem suae plebeios paenitere. Pro certo habere, si quod repens bellum oriatur, non plus spei fore senatui populoque Romano in patriciis quam in plebeiis ducibus. "quod cum ita se habeat, cui deorum hominumue indignum uideri potest" inquit, "eos uiros, quos uos sellis curulibus, toga praetexta, tunica palmata, et toga picta et corona triumphali laureaque honoraritis, quorum domos spoliis hostium adfixis insignes inter alias feceritis, pontificalia atque auguralia insignia adicere? qui Iouis optimi maximi ornatu decoratus, curru aurato per urbem uectus in Capitolium ascenderit, is conspiciatur cum capide ac lituo, capite uelato uictimam caedet auguriumue ex arce capiet? cuius imaginis titulo consulatus censuraque et triumphus aequo animo legetur, si auguratum aut pontificatum adieceritis, non sustinebunt legentium oculi? equidem-pace dixerim deum-eos nos iam populi Romani beneficio esse spero, qui sacerdotiis non minus reddamus dignatione nostra honoris quam acceperimus et deorum magis quam nostra causa expetamus ut quos priuatim colimus publice colamus.	7. (1) О принятии и отклонении этого закона спор шел, говорят, главным образом между Аппием Клавдием и Публием Децием Мусом. (2) Оба они высказали о правах отцов и простого народа почти те же доводы, что выдвигались за и против Лициниева закона, когда речь шла о доступе плебеев к консульству, - (3) и тут Деций, говорят, явил в речи образ своего родителя в том виде, в каком помнили его многие из бывших на сходке: препоясанным по-габински и стоящим на копье, как тогда, когда он обрек себя смерти за римский народ и воинство. (4) Ведь тогда консул Публий Деций не показался бессмертным богам жертвой менее чистой и благочестивой, чем его товарищ, пожелай Тит Манлий сделать то же самое; (5) так неужели этого же Публия Деция нельзя было должным образом избрать для свершения обрядов за римский народ?! Может быть, надо опасаться, что Дециевы молитвы хуже слышны богам, чем молитвы Аппия Клавдия? Может быть, Аппий тщательней вершит домашние обряды и благочестивее чтит богов? (6) Кто жалеет об обетах, данных на благо государству столькими плебейскими консулами, столькими плебейскими диктаторами при отправлении к войску или в разгар сражения? (7) Пусть перечислят вождей, пусть перечислят триумфы за все годы, когда войны стали вестись под началом и ауспициями плебеев: не приходится плебеям жаловаться на недостаточную свою знатность! (8) И конечно, разразись только война, сенат и народ римский ничуть не больше будут полагаться на патрицианских военачальников, чем на плебейских. (9) "А раз все это так, - продолжал Публий Деций, - то кому из богов или людей покажется, будто мужи, которых вы почтили курульными креслами, тогою с красной полосой, туникой с пальмовым узором, пурпурной тогою с золотым шитьем, венцом триумфальным и венком лавровым, чьи дома вы отличили, пригвоздив к их стенам вражеские доспехи, - что мужи эти недостойны жреческих и авгурских знаков отличия? (10) А того, кто в облачении Всеблагого Величайшего Юпитера на золотой колеснице проехал через Город и взошел на Капитолий, неужто не подобает увидеть с чашею и жезлом авгурским, с покрытой головой за совершением жертвоприношения или с Крепости следящего птичий полет?! (11) Раз все преспокойно читают в надписях под иным изображеньем о консульстве, цензорстве и триумфе, ослепнут они что ли, если добавится еще и должность авгура или понтифика? А я - да будут угодны слова мои бессмертным богам - верю: (12) благодаря народу римскому мы ныне таковы, что нам следует не только почитать жреческий сан, но на себя его принимать и во имя богов, а не только ради самих себя добиваться почета всем миром для тех, кого чтим в частной жизни.
[8] Quid autem ego sic adhuc egi, tamquam integra sit causa patriciorum de sacerdotiis et non iam in possessione unius amplissimi simus sacerdotii? decemuiros sacris faciundis, carminum Sibyllae ac fatorum populi huius interpretes, antistites eosdem Apollinaris sacri caerimoniarumque aliarum plebeios uidemus; nec aut tum patriciis ulla iniuria facta est, cum duumuiris sacris faciundis adiectus est propter plebeios numerus, et nunc tribunus, uir fortis ac strenuus, quinque augurum loca, quattuor pontificum adiecit, in quae plebeii nominentur, non ut uos, Appi, uestro loco pellant sed ut adiuuent uos homines plebeii diuinis quoque rebus procurandis, sicut in ceteris humanis pro parte uirili adiuuant. Noli erubescere, Appi, collegam in sacerdotio habere, quem in censura, quem in consulatu collegam habere potuisti, cuius tam dictatoris magister equitum quam magistri equitum dictator esse potes. Sabinum aduenam, principem nobilitati uestrae, seu Attium Clausum seu Ap. Claudium mauoltis, illi antiqui patricii in suum numerum acceperunt: ne fastidieris nos in sacerdotum numerum accipere. Multa nobiscum decora adferimus, immo omnia eadem quae uos superbos fecerunt. L. Sextius primus de plebe consul est factus, C. Licinius Stolo primus magister equitum, C. Marcius Rutulus primus et dictator et censor, Q. Publilius Philo primus praetor. Semper ista audita sunt eadem penes uos auspicia esse, uos solos gentem habere, uos solos iustum imperium et auspicium domi militiaeque; aeque adhuc prosperum plebeium et patricium fuit porroque erit. En unquam fando audistis patricios primo esse factos non de caelo demissos sed qui patrem ciere possent, id est, nihil ultra quam ingenuos? consulem iam patrem ciere possum auumque iam poterit filius meus. Nihil est aliud in re, Quirites, nisi ut omnia negata adipiscamur; certamen tantum patricii petunt nec curant quem euentum certaminum habeant. Ego hanc legem, quod bonum faustum felixque sit uobis ac rei publicae, uti rogas, iubendam censeo."	8. (1) Но зачем говорю я так, словно никем не оспорены притязания патрициев на жречество и словно мы не владеем уже одним из высочайших жреческих санов? (2) Перед нами плебеи-децемвиры, им поручены священнодействия, они толкуют Сивиллины пророчества и судьбы всего народа, они служат Аполлону, блюдут и другие обряды. (3) Не было обиды патрициям от того, что коллегия дуумвиров, пекущихся о священных обрядах, пополнилась за счет плебеев. Тоже и теперь: трибун, муж смелый и решительный, добавил пять мест для авгуров и четыре для понтификов, чтобы назначить на них плебеев (4) и вовсе не для того, Аппий, чтобы изгнать вас с вашего места, но чтобы люди простого звания делили с вами заботы о божественном, так же как помогают они вам в делах человеческих. (5) Не подобает, Аппий, стыдиться товарища по жреческой должности, если в консульстве и цензорстве он мог бы быть тебе товарищем, если и ты можешь оказаться начальником конницы при таком диктаторе и диктатором при таком начальнике. (6) Пришлый сабинянин, пращур ваш и зиждитель вашей знатности, угодно ли тебе называть его Аттием Клавсом или Аппием Клавдием, был принят как свой славными древними патрициями. Не побрезгуй и ты принятием плебеев в число жрецов! (7) За нами стоит слава наших подвигов, да к тому же все есть у нас, чем вы ни гордитесь: (8) Луций Секст первый из плебеев стал консулом, Гай Лициний Столон - начальником конницы, Гай Марций Рутул - диктатором и цензором, Квинт Публилий Филон - претором, (9) От вас же мы постоянно слышали одно и то же: в ваших руках птицегадания при выборах магистратов, вы одни благородны, только вы по праву стоите во главе войска, лишь вам и дома и на войне открывается воля богов и дается их покровительство. (10) И все же до сих пор и плебеи и патриции с равным успехом подвизались на всех поприщах. И впредь так будет. Вам ведь доводилось слышать, что первые патриции не с неба спустились, они - не так ли? - были теми, кто мог назвать отца, то есть всего лишь свободнорожденными людьми. (11) Своим отцом я называю консула, а сын мой назовет уже консула-деда. Речь только о том, квириты, чтобы и тут добиться того, в чем нам поначалу всегда отказывают. Но патриции жаждут всего лишь спора, и не важно им, чем он закончится. (12) Полагаю, что этот закон - да будет он на благо, к удаче и счастию вашему и государства - следует, как ты и предлагаешь, утвердить!"
[9] Vocare tribus extemplo populus iubebat apparebatque accipi legem; ille tamen dies intercessione est sublatus. Postero die deterritis tribunis ingenti consensu accepta est. Pontifices creantur suasor legis P. Decius Mus P. Sempronius Sophus C. Marcius Rutulus M. Liuius Denter; quinque augures item de plebe, C. Genucius P. Aelius Paetus M. Minucius Faesus C. Marcius T. Publilius. Ita octo pontificum, nouem augurum numerus factus. Eodem anno M. Valerius consul de prouocatione legem tulit diligentius sanctam. Tertio ea tum post reges exactos lata est, semper a familia eadem. Causam renouandae saepius haud aliam fuisse reor quam quod plus paucorum opes quam libertas plebis poterat. Porcia tamen lex sola pro tergo ciuium lata uidetur, quod graui poena, si quis uerberasset necassetue ciuem Romanum, sanxit; Valeria lex cum eum qui prouocasset uirgis caedi securique necari uetuisset, si quis aduersus ea fecisset, nihil ultra quam "improbe factum" adiecit. Id, qui tum pudor hominum erat, uisum, credo, uinclum satis ualidum legis: nunc uix serio ita minetur quisquam. Bellum ab eodem consule haudquaquam memorabile aduersus rebellantes Aequos, cum praeter animos feroces nihil ex antiqua fortuna haberent, gestum est. Alter consul Appuleius in Vmbria Nequinum oppidum circumsedit. Locus erat arduus atque in parte una praeceps, ubi nunc Narnia sita est, nec ui nec munimento capi poterat. Itaque eam infectam rem M. Fuluius Paetus T. Manlius Torquatus noui consules acceperunt. In eum annum cum Q. Fabium consulem non petentem omnes dicerent centuriae, ipsum auctorem fuisse Macer Licinius ac Tubero tradunt differendi sibi consulatus in bellicosiorem annum: eo anno maiori se usui rei publicae fore urbano gesto magistratu; ita nec dissimulantem quid mallet nec petentem tamen, aedilem curulem cum L. Papirio Cursore factum. Id ne pro certo ponerem uetustior annalium auctor Piso effecit, qui eo anno aediles curules fuisse tradit Cn. Domitium Cn. Filium Caluinum et Sp. Caruilium Q. Filium Maximum. Id credo cognomen errorem in aedilibus fecisse secutamque fabulam mixtam ex aediliciis et consularibus comitiis, conuenientem errori. Et lustrum eo anno conditum a P. Sempronio Sopho et P. Sulpicio Sauerrione censoribus tribusque additae duae, Aniensis ac Terentina. Haec Romae gesta.	9. (1) Народ распоряжается созвать без промедления трибы, и все уже шло к принятию закона [299 г.], но свой запрет в тот день наложили трибуны. (2) Назавтра трибуны устрашились, и закон был принят при всеобщем одобрении. Понтификами стали: поборник закона Публий Деций Мус, Публий Семпроний Соф, Гай Марций Рутул, Марк Ливий Дентер; пять авгуров избрали тоже из плебеев: Гая Генуция, Публия Эмилия Пета, Марка Минуция Феза, Гая Марция и Тита Публилия. Так число понтификов стало равным восьми, а авгуров - девяти. (3) В этом же году Марк Валерий предложил ввести более строгие меры по закону обжалования к народу. После изгнания царей это было третье предложение по данному закону, причем оно всегда исходило от одной и той же семьи. (4) По-моему, это повторялось столь часто оттого, что богатство и влияние немногих имели больший вес, чем свобода простого народа. А граждан меж тем охранял, кажется, один только Порциев закон, который налагал тяжкую кару на всякого, кто высек или умертвил римского гражданина; (5) Валериев закон, запрещавший и сечь и отрубать голову, если виновный обратился с обжалованием к народу, предписывал считать нарушение запрета всего лишь "дурным деянием". (6) При тогдашней совестливости такая узда, должно быть, казалась достаточно крепкою; ныне же едва ли на кого-то и впрямь подействует подобная угроза. (7) Этот же консул вел ничем не примечательную войну с восставшими эквами, у которых от былого их благополучия только и осталось, что дерзость. (8) Второй консул, Апулей, осадил в Умбрии город Неквин. Там была крутая возвышенность, с одной стороны даже отвесная - та самая, где теперь стоит Нарния, - и ни приступом, ни осадою взять ее было невозможно. (9) Так что дела до конца не довели, и оно перешло к новым консулам - Марку Фульвию Пету и Титу Манлию Торквату. (10) Правда, консулом в тот год все центурии назвали Квинта Фабия, но он не искал тогда должности и, по словам Лициния Макра и Туберона, сам настоял на перенесении его избрания на время более суровых военных испытаний: (11) в такую годину он, мол, принесет государству больше пользы, чем отправляя должность в стенах Города. И его, не скрывавшего своих намерений, но и не искавшего должности, избрали курульным эдилом вместе с Луцием Папирием Курсором. (12) Однако я не могу утверждать этого наверное, потому что старейший из летописцев Пизон сообщает об избрании в тот год на должности курульных эдилов Гнея Домиция Кальвина, сына Гнея, и Спурия Карвилия Максима, сына Квинта. (13) Мне кажется, такая путаница. связана с общим прозвищем, а летописцы согласовали свое дальнейшее повествование с подменою одного Максима другим,. заменив консульские выборы на эдильские. (14) В тот год на Марсовом поле цензорами Публилием Семпронием Софой и Публилием Сульпицием Саверрионом было совершено очищение, причем добавили две трибы - Аниенскую и Терентинскую. Такие дела делались в Риме.
[10] Ceterum ad Nequinum oppidum cum segni obsidione tempus tereretur, duo ex oppidanis, quorum erant aedificia iuncta muro, specu facto ad stationes Romanas itinere occulto perueniunt; inde ad consulem deducti praesidium armatum se intra moenia et muros accepturos confirmant. Nec aspernanda res uisa neque incaute credenda. Cum altero eorum-nam alter obses retentus-duo exploratores per cuniculum missi; per quos satis comperta re trecenti armati transfuga duce in urbem ingressi nocte portam, quae proxima erat, cepere. Qua refracta consul exercitusque Romanus sine certamine urbem inuasere. Ita Nequinum in dicionem populi Romani uenit. Colonia eo aduersus Vmbros missa a flumine Narnia appellata; exercitus cum magna praeda Romam reductus. Eodem anno ab Etruscis aduersus indutias paratum bellum; sed eos alia molientes Gallorum ingens exercitus fines ingressus paulisper a proposito auertit. Pecunia deinde, qua multum poterant, freti, socios ex hostibus facere Gallos conantur ut eo adiuncto exercitu cum Romanis bellarent. De societate haud abnuunt barbari: de mercede agitur. Qua pacta acceptaque cum parata cetera ad bellum essent sequique Etruscus iuberet, infitias eunt mercedem se belli Romanis inferendi pactos: quidquid acceperint accepisse, ne agrum Etruscum uastarent armisque lacesserent cultores; militaturos tamen se, si utique Etrusci uelint, sed nulla alia mercede quam ut in partem agri accipiantur tandemque aliqua sede certa consistant. Multa de eo concilia populorum Etruriae habita nec perfici quicquam potuit, non tam quia imminui agrum quam quia accolas sibi quisque adiungere tam efferatae gentis homines horrebat. Ita dimissi Galli pecuniam ingentem sine labore ac periculo partam rettulerunt. Romae terrorem praebuit fama Gallici tumultus ad bellum Etruscum adiecti; eo minus cunctanter foedus ictum cum Picenti populo est.	10. (1) Меж тем, пока римляне попусту тратят время на осаду Неквина, двое горожан, чьи дома лепились к городской стене, прорывают подземный ход и тайком пробираются к римским сторожевым дозорам; (2) их отводят к консулам, и они обещают впустить вооруженный отряд в городские укрепления. (3) Предложением решили не пренебрегать, но и не доверяться ему безоглядно. С одним из перебежчиков (другой остался заложником) отправили через подземный ход двух лазутчиков; (4) им удалось разведать все, что нужно, и тридцать воинов во главе с перебежчиками проникли ночью в город и захватили ближайшие ворота. А когда сломали запоры, консул и римское войско, (5) не встретив сопротивления, вошли в город. Так Неквин перешел во власть римского народа. Поселение, основанное там, чтобы служить защитою от умбров, по реке Нар назвали Нарнией; с огромной добычей войско возвратилось в Рим. (6) В тот год этруски вопреки заключенному перемирию готовились к войне. Но в разгар приготовлений в их пределы вторглось огромное галльское войско, и это заставило их на время отложить задуманное. (7) Затем, полагаясь на богатство, основу своего могущества, они делают попытку превратить галлов из врагов в союзники, чтобы, объединив военные силы, пойти войною на римлян. (8) Варвары не противились союзничеству, дело было за ценою. А когда и о ней сговорились, когда уже уплатили, когда этруски закончили все приготовления к войне и приказали галлам выступать следом за ними, галлы пошли на попятный: мол, уговор был о плате вовсе не за поход против римлян, (9) и все полученное получено за то, что поля этрусские не опустошали и мирных земледельцев не трогали; (10) но, если этруски так этого жаждут, они готовы воевать за одну-единственную плату: пусть им отведут часть земель, где бы они наконец могли навсегда поселиться. (11) Много раз сходились этрусские племена совещаться об этом, но ни на что не могли решиться, и не столько из страха потерять земли, сколько из страха перед соседством с таким диким племенем. (12) Вот и вышло так, что галлы ушли восвояси, унося с собою огромные богатства, доставшиеся им без трудов и опасностей. А римляне, напуганные слухами о галльском нашествии к этрусской войне в придачу, тем поспешней заключили с народом пицентов договор по обряду.
[11] T. Manlio consuli prouincia Etruria sorte euenit; qui uixdum ingressus hostium fines, cum exerceretur inter equites, ab rapido cursu circumagendo equo effusus extemplo prope exspirauit; tertius ab eo casu dies finis uitae consuli fuit. Quo uelut omine belli accepto deos pro se commisisse bellum memorantes Etrusci sustulere animos. Romae cum desiderio uiri tum incommoditate temporis tristis nuntius fuit. Consulis subrogandi comitia ex sententia principum habita: M. Valerium consulem omnes [sententiae] centuriae[que] dixere, ut patres ab iubendo dictatore deterruerint, quem senatus dictatorem dici iussurus fuerat. Tum extemplo in Etruriam ad legiones proficisci iussit. Aduentus eius compressit Etruscos adeo ut nemo extra munimenta egredi auderet timorque ipsorum obsidioni similis esset; neque illos nouus consul uastandis agris urendisque tectis, cum passim non uillae solum sed frequentes quoque uici incendiis fumarent, elicere ad certamen potuit. Cum hoc segnius bellum opinione esset, alterius belli, quod multis in uicem cladibus haud immerito terribile erat, fama, Picentium nouorum sociorum indicio, exorta est: Samnites arma et rebellionem spectare seque ab iis sollicitatos esse. Picentibus gratiae actae et magna pars curae patribus ab Etruria in Samnites uersa est. Caritas etiam annonae sollicitam ciuitatem habuit uentumque ad inopiae ultimum foret, ut scripsere quibus aedilem fuisse eo anno Fabium Maximum placet, ni eius uiri cura, qualis in bellicis rebus multis tempestatibus fuerat, talis domi tum in annonae dispensatione praeparando ac conuehendo frumento fuisset. Eo anno-nec traditur causa-interregnum initum. Interreges fuere Ap. Claudius, dein P. Sulpicius. Is comitia consularia habuit; creauit L. Cornelium Scipionem Cn. Fuluium consules. Principio huius anni oratores Lucanorum ad nouos consules uenerunt questum, quia condicionibus perlicere se nequiuerint ad societatem armorum, Samnites infesto exercitu ingressos fines suos uastare belloque ad bellum cogere. Lucano populo satis superque erratum quondam: nunc ita obstinatos animos esse ut omnia ferre ac pati tolerabilius ducant quam ut unquam postea nomen Romanum uiolent. Orare patres ut et Lucanos in fidem accipiant et uim atque iniuriam ab se Samnitium arceant; se, quamquam bello cum Samnitibus suscepto necessaria iam facta aduersus Romanos fides sit, tamen obsides dare paratos esse.	11. (1) Консулу Титу Манлию [298 г.] выпал жребий вести войну в Этрурии. Сразу же после вступления консула во вражеские пределы, во время конных упражнений его лошадь на всем скаку упала на спину и, сброшенный наземь, он едва тут же не испустил дух; третий день после этого падения стал последним днем жизни консула. (2) Этруски увидели здесь знамение и, толкуя о том, что боги-де начали войну на их стороне, воспрянули духом; (3) а для Рима, потерявшего столь великого мужа в столь тревожное время, это было печальное известие. По настоянию первых людей государства взамен погибшего консула избрали нового, так что сенат отказался от назначения диктатора: (4) ведь консулом все центурии объявили Марка Валерия, которого сенат и собирался назначить диктатором. Тогда сенат повелел консулу без промедленья отправляться к легионам в Этрурию. (5) Появление консула поубавило этрускам дерзости, и уже никто из них не осмеливался даже выйти за укрепления, но собственный страх сковал их, словно неприятельская осада. (6) Разорив поля этрусков и спалив их кров, новый консул не мог все же выманить этрусков на бой, хотя повсюду пылали и дымились не только отдельные усадьбы, но и множество целых деревень. (7) Вопреки ожиданию война в Этрурии шла вяло; но тем временем новые союзники, пиценты, принесли известия о другой войне, которая при стольких потерях с обеих сторон недаром внушала большие опасения: самниты, дескать, берутся за оружие и намерены возобновить войну, к тому же подстрекают они и самих пицентов. (8) Пицентов отблагодарили и обратили свои домыслы от Этрурии к Самнию. (9) К тому же в Городе из-за дороговизны хлеба было неспокойно и нужда непременно дошла бы до крайности, если бы не заботы Фабия Максима (так во всяком случае пишут те, кому угодно называть его эдилом этого года), сумевшего дома в распределении хлеба, заготовке и подвозе продовольствия так же показать себя, как он многократно делал это на поле брани и в походах. (10) В этом году по неизвестной причине началось междуцарствие; интеррексами были Аппий Клавдий и следом за ним Публий Сульпиций. Последний провел консульские выборы и объявил консулами Луция Корнелия Сципиона и Гнея Фульвия. (11) В начале года к новым консулам явились посланники луканцев с жалобою на самнитов: не сумев уговорами склонить луканцев к военному союзу, самниты вторглись в их земли, чтобы одной войною принудить их к другой. (12) Луканцы же куда как сыты своими прежними ошибками и преисполнены ныне решимости все вынести и все стерпеть, лишь бы не нанести снова ущерба римскому народу. (13) Послы молили отцов-сенаторов принять луканцев под свое покровительство и защитить их от насилия и разбоя, чинимого самнитами; что же до них самих, то хотя их верность римлянам уже доказана самой войною с самнитами, они тем не менее готовы дать заложников.
[12] Breuis consultatio senatus fuit; ad unum omnes iungendum foedus cum Lucanis resque repetendas ab Samnitibus censent. Benigne responsum Lucanis ictumque foedus. Fetiales missi, qui Samnitem decedere agro sociorum ac deducere exercitum finibus Lucanis iuberent; quibus obuiam missi ab Samnitibus qui denuntiarent, si quod adissent in Samnio concilium, haud inuiolatos abituros. Haec postquam audita sunt Romae, bellum Samnitibus et patres censuerunt et populus iussit. Consules inter se prouincias partiti sunt: Scipioni Etruria, Fuluio Samnites obuenerunt, diuersique ad suum quisque bellum proficiscuntur. Scipioni segne bellum et simile prioris anni militiae exspectanti hostes ad Volaterras instructo agmine occurrerunt. Pugnatum maiore parte diei magna utrimque caede; nox incertis qua data uictoria esset interuenit. Lux insequens uictorem uictumque ostendit; nam Etrusci silentio noctis castra reliquerunt. Romanus egressus in aciem, ubi profectione hostium concessam uictoriam uidet, progressus ad castra uacuis cum plurima praeda-nam et statiua et trepide deserta fuerant-potitur. Inde in Faliscum agrum copiis reductis, cum impedimenta Faleriis cum modico praesidio reliquisset, expedito agmine ad populandos hostium fines incedit. Omnia ferro ignique uastantur; praedae undique actae. Nec solum modo uastum hosti relictum sed castellis etiam uicisque inlatus ignis: urbibus oppugnandis temperatum, in quas timor Etruscos compulerat. Cn. Fului consulis clara pugna in Samnio ad Bouianum haudquaquam ambiguae uictoriae fuit. Bouianum inde adgressus nec ita multo post Aufidenam ui cepit.	12. (1) Сенат совещался недолго; все сошлись на том, что с луканцами следует заключить договор, а от самнитов потребовать возмещения. (2) Луканцам был дан благоприятный ответ, с ними торжественно заключили договор и послали фециалов передать самнитам приказ убираться с союзнических земель и выводить войско из луканских владений. Навстречу фециалам самниты выслали своих гонцов, и те сообщили, что фециалам не уйти невредимыми, появись они хоть в одном из советов Самния. (3) Когда о таком узнали в Риме, отцы высказались за войну с самнитами, а народ приказал начать ее. Консулы поделили меж собою военные области: Сципиону досталась Этрурия, Фульвию - самниты, и оба они отправились. в разные стороны каждый на свою войну. (4) Сципион ожидал затяжной войны, похожей на прошлогоднюю, но у Волатерр путь ему преградил готовый к бою отряд. (5) Битва продолжалась большую часть дня с немалыми для обеих сторон потерями, и когда наступила ночь, не было еще ясно, в чьих руках победа. Но наутро обнаружилось, кто победитель и кто побежденный: под покровом ночи этруски покинули лагерь. (6) Римляне, построенные для битвы, видя, что противник ушел, уступив им победу, двинулись к лагерю и заняли его - без людей, зато с богатой добычею: он ведь не только служил этрускам долговременной стоянкой, но и покинут был в спешке. (7) После этого Сципион отвел войска в земли фалисков и, оставив в Фалериях обоз с небольшой охраною, отправился налегке с отрядом воинов грабить вражеские владения. (8) Мечом и огнем истребляется все вокруг, и со всех сторон римляне везут добычу. После себя они оставляют врагу не только опустошенные поля, но и пепелища крепостей и поселений, только от осады городов, куда страх согнал этрусков, они воздержались. (9) Консул Гней Фульвий под Бовианом дал в Самнии славное сражение, увенчавшееся несомненной победою. Потом он пошел приступом на сам Бовиан и захватил его, а немного спустя захватил и Ауфидену.
[13] Eodem anno Carseolos colonia in agrum Aequicolorum deducta. Fuluius consul de Samnitibus triumphauit. Cum comitia consularia instarent, fama exorta Etruscos Samnitesque ingentes conscribere exercitus; palam omnibus conciliis uexari principes Etruscorum, quod non Gallos quacumque condicione traxerint ad bellum; increpari magistratus Samnitium, quod exercitum aduersus Lucanum hostem comparatum obiecerint Romanis; itaque suis sociorumque uiribus consurgere hostes ad bellum et haudquaquam pari defungendum esse certamine. Hic terror, cum illustres uiri consulatum peterent, omnes in Q. Fabium Maximum primo non petentem, deinde, ut inclinata studia uidit, etiam recusantem conuertit: quid se iam senem ac perfunctum laboribus laborumque praemiis sollicitarent? nec corporis nec animi uigorem remanere eundem, et fortunam ipsam uereri, ne cui deorum nimia iam in se et constantior quam uelint humanae res uideatur. Et se gloriae seniorum succreuisse et ad suam gloriam consurgentes alios laetum adspicere; nec honores magnos fortissimis uiris Romae nec honoribus deesse fortes uiros. Acuebat hac moderatione tam iusta studia; quae uerecundia legum restinguenda ratus, legem recitari iussit, qua intra decem annos eundem consulem refici non liceret. uix prae strepitu audita lex est tribunique plebis nihil id impedimenti futurum aiebant; se ad populum laturos uti legibus solueretur. Et ille quidem in recusando perstabat: quid ergo attineret leges ferri, quibus per eosdem qui tulissent fraus fieret? iam regi leges, non regere. Populus nihilo minus suffragia inibat et, ut quaeque intro uocata erat centuria, consulem haud dubie Fabium dicebat. Tum demum consensu ciuitatis uictus, "dei approbent" inquit, "quod agitis acturique estis, Quirites. Ceterum, quoniam in me quod uos uoltis facturi estis, in collega sit meae apud uos gratiae locus: P. Decium, expertum mihi concordi collegio uirum, dignum uobis, dignum parente suo, quaeso mecum consulem faciatis". Iusta suffragatio uisa. Omnes quae supererant centuriae Q. Fabium P. Decium consules dixere. Eo anno plerisque dies dicta ab aedilibus, quia plus quam quod lege finitum erat agri possiderent; nec quisquam ferme est purgatus uinculumque ingens immodicae cupiditatis iniectum est.	13. (1) В том же году во владения эквиколов вывели поселение Карсеолы. (2) Консул Фульвий справил триумф над самнитами. Перед консульскими выборами прошел слух, что этруски и самниты набирают огромные войска, (3) что во всех советах открыто бранят этрусских старейшин за то, что не сумели на любых условиях вовлечь галлов в войну, и самнитских начальников попрекают тем, что против римлян пошли с войском, набранным для войны с луканцами. (4) Так что враги поднимались на войну вместе со своими союзниками и борьба с ними предстояла далеко не равная. (5) Хотя консульства в тот год добивались прославленные мужи, но при такой опасности взоры всех обратились к Квинту Фабию, который вообще не искал должности, а, видя, к чему все идет, прямо заявил о своем отказе; (6) зачем, мол, тревожат его, старика, пресытившегося уже и трудами, и наградами за эти труды? Уже нет былой крепости у тела его и духа, да и самой Судьбы ему надо опасаться: как бы не показалось какому-нибудь божеству, что ее к нему благосклонность чрезмерней и постоянней, чем это возможно в делах человеческих. (7) Слава его стала вровень со славою его предков, и он рад видеть, как слава других равняется с его собственной; нет в Риме недостатка ни в почетных должностях для доблестных мужей, ни в доблестных мужах для этих должностей. (8) Такая скромность еще больше воодушевила всех, кто столь оправданно ратовал за Фабиево избрание. Тогда в надежде, что уважение к законам охладит их пыл, Фабий велел прочесть вслух закон, по которому в течение десятилетия не разрешалось избирать консулом одно и то же лицо. (9) Голос читавшего был едва слышен в поднявшемся шуме, а народные трибуны принялись заверять, что тут не будет никакого препятствия: они-де предложат народному собранию освободить Фабия от подчинения законам. (10) Фабий, однако, упорно отказывался: для чего же проводить законы, которые обходят сами их создатели? Уже не законы повелевают, а законом! (11) И тем не менее народ начал голосовать и в каждой центурии голоса неизменно подавали за консула Фабия. (12) Тогда, побежденный наконец единодушием сограждан, он сказал: "Да будут угодны богам, квириты, и нынешние и грядущие дела ваши! И раз уж вы хотите, чтобы со мною все было по-вашему, то и сами окажите мне милость при выборах моего товарища. (13) Я прошу вас сделать консулом вместе со мною Публия Деция - мужа, которого мне довелось узнать при дружном исполнении нами консульства, мужа, достойного вас, достойного и своего родителя"59. Представление сочли основательным, и все остальные центурии назвали консулами Квинта Фабия и Публия Деция. (14) В тот год многих граждан эдилы привлекли к суду за владение большими земельными угодиями, чем дозволялось законом; оправдаться почти никому не удалось, и на неумеренную алчность была накинута крепкая узда.
[14] Consules noui, Q. Fabius Maximus quartum et P. Decius Mus tertium, cum inter se agitarent uti alter Samnites hostes, alter Etruscos deligeret, quantaeque in hanc aut in illam prouinciam copiae satis et uter ad utrum bellum dux idoneus magis esset, ab Sutrio et Nepete et Faleriis legati, auctores concilii Etruriae populorum de petenda pace haberi, totam belli molem in Samnium auerterunt. Profecti consules, quo expeditiores commeatus essent et incertior hostis qua uenturum bellum foret, Fabius per Soranum, Decius per Sidicinum agrum in Samnium legiones ducunt. ubi in hostium fines uentum est, uterque populabundus effuso agmine incedit. Explorant tamen latius quam populantur; igitur non fefellere ad Tifernum hostes in occulta ualle instructi, quam ingressos Romanos superiore ex loco adoriri parabant. Fabius impedimentis in locum tutum remotis praesidioque modico imposito praemonitis militibus adesse certamen, quadrato agmine ad praedictas hostium latebras succedit. Samnites desperato improuiso tumultu, quando in apertum semel discrimen euasura esset res, et ipsi acie iusta maluerunt concurrere. Itaque in aequum descendunt ac fortunae se maiore animo quam spe committunt; ceterum, siue quia ex omnium Samnitium populis quodcumque roboris fuerat contraxerant seu quia discrimen summae rerum angebat animos, aliquantum quoque aperta pugna praebuerunt terroris. Fabius ubi nulla ex parte hostem loco moueri uidit, Maximum filium et M. Valerium tribunos militum, cum quibus ad primam aciem procurrerat, ire ad equites iubet et adhortari ut, si quando unquam equestri ope adiutam rem publicam meminerint, illo die adnitantur ut ordinis eius gloriam inuictam praestent: peditum certamine immobilem hostem restare; omnem reliquam spem in impetu esse equitum. Et ipsos nominatim iuuenes, pari comitate utrumque, nunc laudibus, nunc promissis onerat. Ceterum quando, ne ea quoque temptata uis proficeret, consilio grassandum, si nihil uires iuuarent, ratus, Scipionem legatum hastatos primae legionis subtrahere ex acie et ad montes proximos quam posset occultissime circumducere iubet; inde ascensu abdito a conspectu erigere in montes agmen auersoque hosti ab tergo repente se ostendere. Equites ducibus tribunis haud multo plus hostibus quam suis, ex improuiso ante signa euecti, praebuerunt tumultus. Aduersus incitatas turmas stetit immota Samnitium acies nec parte ulla pelli aut perrumpi potuit; et postquam inritum inceptum erat, recepti post signa proelio excesserunt. Creuit ex eo hostium animus nec sustinere frons prima tam longum certamen increscentemque fiducia sui uim potuisset, ni secunda acies iussu consulis in primum successisset. Ibi integrae uires sistunt inuehentem se iam Samnitem; et tempore inprouisa ex montibus signa clamorque sublatus non uero tantum metu terruere Samnitium animos; nam et Fabius Decium collegam appropinquare exclamauit, et pro se quisque miles adesse alterum consulem, adesse legiones gaudio alacres fremunt; errorque utilis Romanis oblatus fugae formidinisque Samnites impleuit maxime territos ne ab altero exercitu integro intactoque fessi opprimerentur. Et quia passim in fugam dissipati sunt, minor caedes quam pro tanta uictoria fuit: tria milia et quadringenti caesi, capti octingenti ferme et triginta; signa militaria capta tria et uiginti.	14. (1) Пока новые консулы - Квинт Фабий Максим и Публий Деций Мус (отправлявшие должность первый в четвертый раз, а последний - в третий) [297 г.] обсуждали, (2) кто возьмет на себя самнитского противника, а кто - этрусского, какие силы понадобятся для ведения той и другой войны и кому из вождей какая из войн больше подходит, (3) из Сутрия, Непеты и Фалерий прибыли посланцы с донесением, что народы Этрурии совещаются, как бы добиться мира; и тогда военный удар всей тяжестью обрушился на Самний. (4) Чтобы облегчить подвоз продовольствия и держать врага в неведении о направлении удара, консул Фабий, выйдя из Города, повел войско в Самний через Соран, а Деций - через владения сидицинов. (5) Достигнув вражеских границ, оба консула отпустили свои отряды грабить поля; лазутчики меж тем разбрелись еще дальше, чем грабители, (6) так что врагам, собравшим свои силы у Тиферна в замкнутой со всех сторон долине, чтобы напасть сверху на римлян, едва они туда вступят, эта их ловушка не удалась. (7) Укрыв обоз в безопасном месте и оставив при нем небольшой отряд, Фабий предупредил воинов, что надо ждать нападения, выстроил их в каре и подвел к упомянутым засадам неприятеля. (8) Тогда самниты потеряли надежду смутить римлян внезапностью нападения, а видя, что дело оборачивается открытым противоборством, и сами предпочли схватиться с врагом, как положено - в боевом строю. Так что, надеясь не столько на себя, сколько на случай, они спускаются на ровнее место. (9) Но даже в открытом бою они представляли для римлян известную опасность, потому что сюда были стянуты все поголовно бойцы из всех самнитских племен, а, может быть, еще и потому, что в решительной схватке мужество их удесятерилось. (10) Видя, что враги стоят стеной, Фабий приказал военным трибунам - сыну своему Максиму и Марку Валерию, с которыми он выступил в первые ряды, отправиться к конникам и сказать, (11) что пришла пора коннице спасать общее дело, и пусть они сегодня приложат все силы, чтоб сохранить за собою славу непобедимого сословия; (12) в пешей битве враг стоит неколебимо, и вся надежда теперь на удар конницы. С обоими юношами он был одинаково приветлив, называл их по именам и осыпал похвалами и обещаниями. (13) И все-таки оставались опасения, что даже этой испытанной силы будет недостаточно, поэтому Фабий решил, если сила не поможет, прибегнуть к хитрости. (14) Он приказывает легату Сципиону вывести из боя гастатов первого легиона и кружным путем, как можно незаметней, идти с ними к ближним горам; затем незаметно взобраться на горы и внезапно показаться в тылу у врага. (15) Всадники под предводительством трибунов неожиданно выехали перед знамена, но среди врагов они произвели переполох не многим больший, чем среди своих. (16) Стремительному натиску конных турм противостоял неколебимый строй самнитов, и нигде не удавалось ни потеснить его, ни прорвать; когда эта попытка осталась безуспешной, всадники, отступив за знамена, покинули поле боя. (17) Тут враги приободрились и не выстоять передовому отряду в столь длительном противоборстве, не заступи по приказу консула второй ряд место первого. (18) Свежие силы сдержали перешедших уже в наступление самнитов, и в это самое время знамена показались на горе и раздался боевой клич. Страх, не сообразный с опасностью, охватил самнитов, (19) а тут еще Фабий закричал, что это идет к ним его товарищ, Деций, да и сами воины зашумели в радостном возбужденье: вон, мол, второй консул, вон - его легионы! (20) И эта ошибка, столь счастливая для римлян, внушает самнитам ужас и желание спасаться бегством: ничего ведь они так не боялись, как удара по ним, измотанным в сражении, свежего, нетронутого второго войска. (21) Врагов было перебито меньше, чем обычно при такой победе, потому что в бегстве они рассыпались во все стороны; убито было три тысячи четыреста человек, взято в плен около восьмисот тридцати, военных знамен захвачено двадцать три.
[15] Samnitibus Apuli se ante proelium coniunxissent, ni P. Decius consul iis ad Maleuentum castra obiecisset, extractos deinde ad certamen fudisset. Ibi quoque plus fugae fuit quam caedis; duo milia Apulorum caesa; spretoque eo hoste Decius in Samnium legiones duxit. Ibi duo consulares exercitus diuersis uagati partibus omnia spatio quinque mensum euastarunt. Quinque et quadraginta loca in Samnio fuere, in quibus Deci castra fuerunt, alterius consulis sex et octoginta; nec ualli tantum ac fossarum uestigia relicta sed multo alia illis insigniora monumenta uastitatis circa regionumque depopulatarum. Fabius etiam urbem Cimetram cepit. Ibi capta armatorum duo milia nongenti, caesi pugnantes ferme nongenti triginta. Inde comitiorum causa Romam profectus maturauit eam rem agere. Cum primo uocatae Q. Fabium consulem dicerent omnes centuriae, Ap. Claudius, consularis candidatus, uir acer et ambitiosus, non sui magis honoris causa quam ut patricii reciperarent duo consularia loca, cum suis tum totius nobilitatis uiribus incubuit ut se cum Q. Fabio consulem dicerent. Fabius primo de se eadem fere quae priore anno dicendo abnuere. Circumstare sellam omnis nobilitas; orare ut ex caeno plebeio consulatum extraheret maiestatemque pristinam cum honori tum patriciis gentibus redderet. Fabius silentio facto media oratione studia hominum sedauit; facturum enim se fuisse dixit ut duorum patriciorum nomina reciperet, si alium quam se consulem fieri uideret; nunc se suam rationem comitiis, cum contra leges futurum sit, pessimo exemplo non habiturum. Ita L. Volumnius de plebe cum Ap. Claudio consul est factus, priore item consulatu inter se comparati. Nobilitas obiectare Fabio fugisse eum Ap. Claudium collegam, eloquentia ciuilibusque artibus haud dubie praestantem.	15. (1) Апулийцы, конечно, не преминули бы примкнуть перед сражением к самнитам, но консул Публий Деций [296г.] стал против них лагерем у Малевента, заставил их вступить в бой и разбил наголову. (2) Здесь тоже было больше беглецов, чем убитых, а убито было две тысячи апулийцев. Пренебрегши подобным противником, Деций повел легионы в Самний. (3) А там оба консульских войска, рыская повсюду, за пять месяцев опустошили все и вся. (4) Сорок пять раз разбивал Деций свой лагерь в Самнии, а другой консул - восемьдесят шесть раз. (5) И не только валы и рвы оставили они за собою, но и иные, куда более приметные свидетельства опустошения и разорения окрестных земель. (6) Фабий даже захватил город Циметру, причем в плен было взято две тысячи девятьсот воинов и в сражении убито около девятисот тридцати. (7) Вслед за этим Фабий отправился в Рим для выборов и провел их без промедления. Все центурии стали одна за другой объявлять консулом Квинта Фабия, (8) и тогда второй соискатель - Аппий Клавдий, муж суровый и властный, не столько из честолюбия, сколько ради возвращения патрициям обоих консульских мест, употребил все свои усилия и все влияние знати на то, чтобы его избрали консулом вместе с Квинтом Фабием. (9) Фабий, однако, отказывался от должности, повторяя примерно те же доводы, что и годом раньше. Вся знать обступила его кресло, упрашивая вытащить консульство из плебейского болота и возвратить былое величие и консульской должности, п патрицианским родам. (10) Добившись тишины, Фабий умерил страсти, найдя слова для примирения: он, дескать, и позаботился бы об избрании обоих консулов из патрициев, если бы вместо него консулом стал кто-то другой; (11) теперь же он не намерен подавать самый дурной пример и нарушать закон, засчитывая поданные за него самого голоса. (12) Так что консулом с Аппием Клавдием стал из плебеев Луций Волумний, в паре с которым он отправлял уже предыдущее консульство. Знать упрекала Фабия за уклонение от товарищества с Аппием Клавдием, видя причину этому в бесспорном превосходстве последнего в искусстве красноречия и управления делами государства.
[16] Comitiis perfectis ueteres consules iussi bellum in Samnio gerere prorogato in sex menses imperio. Itaque insequenti quoque anno L. Volumnio Ap. Claudio consulibus P. Decius, qui consul in Samnio relictus a collega fuerat, proconsul idem populari non destitit agros, donec Samnitium exercitum nusquam se proelio committentem postremo expulit finibus. Etruriam pulsi petierunt et, quod legationibus nequiquam saepe temptauerant, id se tanto agmine armatorum mixtis terrore precibus acturos efficacius rati, postulauerunt principum Etruriae concilium. Quo coacto, per quot annos pro libertate dimicent cum Romanis, exponunt: omnia expertos esse si suismet ipsorum uiribus tolerare tantam molem belli possent; temptasse etiam haud magni momenti finitimarum gentium auxilia. Petisse pacem a populo Romano, cum bellum tolerare non possent; rebellasse, quod pax seruientibus grauior quam liberis bellum esset; unam sibi spem reliquam in Etruscis restare. Scire gentem Italiae opulentissimam armis, uiris, pecunia esse; habere accolas Gallos, inter ferrum et arma natos, feroces cum suopte ingenio tum aduersus Romanum populum, quem captum a se auroque redemptum, haud uana iactantes, memorent. Nihil abesse, si sit animus Etruscis qui Porsinnae quondam maioribusque eorum fuerit, quin Romanos omni agro cis Tiberim pulsos dimicare pro salute sua non de intolerando Italiae regno cogant. Samnitem illis exercitum paratum, instructum armis, stipendio uenisse, et confestim secuturos, uel si ad ipsam Romanam urbem oppugnandam ducant.	16. (1) После выборов прежним консулам было приказано вести войну в Самнии с продлением их военных полномочий на шесть месяцев. (2) Так что и в новом году при консулах Луции Волумнии и Аппии Клавдии Публий Деций, оставленный товарищем в Самнии как консул, не переставал опустошать поля и как проконсул, пока наконец не изгнал так и не давшее боя самнитское войско вон из его собственных пределов. (3) Изгнанные самниты устремились тогда в Этрурию и потребовали созыва на совет этрусских старейшин в надежде, что, подкрепив просьбы страшным зрелищем огромной толпы вооруженных воинов, они скорее добьются успеха, чем неоднократными тщетными посольствами. (4) Когда те собрались, самниты поведали, как долгие годы борются они с римлянами за свою свободу: все было испробовано, чтобы своими силами вынести столь тяжкое бремя войны; (5) прибегали даже к помощи соседей, но не в самых крайних случаях; просили и мира у римского народа не в силах вести войну, но возобновляли ее, ибо мир оказывался для подневольных горше, чем война для свободных. (6) Надежда осталась у них только на этрусков: им известно, что это самый сильный, многочисленный и богатый народ Италии; а соседи этрусков - галлы, от копья вскормленные, - по природе своей всем враждебны, римскому же народу особенно, ибо помнят с законной гордостью о пленении его и об откупе золотом. (7) Если жив в этрусках былой дух Порсены и предков, тогда никаких нет препятствий тому, чтобы заставить римлян уйти со всех земель по сю сторону Тибра и бороться за жизнь, а не за непереносимое владычество их над Италией. А к услугам их самнитское войско, умелое и готовое тотчас следовать за ними хоть на приступ самого Рима.
[17] Haec eos in Etruria iactantes molientesque bellum domi Romanum urebat. Nam P. Decius, ubi comperit per exploratores profectum Samnitium exercitum, aduocato consilio "quid per agros" inquit "uagamur uicatim circumferentes bellum? quin urbes et moenia adgredimur? nullus iam exercitus Samnio praesidet; cessere finibus ac sibimet ipsi exsilium consciuere". Adprobantibus cunctis ad Murgantiam, ualidam urbem, oppugnandam ducit; tantusque ardor militum fuit et caritate ducis et spe maioris quam ex agrestibus populationibus praedae ut uno die ui atque armis urbem caperent. Ibi duo milia Samnitium et centum pugnantes circumuenti captique et alia praeda ingens capta est. Quae ne impedimentis grauibus agmen oneraret, conuocari milites Decius iubet. "hacine" inquit "uictoria sola aut hac praeda contenti estis futuri? uoltis uos pro uirtute spes gerere? omnes Samnitium urbes fortunaeque in urbibus relictae uestrae sunt, quando legiones eorum tot proeliis fusas postremo finibus expulistis. uendite ista et inlicite lucro mercatorem ut sequatur agmen; ego subinde suggeram quae uendatis. Ad Romuleam urbem hinc eamus, ubi uos labor haud maior, praeda maior manet." diuendita praeda ultro adhortantes imperatorem ad Romuleam pergunt. Ibi quoque sine opere, sine tormentis, simul admota sunt signa, nulla ui deterriti a muris, qua cuique proximum fuit, scalis raptim admotis in moenia euasere. Captum oppidum ac direptum est; ad duo milia et trecenti occisi et sex milia hominum capta, et miles ingenti praeda potitus, quam uendere sicut priorem coactus; Ferentinum inde, quamquam nihil quietis dabatur, tamen summa alacritate est ductus. Ceterum ibi plus laboris ac periculi fuit: et defensa summa ui moenia sunt et locus erat munimento naturaque tutus; sed euicit omnia adsuetus praedae miles. Ad tria milia hostium circa muros caesa; praeda militis fuit. Huius oppugnatarum urbium decoris pars maior in quibusdam annalibus ad Maximum trahitur; Murgantiam ab Decio, a Fabio Ferentinum Romuleamque oppugnatas tradunt. Sunt qui nouorum consulum hanc gloriam faciant, quidam non amborum sed alterius, L. Volumni: ei Samnium prouinciam euenisse.	17. (1) Пока они столь усердно выхваляли себя в Этрурии, римское вторжение испепеляло их отечество. Узнав от лазутчиков, что самнитское войско ушло, Публий Деций созвал совет и сказал: (2) "Зачем нам бродить войною от села к селу? Почему бы нам не приняться за города и крепости? Нет ведь уже войска, чтоб защищать Самний, оно покинуло свои пределы и само обрекло себя на изгнание". (3) Получив всеобщее одобрение, он повел войско на приступ сильного города Мурганции; и здесь преданность вождю и надежда на добычу побогаче, чем от разорения сел, так воспламенила воинов, что за один день они силой оружия захватили город. (4) Две тысячи сто самнитов, оказавших сопротивление, были там окружены и взяты в плен, захватили и горы другой добычи. Опасаясь, что огромный обоз будет служить помехою, Деций приказывает созвать воинов и говорит: (5) "Хватит ли с вас этой победы и этой добычи? Или хотите вы мерить ваши чаяния вашей доблестью? Все города самнитские, все богатства, скрытые в них, принадлежат вам, коль скоро столькими победами вы изгнали наконец вражьи рати из их собственной страны. (6) Так продайте все, что добыли, и пусть торговцы, привлеченные наживой, идут следом за войском. У меня вы не останетесь без нового товара: пойдемте отсюда к городу Ромулее, трудов там будет не больше, а добыча побогаче". (7) Быстро распродав захваченное добро, воины сами торопили полководца идти к Ромулее. Там тоже обошлось без осадных сооружений и приспособлений: едва приблизили знамена к городу, как уже никто не мог отогнать римлян от стен; тотчас, кто где сумел, приставили они лестницы и ворвались в укрепления. (8) Город был взят и разграблен; около двух тысяч трехсот человек убито и шесть тысяч взято в плен, (9) а воины завладели огромной добычей, которую снова пришлось продать. Затем без всякой передышки и тем не менее с чрезвычайной поспешностью они двинулись на Ферентин. (10) Здесь, однако, и трудов, и опасностей было больше: стены города усиленно охранялись, а укрепления и природа местности делали город неприступным; но воины, привыкшие к добыче, одолели все. (11) По некоторым летописям, слава захвата этих городов приходится в основном на долю Максима; Мурганцию, говорят, занял Деций, а Ферентин и Ромулею - Фабий. (12) А иные приписывают этот подвиг новым консулам или даже только одному - Луцию Волумнию, которому, по их словам, выпало воевать с самнитами.
[18] Dum ea in Samnio cuiuscumque ductu auspicioque geruntur, Romanis in Etruria interim bellum ingens multis ex gentibus concitur, cuius auctor Gellius Egnatius ex Samnitibus erat. Tusci fere omnes consciuerant bellum; traxerat contagio proximos Vmbriae populos et Gallica auxilia mercede sollicitabantur; omnis ea multitudo ad castra Samnitium conueniebat. Qui tumultus repens postquam est Romam perlatus, cum iam L. Volumnius consul cum legione secunda ac tertia sociorumque milibus quindecim profectus in Samnium esset, Ap. Claudium primo quoque tempore in Etruriam ire placuit. Duae Romanae legiones secutae, prima et quarta, et sociorum duodecim milia; castra haud procul ab hoste posita. Ceterum magis eo profectum est quod mature uentum erat ut quosdam spectantes iam arma Etruriae populos metus Romani nominis comprimeret, quam quod ductu consulis quicquam ibi satis scite aut fortunate gestum sit: multa proelia locis et temporibus iniquis commissa spesque in dies grauiorem hostem faciebat, et iam prope erat ut nec duci milites nec militibus dux satis fideret. Litteras ad collegam accersendum ex Samnio missas in trinis annalibus inuenio; piget tamen in certo ponere, cum ea ipsa inter consules populi Romani, iam iterum eodem honore fungentes, disceptatio fuerit, Appio abnuente missas, Volumnio adfirmante Appi se litteris accitum. Iam Volumnius in Samnio tria castella ceperat, in quibus ad tria milia hostium caesa erant, dimidium fere eius captum, et Lucanorum seditiones a plebeiis et egentibus ducibus ortas summa optimatium uoluntate per Q. Fabium, pro consule missum eo cum uetere exercitu, compresserat. Decio populandos hostium agros relinquit, ipse cum suis copiis in Etruriam ad collegam pergit. Quem aduenientem laeti omnes accepere: Appium ex conscientia sua credo animum habuisse-haud immerito iratum si nihil scripserat, inliberali et ingrato animo, si eguerat ope, dissimulantem. uix enim salute mutua reddita, cum obuiam egressus esset, "satin salue" inquit, "L. Volumni? ut sese in Samnio res habent? quae te causa ut prouincia tua excederes induxit?" Volumnius in Samnio res prosperas esse ait, litteris eius accitum uenisse; quae si falsae fuerint nec usus sui sit in Etruriam, extemplo conuersis signis abiturum. "tu uero abeas" inquit, "neque te quisquam moratur; etenim minime consentaneum est, cum bello tuo forsitan uix sufficias, huc te ad opem ferendam aliis gloriari uenisse." bene, hercules, uerteret, dicere Volumnius; malle frustra operam insumptam quam quicquam incidisse cur non satis esset Etruriae unus consularis exercitus.	18. (1) Пока все это происходило в Самнии (кто бы там ни начальствовал), в Этрурии множество племен поднялось на великую войну против римлян, зачинщиком которой был самнит по имени Геллий Эгнаций. (2) Почти все этруски согласились на войну; зараза распространилась и на соседние народы Умбрии, а галлов привлекли на помощь платою. Все эти несметные полчища стекались к самнитскому лагерю. (3) Когда о такой внезапной опасности донесли в Рим, консул Волумний со вторым и третим легионами и пятнадцатью тысячами союзников был уже на пути в Самний, так что постановлено было Аппию Клавдию, не тратя времени, отправляться в Этрурию. (4) За ним шли два римских легиона - первый и четвертый - и двадцать тысяч союзников; лагерь разбили вблизи от неприятеля. (5) Этот скорый приход консула был полезен едва ли не больше, чем какие-то особо искусные или удачные военные действия в этой области под его началом, - ибо страх перед римлянами удержал некоторые из народов Этрурии, уже готовых взяться за оружие. (6) Однако сражения он одно за другим давал в неудобных местах и в неподходящее время, а это врага обнадеживало, и изо дня в день он становился все упорней, так что войско уже теряло доверие к вождю, а вождь к войску. (7) В трех летописях я нашел письма Аппия к другому консулу, вызывающие его из Самния; и все-таки утверждать такое наверное я не решаюсь, так как из-за письма сами эти консулы римского народа, и уже не в первый раз исполнявшие должность, затеяли спор: Волумний утверждал, что был вызван Аппиевым письмом, Аппий же твердил, что письма не посылал. (8) К этому времени Волумний в Самнии захватил уже три крепости, перебив там до трех тысяч вражеских воинов и еще почти половину этого числа захватив в плен, а отправив в Луканию проконсулом Квинта Фабия с его прошлогодним войском, подавил там, к вящему удовольствию знати, мятеж, поднятый вожаками из плебеев и бедняков. (9) Он оставил Деция опустошать поля, а сам со своими силами поспешил к другому консулу в Этрурию. Его появление все встретили с радостью. (10) Только Аппий (то ли с законным гневом, если ничего не писал, то ли с низкой неблагодарностью, если притворялся, нуждаясь сам в помощи, - о том знает лишь одна его совесть), (11) выйдя ему навстречу и едва обменявшись приветствиями, тотчас вопросил: "Все ли в порядке, Луций Волумний? Как дела в Самнии? Что побудило тебя оставить вверенную тебе область?" (12) Волумний отвечал на это, что в Самнии дела идут успешно, а пришел он, вызванный его, Аппия, письмом; если же письмо подложно и в Этрурии в нем не нуждаются, он немедля повернет знамена и удалится. (13) "Ступай, разумеется, - сказал Аппий, - никто тебя не держит, да и куда это годится, когда сам едва справляешься со своей войной, хвастать, что пришел-де помочь другим!" "Пусть Геркулес обратит все к лучшему", - сказал Волумний, лучше пусть труды его будут напрасны, лишь бы не приключилось такой беды, чтобы одного консульского войска оказалось мало для Этрурии.
[19] Digredientes iam consules legati tribunique ex Appiano exercitu circumsistunt. Pars imperatorem suum orare ne collegae auxilium, quod acciendum ultro fuerit, sua sponte oblatam sperneretur; plures abeunti Volumnio obsistere; obtestari ne prauo cum collega certamine rem publicam prodat: si qua clades incidisset, desertori magis quam deserto noxae fore; eo rem adductam ut omne rei bene aut secus gestae in Etruria decus dedecusque ad L. Volumnium sit delegatum; neminem quaesiturum quae uerba Appi sed quae fortuna exercitus fuerit; dimitti ab Appio eum sed a re publica et ab exercitu retineri; experiretur modo uoluntatem militum. Haec monendo obtestandoque prope restitantes consules in contionem pertraxerunt. Ibi orationes longiores habitae in eandem ferme sententiam, in quam inter paucos certatum uerbis fuerat; et cum Volumnius, causa superior, ne infacundus quidem aduersus eximiam eloquentiam collegae uisus esset, cauillansque Appius sibi acceptum referre diceret debere, quod ex muto atque elingui facundum etiam consulem haberent-priore consulatu, primis utique mensibus, hiscere eum nequisse, nunc iam populares orationes serere-, "quam mallem" inquit Volumnius, "tu a me strenue facere quam ego abs te scite loqui didicissem." postremo condicionem ferre, quae decretura sit, non orator-neque enim id desiderare rem publicam-sed imperator uter sit melior. Etruriam et Samnium prouincias esse; utram mallet eligeret; suo exercitu se uel in Etruria uel in Samnio rem gesturum. Tum militum clamor ortus, ut simul ambo bellum Etruscum susciperent. Quo animaduerso consensu Volumnius "quoniam in collegae uoluntate interpretanda" inquit "erraui, non committam ut quid uos uelitis obscurum sit: manere an abire me uelitis clamore significate." tum uero tantus est clamor exortus ut hostes e castris exciret. Armis arreptis in aciem descendunt. Et Volumnius signa canere ac uexilla efferri castris iussit; Appium addubitasse ferunt cernentem seu pugnante seu quieto se fore collegae uictoriam; deinde ueritum ne suae quoque legiones Volumnium sequerentur, et ipsum flagitantibus suis signum dedisse. Ab neutra parte satis commode instructi fuerunt; nam et Samnitium dux Gellius Egnatius pabulatum cum cohortibus paucis ierat suoque impetu magis milites quam cuiusquam ductu aut imperio pugnam capessebant et Romani exercitus nec pariter ambo ducti nec satis temporis ad instruendum fuit. Prius concurrit Volumnius quam Appius ad hostem perueniret; itaque fronte inaequali concursum est; et uelut sorte quadam mutante adsuetos inter se hostes Etrusci Volumnio, Samnites parumper cunctati, quia dux aberat, Appio occurrere. Dicitur Appius in medio pugnae discrimine, ita ut inter prima signa manibus ad caelum sublatis conspiceretur, ita precatus esse: "Bellona, si hodie nobis uictoriam duis, ast ego tibi templum uoueo." haec precatus uelut instigante dea et ipse collegae et exercitus uirtutem aequauit ducis: imperatoria opera exsequuntur et milites; ne ab altera parte prius uictoria incipiat adnituntur. Ergo fundunt fugantque hostes, maiorem molem haud facile sustinentes quam cum qua manus conserere adsueti fuerant. urgendo cedentes insequendoque effusos compulere ad castra; ibi interuentu Gelli cohortiumque Sabellarum paulisper recruduit pugna. His quoque mox fusis iam a uictoribus castra oppugnabantur; et cum Volumnius ipse portae signa inferret, Appius Bellonam uictricem identidem celebrans accenderet militum animos, per uallum, per fossas inruperunt. Castra capta direptaque; praeda ingens parta et militi concessa est. Septem milia octingenti hostium occisi, duo milia et centum uiginti capti.	19. (1) И уже направились было консулы в разные стороны, когда легаты и трибуны из Аппиева войска обступили их со всех сторон. Одни умоляли своего начальника не пренебречь добровольною помощью товарища, о которой следовало бы просить; (2) другие - их было больше - преградили путь Волумнию, заклиная не предавать общего дела из недостойного соперничества с товарищем по должности; ведь случись теперь какое несчастье, большая вина падет не на брошенного в беде, а на бросившего: (3) так уж случилось, что и слава и позор этрусской войны ложатся на Луция Волумния. Люди спрашивать будут не об Аппиевых словах, а об участи войска; (4) пусть Аппий его отсылает - государство и войско его удерживают; пусть он только спросит, чего хотят воины. (5) С таковыми увещеваниями и заклинаниями притащили они едва не упиравшихся консулов на место сходки. Здесь говорили более пространно, но почти о том же, о чем толковали сперва в узком кругу. (6) И когда Волумний оказался при своем выигрышном положении еще и весьма речист даже рядом со своим красноречивейшим товарищем, то Аппий заметил с издевкою: (7) нужно, мол, воздать должное ему, Аппию, за то, что бессловесный и косноязычный их консул стал таким речистым, ведь в прежнее их консульство, по крайней мере в первые его месяцы, Волумний рта не смел раскрыть, теперь же произносит даже речи перед народом. (8) "Куда лучше было бы, - возразил Волумний, - если б ты у меня выучился круто действовать, а не я у тебя - красно говорить!" И затем он предложил устроить так, чтоб решить, кто из них лучший не оратор, а полководец, - ибо это для государства важнее. (9) Воевать предстоит и в Этрурии, и в Самнии - пусть же Аппий сам выберет, что ему больше по душе, а он со своим войском одинаково готов действовать хоть в Этрурии, хоть в Самнии. (10) Но воины в ответ зашумели, что обоим надо вместе взяться за этрусков. (11) Видя такое единодушие, Волумний сказал: "Если даже я неверно понял желание товарища, то о вашей воле сомнения не допущу: дайте криком знать, оставаться мне или уходить?" (12) И тут грянул такой крик, что заставил врагов покинуть лагерь. Оружие расхватали и выстроились на равнине. Тогда и Волумний тоже приказал трубить к бою и выносить из лагеря знамена. (13) Аппий, говорят, заколебался, понимая, что, вступит ли он в битву или воздержится от нее, победа все равно достанется товарищу; но потом, опасаясь, как бы и его легионы не последовали за Волумнием, уступил настояниям своих воинов и тоже подал знак к бою. (14) Ни те ни другие не успели должным образом построиться; вождь самнитов Геллий Эгнаций с несколькими когортами отлучился за продовольствием, так что воины его бросились в бой скорей сами, чем по приказу и примеру; (15) но и в римских войсках не было единоначалия, да и времени для построения не хватило. Волумний уже начал бой, когда Аппий еще не подошел к неприятелю, поэтому войска сошлись, не выровняв рядов, (16) и словно некий жребий поменял местами привычных недругов: этруски стали против Волумния, а самниты, чуть поколебавшись без вождя, вышли навстречу Аппию. (17) Говорят, что в самый разгар сражения Аппий воздел руки к небу так, чтоб видно было в первых рядах, и взмолился: "Беллона если ты даруешь ныне нам победу, я обетую тебе храм"72. (18) После этой молитвы, словно вдохновенный богинею, он сравнялся доблестью с товарищем, а войско его - со своим вождем. И вот уже и вожди исполняют долг полководцев и воины стараются изо всех сил, чтобы другое крыло не перехватило победу. (19) Так они опрокидывают врага и обращают в бегство, ибо трудно было ему противостоять силе, много превосходящей ту, с какою он привык иметь дело. (20) Тесня отступающих, преследуя бегущих, римляне отогнали врагов к их лагерю. Там с появлением Геллия и сабелльских когорт битва ненадолго возобновилась. Но вскоре и эти противники были рассеяны, и победители подступили к лагерю. (21) Сам Волумний повел войска к воротам, Аппий, вновь и вновь взывая к победной Беллоне, воспламенял воинов, и вот римляне через вал и рвы ворвались в лагерь. (22) Он был захвачен и разграблен; взятая там огромная добыча досталась воинам. Убито было семь тысяч девятьсот неприятельских бойцов, а две тысячи сто двадцать взято в плен.
[20] Dum ambo consules omnisque Romana uis in Etruscum bellum magis inclinat, in Samnio noui exercitus exorti ad populandos imperii Romani fines per Vescinos in Campaniam Falernumque agrum transcendunt ingentesque praedas faciunt. Volumnium magnis itineribus in Samnium redeuntem-iam enim Fabio Decioque prorogati imperii finis aderat -fama de Samnitium exercitu populationibusque Campani agri ad tuendos socios conuertit. ut in Calenum [agrum] uenit, et ipse cernit recentia cladis uestigia et Caleni narrant tantum iam praedae hostes trahere ut uix explicare agmen possint; itaque iam propalam duces loqui extemplo eundum in Samnium esse, ut relicta ibi praeda in expeditionem redeant nec tam oneratum agmen dimicationibus committant. Ea quamquam similia ueris erant, certius tamen exploranda ratus dimittit equites, qui uagos praedatores in agro palantes intercipiant; ex quibus inquirendo cognoscit ad Volturnum flumen sedere hostem, inde tertia uigilia moturum; iter in Samnium esse. His satis exploratis profectus tanto interuallo ab hostibus consedit ut nec aduentus suus propinquitate nimia nosci posset et egredientem e castris hostem opprimeret. Aliquanto ante lucem ad castra accessit gnarosque Oscae linguae exploratum quid agatur mittit. Intermixti hostibus, quod facile erat in nocturna trepidatione, cognoscunt infrequentia armatis signa egressa, praedam praedaeque custodes exire, immobile agmen et sua quemque molientem nullo [inter alios] consensu nec satis certo imperio. Tempus adgrediendi aptissimum uisum est; et iam lux appetebat; itaque signa canere iussit agmenque hostium adgreditur. Samnites praeda impediti, infrequentes armati, pars addere gradum ac prae se agere praedam, pars stare incerti utrum progredi an regredi in castra tutius foret; inter cunctationem opprimuntur et Romani iam transcenderant uallum caedesque ac tumultus erat in castris. Samnitium agmen, praeterquam hostili tumultu, captiuorum etiam repentina defectione turbatum erat, qui partim ipsi soluti uinctos soluebant, partim arma in sarcinis deligata rapiebant tumultumque proelio ipso terribiliorem intermixti agmini praebebant. Memorandum deinde edidere facinus; nam Staium Minatium ducem adeuntem ordines hortantemque inuadunt; dissipatis inde equitibus qui cum eo aderant ipsum circumsistunt insidentemque equo captum ad consulem Romanum rapiunt. Reuocata eo tumultu prima signa Samnitium proeliumque iam profligatum integratum est; nec diutius sustineri potuit. Caesa ad sex milia hominum, duo milia et quingenti capti-in eis tribuni militum quattuor-signa militaria triginta, et, quod laetissimum uictoribus fuit, captiuorum recepta septem milia et quadringenti, praeda ingens sociorum; accitique edicto domini ad res suas noscendas recipiendasque praestituta die. Quarum rerum non exstitit dominus, militi concessae; coactique uendere praedam ne alibi quam in armis animum haberent.	20. (1) Пока оба консула и все силы римлян были брошены главным образом на войну с этрусками, в Самнии для опустошения римских окраинных земель поднялись новые воинства и, пройдя через весцийские земли в кампанские и фалернские поля, награбили несметную добычу. (2) Волумний шел уже большими переходами назад в Самний, потому что истекал срок военных полномочий Фабия и Деция, но известие о самнитском войске и о разграблении Кампании заставило его ради защиты союзников свернуть с пути. (3) Придя в Кален, он и сам увидел свежие следы разбоя, и каленцы поведали ему, что у врага уже столько добычи, что он еле держит походный строй, (4) а вожди их открыто говорят, что надо тотчас возвратиться в Самний и, оставив там добычу, вновь идти в поход, чтобы не вступать в бой, имея столь обремененное войско. (5) Сколь ни правдоподобно это казалось, Волумний решил разведать все получше и разослал всадников выловить грабителей, бродивших по деревням. (6) От них он дознался, что неприятель стал станом у реки Вольтурна, а оттуда в третью стражу ночи двинется к Самнию. (7) Тщательно это проверив, Волумний отправился в путь и остановился на таком расстоянии от неприятеля, чтобы самому остаться незамеченным, а врага захватить врасплох при выходе из лагеря. (8) Перед самым рассветом консул приблизился к лагерю и послал людей, знающих оскский язык, разведать, что там делается. Смешавшись с вражескими воинами, что в ночной суматохе было нетрудно, они узнали, что знамена с небольшой вооруженной охраною уже покинули лагерь, обоз и его охрана на выходе и что войско лишено подвижности, каждый занят своей поклажей и нигде нет ни согласия, ни достаточно ясных распоряжений. (9) Решили, что это и есть лучшее время для нападения, да и заря уже занималась. И вот, Волумний, приказав трубить к бою, наступает на вражеские войска. (10) Самниты обременены добычей, и мало кто при оружии; одни прибавили шагу, гоня перед собою скот, другие остановились, не зная, что безопасней: идти вперед или вернуться в лагерь; а покуда они колеблются, римляне нападают, и вот уже они перебрались через вал и учиняют в лагере беспорядочную резню. (11) Не только вражеское нападение привело в замешательство самнитские отряды, но вдобавок еще и бунт пленных: (12) кто не связан, тот развязывает других, а иные, расхватав оружие, притороченное к походной клади, врываются в ряды воинов и производят переполох страшней самой битвы. (13) А потом свершают подвиг еще достопамятнее: когда вождь Стай Минаций приблизился к рядам для ободрения, они-76 нападают на него, рассеивают всадников из его свиты и, обступив его самого со всех сторон, плененного верхом на коне, тащат к римскому консулу. (14) При таком замешательстве передовые отряды самнитов возвратились назад, и битва, уже решенная, возобновилась, однако длительное сопротивление было невозможно. (15) До шести тысяч человек было убито, две с половиной взято в плен, в их числе четыре военных трибуна, захвачено тридцать боевых знамен и - что всего отраднее победителям - вызволено семь тысяч четыреста пленников и отбиты назад горы отнятого у союзников имущества. Все владельцы указом были созваны, чтобы опознать и получить назад свою собственность; добро, которому в должный срок не нашлось хозяина, раздали воинам, а воинов заставили распродать эту добычу, чтобы не было у них мысли ни о чем, кроме оружия.
[21] Magnum ea populatio Campani agri tumultum Romae praebuerat; et per eos forte dies ex Etruria allatum erat post deductum inde Volumnianum exercitum Etruriam concitam in arma et Gellium Egnatium, Samnitium ducem, et Vmbros ad defectionem uocari et Gallos pretio ingenti sollicitari. His nuntiis senatus conterritus iustitium indici, dilectum omnis generis hominum haberi iussit. Nec ingenui modo aut iuniores sacramento adacti sunt sed seniorum etiam cohortes factae libertinique centuriati; et defendendae urbis consilia agitabantur summaeque rerum praetor P. Sempronius praeerat. Ceterum parte curae exonerarunt senatum L. Volumni consulis litterae, quibus caesos fusosque populatores Campaniae cognitum est. Itaque et supplicationes ob rem bene gestam consulis nomine decernunt et iustitium remittitur quod fuerat dies duodeuiginti; supplicatioque perlaeta fuit. Tum de praesidio regionis depopulatae ab Samnitibus agitari coeptum; itaque placuit ut duae coloniae circa Vescinum et Falernum agrum deducerentur, una ad ostium Liris fluuii, quae Minturnae appellata, altera in saltu Vescino, Falernum contingente agrum, ubi Sinope dicitur Graeca urbs fuisse, Sinuessa deinde ab colonis Romanis appellata. Tribunis plebis negotium datum est, ut plebei scito iuberetur P. Sempronius praetor triumuiros in ea loca colonis deducendis creare; nec qui nomina darent facile inueniebantur, quia in stationem se prope perpetuam infestae regionis, non in agros mitti rebantur. Auertit ab eis curis senatum Etruriae ingrauescens bellum et crebrae litterae Appi monentis ne regionis eius motum neglegerent: quattuor gentes conferre arma, Etruscos, Samnites, Vmbros, Gallos; iam castra bifariam facta esse, quia unus locus capere tantam multitudinem non possit. Ob haec et-iam appetebat tempus-comitiorum causa L. Volumnius consul Romam reuocatus; qui priusquam ad suffragium centurias uocaret, in contionem aduocato populo multa de magnitudine belli Etrusci disseruit: iam tum, cum ipse ibi cum collega rem pariter gesserit, fuisse tantum bellum ut nec duce uno nec exercitu geri potuerit; accessisse postea dici Vmbros et ingentem exercitum Gallorum; aduersus quattuor populos duces consules illo die deligi meminissent. Se, nisi confideret eum consensu populi Romani consulem declaratum iri qui haud dubie tum primus omnium ductor habeatur, dictatorem fuisse extemplo dicturum.	21. (1) В Риме такое разорение Кампании вызвало большую тревогу; (2) и как раз тогда из Этрурии пришли вести, что после ухода оттуда Волумниева войска этруски взялись за оружие и начали призывать к восстанию и самнитского вождя Геллия Эгнация, и умбров, а галлов огромною мздой склонять к себе на свою сторону. (3) Сенат, устрашенный этими известиями, приказал закрыть суды и набрать войско из людей всякого звания: (4) к присяге привели не только свободных и молодых, но даже из пожилых составили когорты, даже из вольноотпущенников - центурии; принялись совещаться о том, как защитить Город, а во главе всего дела поставили претора Публия Семпрония. (5) Только донесение консула Луция Волумния с вестью, что разорители Кампании перебиты и рассеяны, умерило заботы сената. (6) Так что в честь консула за успешный исход войны и ради отмены закрытия судов, длившегося восемнадцать дней, было устроено благодарственное молебствие, и было это молебствие исполнено радости. (7) Тогда пошла речь о том, как защитить области, опустошенные самнитами, и решено было вывести в Весцийской и Фалернской округах два поселения, одно возле устья реки Лирис, названное Минтурны, другое - в Весцийских лесах на границе Фалернских владений, (8) где, говорят, был греческий город Синопа, который позже римские поселенцы прозвали Синуэссой. (9) Народным трибунам вменили в обязанность с одобрения всех плебеев поручить претору Публию Семпронию назначить триумвиров для вывода поселений в те места. (10) Нелегко было найти охотников записываться в поселенцы, ибо ясно было, что их отправляют не землю возделывать, а чуть ли не бессменно стоять на страже во вражеской области. (11) Но от этих забот сенату пришлось отвлечься, потому что в Этрурии воевать стало много тяжелее, и от Аппия одно за другим шли послания с напоминаниями не оставлять без внимания волнения в его области: (12) ведь уже четыре народа объединяют силы - этруски, самниты, умбры и галлы, и в двух местах им пришлось разбить свои лагеря, ибо столь громадные полчища не могли втиснуться в один. (13) Из-за этого и ради проведения выборов (сроки уже подошли) консул Волумний был отозван в Рим. Прежде чем созвать центурии для голосования, он созвал народную сходку и долго рассказывал о тягостях этрусской войны: (14) уже тогда, когда он сам вместе с товарищем вел там совместные действия, подобная война была непосильна для одного полководца и одного войска, а ведь с тех пор, говорят, добавились еще умбры и громадные полчища галлов; (15) пусть же, говорил он, каждый помнит, что в этот день избираются консулы вести войну против четырех народов. И если бы не уверенность, что народ римский единодушно изберет консулом того, кто ныне слывет бесспорно первым из всех полководцев, он бы тотчас сам назначил его диктатором.
[22] Nemini dubium erat quin Fabius quintum omnium consensu destinaretur; eumque et praerogatiuae et primo uocatae omnes centuriae consulem cum L. Volumnio dicebant. Fabi oratio fuit, qualis biennio ante; deinde, ut uincebatur consensu, uersa postremo ad collegam P. Decium poscendum: id senectuti suae adminiculum fore. Censura duobusque consulatibus simul gestis expertum se nihil concordi collegio firmius ad rem publicam tuendam esse. Nouo imperii socio uix iam adsuescere senilem animum posse; cum moribus notis facilius se communicaturum consilia. Subscripsit orationi eius consul cum meritis P. Deci laudibus, tum quae ex concordia consultum bona quaeque ex discordia mala in administratione rerum militarium euenirent memorando, quam prope ultimum discrimen suis et collegae certaminibus nuper uentum foret admonendo: Decium Fabiumque qui uno animo, una mente uiuerent esse praeterea uiros natos militiae, factis magnos, ad uerborum linguaeque certamina rudes. Ea ingenia consularia esse: callidos sollertesque, iuris atque eloquentiae consultos, qualis Ap. Claudius esset, urbi ac foro praesides habendos praetoresque ad reddenda iura creandos esse. His agendis dies est consumptus. Postridie ad praescriptum consulis et consularia et praetoria comitia habita. Consules creati Q. Fabius et P. Decius, Ap. Claudius praetor, omnes absentes; et L. Volumnio ex senatus consulto et scito plebis prorogatum in annum imperium est.	22. (1) Ни у кого не было сомнений, что единогласное избрание предстоит Квинту Фабию; в голосовании и прерогативных, и всех первых центурий Фабий был вместе с Луцием Волумнием объявлен консулом [295 г.]. (2) Фабий произнес речь, такую же, как и двумя годами ранее; но потом, уступая всеобщему единодушию, стал под конец просить себе в товарищи Публия Деция: (3) он-де будет опорой его старости. В совместном с ним цензорстве и двукратном консульстве он познал, что нет ничего надежнее для защиты общего дела, чем согласие в товарищах; и в его возрасте он едва ли уже сможет делить власть с новым человеком (4) - ведь куда проще советоваться с человеком, нрав которого уже знаешь. Консул присоединился к его речам. Он воздал Публию Децию подобающие хвалы, сказал, какое благо в военном деле - согласие консулов, и какое зло - их несогласие, (5) и напомнил, как едва не обернулась погибелью недавняя его ссора с товарищем по консульству. (6) Деций с Фабием, продолжал он, живут единой душой и помыслами, словно оба рождены для ратного дела, в подвигах они - герои, а в словесных состязаниях и ухищрениях не искусники. (7) Таковы и должны быть консулы; а кто ловок и смышлен в законах и красноречии, вроде Аппия Клавдия, тех надо избирать преторами для отправления правосудия, чтоб они начальствовали в Городе и на форуме. (8) В этих прениях прошел день. Назавтра по распоряжению консула состоялись и консульские и преторские выборы. (9) Консулами стали Квинт Фабий и Публий Деций, а претором - Аппий Клавдий, все трое - заочно; а военные полномочия Луция Волумния, согласно постановлению сената и решению народа, были продлены еще на год.
[23] Eo anno prodigia multa fuerunt, quorum auerruncandorum causa supplicationes in biduum senatus decreuit; publice uinum ac tus praebitum; supplicatum iere frequentes uiri feminaeque. Insignem supplicationem fecit certamen in sacello Pudicitiae Patriciae, quae in foro bouario est ad aedem rotundam Herculis, inter matronas ortum. Verginiam Auli filiam, patriciam plebeio nuptam, L. Volumnio consuli, matronae quod e patribus enupsisset sacris arcuerant. Breuis altercatio inde ex iracundia muliebri in contentionem animorum exarsit, cum se Verginia et patriciam et pudicam in Patriciae Pudicitiae templum ingressam, ut uni nuptam ad quem uirgo deducta sit, nec se uiri honorumue eius ac rerum gestarum paenitere uero gloriaretur. Facto deinde egregio magnifica uerba adauxit. In uico Longo ubi habitabat, ex parte aedium quod satis esset loci modico sacello exclusit aramque ibi posuit et conuocatis plebeiis matronis conquesta iniuriam patriciarum, "hanc ego aram" inquit "Pudicitiae Plebeiae dedico; uosque hortor ut, quod certamen uirtutis uiros in hac ciuitate tenet, hoc pudicitiae inter matronas sit detisque operam ut haec ara quam illa, si quid potest, sanctius et a castioribus coli dicatur." eodem ferme ritu et haec ara quo illa antiquior culta est, ut nulla nisi spectatae pudicitiae matrona et quae uni uiro nupta fuisset ius sacrificandi haberet; uolgata dein religio a pollutis, nec matronis solum sed omnis ordinis feminis, postremo in obliuionem uenit. Eodem anno Cn. Et Q. Ogulnii aediles curules aliquot feneratoribus diem dixerunt; quorum bonis multatis ex eo quod in publicum redactum est aenea in Capitolio limina et trium mensarum argentea uasa in cella Iouis Iouemque in culmine cum quadrigis et ad ficum Ruminalem simulacra infantium conditorum urbis sub uberibus lupae posuerunt semitamque saxo quadrato a Capena porta ad Martis strauerunt. Et ab aedilibus plebeiis L. Aelio Paeto et C. Fuluio Curuo ex multaticia item pecunia, quam exegerunt pecuariis damnatis, ludi facti pateraeque aureae ad Cereris positae.	23. (1) В тот год было много грозных знамений, и сенат для отвращения зла назначил двухдневное молебствие; (2) из казны были розданы вино для возлияний и смола для воскурении, и многолюдные толпы мужчин и женщин отправились возносить молитвы. (3) Молебствия эти запомнились ссорой, случившейся между матронами в святилище Скромности Патрицианской, что на Бычьем рынке возле круглого храма Геркулеса. (4) Матроны не допустили там к обрядам Вергинию дочь Авла за ее брак не с патрицием, ведь она была из патрицианского рода, но замужем за консулом из плебеев Луцием Волумнием. Краткий спор женские страсти превратили в яростное противоборство, (5) когда Вергиния с истинной гордостью заявила, что в храм Патрицианской Скромности она вошла и как патрицианка, и как скромница, и как жена единственного мужа, за которого ее выдали девицею, и не пристало ей стыдиться ни его самого, ни его должностей, ни его подвигов. (6) Свои гордые слова подкрепила она славным деянием. На Долгой улице, где она жила, она выгородила в своем жилище место, достаточно просторное для небольшого святилища, воздвигла там алтарь и, созвав плебейских матрон, посетовала на обиду от патрицианок и сказала: (7) "Этот алтарь я посвящаю Плебейской Скромности и призываю вас, матроны, так же состязаться меж собою в скромности, как мужи нашего государства - в доблести; (8) постарайтесь же, если это возможно, чтобы этот алтарь славился перед тем и святостью большею, и почитательницами чистейшими". (9) Алтарь этот чтился почти по тому же чину, что и первый, более древний: только матрона, признанная безупречно скромной и единобрачной, имела право приносить на нем жертвы. (10) Но потом нечестивые служители сделали это богослужение общедоступным, причем не только для матрон, но для женщин всякого звания, и наконец оно пришло в упадок. (11) В том же году курульные эдилы Гней и Квинт Огульнии привлекли к суду нескольких ростовщиков; (12) их лишили имущества, и на деньги, поступившие в казну, поставили медные пороги на Капитолии и серебряные сосуды на три престола внутри храма Юпитера, а также изваяние Юпитера на колеснице четверней на вершине его храма, а возле Руминальской смоковницы - изображения младенцев - основателей Города у сосцов волчицы, и, наконец, вымостили тесаным камнем дорогу от Капенских ворот до Марсова храма. (13) А плебейские эдилы Луций Элий Пет и Гай Фульвий Курв тоже на деньги, взятые пенею с осужденных скотовладельцев, устроили игры и посвятили в храм Цереры-87 золотые чаши.
[24] Q. Inde Fabius quintum et P. Decius quartum consulatum ineunt, tribus consulatibus censuraque collegae, nec gloria magis rerum, quae ingens erat, quam concordia inter se clari. Quae ne perpetua esset, ordinum magis quam ipsorum inter se certamen interuenisse reor, patriciis tendentibus ut Fabius in Etruriam extra ordinem prouinciam haberet, plebeiis auctoribus Decio ut ad sortem rem uocaret. Fuit certe contentio in senatu et, postquam ibi Fabius plus poterat, reuocata res ad populum est. In contione, ut inter militares uiros et factis potius quam dictis fretos, pauca uerba habita. Fabius, quam arborem conseuisset, sub ea legere alium fructum indignum esse dicere; se aperuisse Ciminiam siluam uiamque per deuios saltus Romano bello fecisse. Quid se id aetatis sollicitassent, si alio duce gesturi bellum essent? nimirum aduersarium se, non socium imperii legisse-sensim exprobrat-et inuidisse Decium concordibus collegis tribus. Postremo se tendere nihil ultra quam ut, si dignum prouincia ducerent, in eam mitterent; in senatus arbitrio se fuisse et in potestate populi futurum. P. Decius senatus iniuriam querebatur: quoad potuerint, patres adnisos ne plebeiis aditus ad magnos honores esset; postquam ipsa uirtus peruicerit ne in ullo genere hominum inhonorata esset, quaeri quemadmodum inrita sint non suffragia modo populi sed arbitria etiam fortunae et in paucorum potestatem uertantur. Omnes ante se consules sortitos prouincias esse: nunc extra sortem Fabio senatum prouinciam dare,-si honoris eius causa, ita eum de se deque re publica meritum esse ut faueat Q. Fabi gloriae quae modo non sua contumelia splendeat. Cui autem dubium esse, ubi unum bellum sit asperum ac difficile, cum id alteri extra sortem mandetur, quin alter consul pro superuacaneo atque inutili habeatur? gloriari Fabium rebus in Etruria gestis; uelle et P. Decium gloriari; et forsitan, quem ille obrutum ignem reliquerit, ita ut totiens nouum ex improuiso incendium daret, eum se exstincturum. Postremo se collegae honores praemiaque concessurum uerecundia aetatis eius maiestatisque; cum periculum, cum dimicatio proposita sit, neque cedere sua sponte neque cessurum. Et si nihil aliud ex eo certamine tulerit, illud certe laturum ut quod populi sit populus iubeat potius quam patres gratificentur. Iouem optimum maximum deosque immortales se precari, ut ita sortem aequam sibi cum collega dent si eandem uirtutem felicitatemque in bello administrando daturi sint. Certe et id natura aequum et exemplo utile esse et ad famam populi Romani pertinere, eos consules esse quorum utrolibet duce bellum Etruscum geri recte possit. Fabius nihil aliud precatus populum Romanum quam ut, priusquam intro uocarentur ad suffragium tribus, Ap. Claudi praetoris allatas ex Etruria litteras audirent, comitio abiit. Nec minore populi consensu quam senatus prouincia Etruria extra sortem Fabio decreta est.	24. (1) Здесь вступают в пятое свое консульство Квинт Фабий и в четвертое - Публий Деций, стяжавшие в трех совместных консульствах и совместном цензорстве громкую славу (2) не столько деяниями, хоть деяния их были велики, сколько взаимным согласием. Но не дано было ему оставаться неизменным, хотя, думается, причиной было не личное их соперничество, а борьба сословий, (3) ведь если патриции добивались, чтобы Фабий без жребия получил военачальство в Этрурии, то плебеи требовали от Деция настаивать на жребии. (4) Так или иначе в сенате пошли прения, и, когда Фабий взял там верх, дело было отдано на суд народа. Речи на собрании были недолгие, как водится среди людей военных, верящих больше делам, а не словам. (5) Фабий толковал, что нехорошо, дескать, когда один посадил дерево, а другой собирает его плоды; что это он, Фабий, прошел Циминийский лес и проложил римскому оружию путь через непроходимую чащу. (6) К чему было тревожить его в такие его годы, если намерены поручить войну другому вождю? Теперь куда как ясно, что он избрал себе противника, а не союзника в начальствовании войсками, - переходит Фабий к упрекам, - и что Децию опостылело единодушие трех их совместных консульств. (7) В конце концов, он не требует ничего, кроме отправки его на войну, раз уж он сочтен достойным быть военачальником; как подчинился он решению сената, так подчинится и воле народа. (8) Публий Деций со своей стороны жаловался на беззаконие сената: покуда была возможность, отцы что было сил старались не допустить плебеев к высшим должностям; (9) когда же доблесть сама завоевала право быть почтенною в людях всякого звания, начали изыскивать способы лишить силы не только глас народа, но даже волю случая, подчиняя то и другое власти немногих. (10) До него, Деция, все консулы получали область военных действий по жребию, а теперь вдруг сенат без жребия поручает ведение войны Фабию! (11) Если б это делалось из почтения, то у Фабия столько заслуг и перед Децием, и перед государством, что Деций сам бы рукоплескал славе Квинта Фабия, не служи только блеск его величия унижению другого. (12) Кому же невдомек, что когда тяжкую и опасную войну без жребия поручают одному из консулов, то тем самым другого консула объявляют лишним и никчемным? (13) Фабий прославлен подвигами в Этрурии - Публий Деций тоже хочет там прославиться; и если Фабий оставил там тлеющий огонь, столько раз неожиданно вспыхивавший новым пожаром, - то, может быть, именно Децию суждено его погасить? (14) Словом, из уважения к летам и достоинству товарища он готов уступить ему и почести, и награды, но когда речь идет о борьбе о опасности, он по своей воле как не уступал, так и не уступит; (15) и даже если ничего не выйдет из этого сопротивления, одного он заведомо добьется: чтобы народные полномочия были во власти народа, а не в милости сената. (16) Он молит Юпитера Всеблагого Величайшего и бессмертных богов дать ему с товарищем по консульству равный жребий, то есть равную доблесть и счастье в ведении войны. (17) И конечно, если консулами станут мужи, из коих каждый может победно вести войну с этрусками, то это и по природе справедливо, и служит добрым примером, и способствует славе римского парода. (18) Фабий же обратился к римскому народу с единственной просьбой: прежде, чем трибуны приступят к голосованию, пусть выслушают донесения претора Аппия Клавдия из Этрурии, и после этих слов покинул собрание. И тогда народ не менее единодушно, чем сенат, постановил без жребия поручить Фабию войну в Этрурии.
[25] Concursus inde ad consulem factus omnium ferme iuniorum et pro se quisque nomina dabant; tanta cupido erat sub eo duce stipendia faciendi. Qua circumfusus turba "quattuor milia" inquit, "peditum et sescentos equites dumtaxat scribere in animo est; hodierno et crastino die qui nomina dederitis mecum ducam. Maiori mihi curae est ut omnes locupletes reducam quam ut multis rem geram militi bus." profectus apto exercitu et eo plus fiduciae ac spei gerente quod non desiderata multitudo erat, ad oppidum Aharnam, unde haud procul hostes erant, ad castra Appi praetoris pergit. Paucis citra milibus lignatores ei cum praesidio occurrunt; qui ut lictores praegredi uiderunt Fabiumque esse consulem accepere, laeti atque alacres dis populoque Romano grates agunt quod eum sibi imperatorem misissent. Circumfusi deinde cum consulem salutarent, quaerit Fabius quo pergerent, respondentibusque lignatum se ire, "ain tandem?" inquit, "num castra uallata non habetis?" ad hoc cum succlamatum esset duplici quidem uallo et fossa et tamen in ingenti metu esse, "habetis igitur" inquit, "adfatim lignorum; redite et uellite uallum". Redeunt in castra terroremque ibi uellentes uallum et iis qui in castris remanserant militibus et ipsi Appio fecerunt; tum pro se quisque alii aliis dicere consulis se Q. Fabi facere iussu. Postero inde die castra mota et Appius praetor Romam dimissus. Inde nusquam statiua Romanis fuere. Negabat utile esse uno loco sedere exercitum; itineribus ac mutatione locorum mobiliorem ac salubriorem esse; fiebant autem itinera quanta fieri sinebat hiemps hauddum exacta. uere inde primo relicta secunda legione ad Clusium, quod Camars olim appellabant, praepositoque castris L. Scipione pro praetore Romam ipse ad consultandum de bello rediit, siue ipse sponte sua, quia bellum ei maius in conspectu erat quam quantum esse famae crediderat siue senatus consulto accitus; nam in utrumque auctores sunt. Ab Ap. Claudio praetore retractum quidam uideri uolunt, cum in senatu et apud populum, id quod per litteras adsidue fecerat, terrorem belli Etrusci augeret: non suffecturum ducem unum nec exercitum unum aduersus quattuor populos; periculum esse, siue iuncti unum premant siue diuersi gerant bellum, ne ad omnia simul obire unus non possit. Duas se ibi legiones Romanas reliquisse et minus quinque milia peditum equitumque cum Fabio uenisse. Sibi placere P. Decium consulem primo quoque tempore in Etruriam ad collegam proficisci, L. Volumnio Samnium prouinciam dari; si consul malit in suam prouinciam ire, Volumnium in Etruriam ad consulem cum exercitu iusto consulari proficisci. Cum magnam partem moueret oratio praetoris, P. Decium censuisse ferunt, ut omnia integra ac libera Q. Fabio seruarentur, donec uel ipse, si per commodum rei publicae posset, Romam uenisset uel aliquem ex legatis misisset, a quo disceret senatus quantum in Etruria belli esset quantisque administrandum copiis et quot per duces esset.	25. (1) Тогда почти вся молодежь сбежалась к консулу Фабию, и каждый спешил назвать себя по имени - так сильно хотелось им служить под его началом. (2) Окруженный этой толпою, Фабий сказал: "Я намерен набрать не более четырех тысяч пехотинцев и шестисот всадников; кто запишется сегодня и завтра, тех я и поведу с собою. (3) Я не о том думаю, чтобы вывести на войну многочисленное войско, а больше о том, чтобы привести всех назад с большой добычей". (4) Этим отказом от желанного обычно многолюдства внушив войску надежду и уверенность, он двинул послушное войско к крепости Ахарна, возле которой находился неприятель, и подошел к лагерю Аппия Клавдия. (5) В нескольких милях от лагеря навстречу ему попались дровосеки с охраной. Завидев шествующих впереди ликторов и узнав, что Фабий стал консулом, они с бурной радостью возблагодарили богов и римский народ за то, что именно Фабия послали к ним военачальником. (6) А когда, обступив со всех сторон, они приветствовали консула, тот спросил, куда они держат путь, и, услышав, что за дровами, сказал: "Быть этого не может! Разве у вас нет частокола вокруг лагеря?" (7) И когда на это ему закричали, что есть и частокол двойной, и рвы, и все равно очень страшно, Фабий произнес такие слова: "В таком случае дров у вас хватает: ступайте и выдерните частокол". (8) Те возвратились в лагерь и стали выдергивать там частокол, нагнав страху и на воинов, оставшихся в лагере, и на самого Аппия: (9) каждый объявлял другим, что это делается по приказу самого Квинта Фабия. На другой день лагерь снялся с места, а претор Аппий был отослан в Рим. (10) С этого времени римляне нигде не разбивали постоянного лагеря. Фабий считал, что воинам вредно сидеть на одном месте: переходы и перемена мест делают их подвижней и крепче. Но переходы были, конечно, такими, какие возможны, когда зима еще не кончилась. (11) А с началом весны, оставив второй легион возле Клузия, который в древности называли Камарс, и поставив во главе лагеря пропретора Луция Сципиона, сам Фабий возвратился в Рим для совещания о ведении войны, (12) - то ли по вызову от сената, то ли по собственной воле, предвидя войну более тяжелую, чем казалось по слухам; и о том и о другом есть свидетельства. (13) Некоторым хочется представить дело так, будто это претор Аппий Клавдий вызвал его в Рим, расписав и перед сенатом, и перед народом ужасы этрусской войны, что он и прежде постоянно делал в своих донесениях: мол, одного военачальника и одного войска против четырех народов будет недостаточно; (14) ударят ли враги соединенными силами на одно из войск, начнут ли вести войну в разных местах, чтобы не поспеть было одному консулу сразу всюду, - опасность одинакова. (15) Сам он оставил в Этрурии два римских легиона да с Фабием прибыли не более пяти тысяч человек пехоты и конницы. Теперь, по его мнению, консулу Публию Децию нужно при первой возможности тоже отправиться в Этрурию к товарищу, а Самний оставить Луцию Волумнию; (16) если же консул предпочтет отправиться в свою область, то в Этрурию к консулу пусть идет Волумний с войском, какое обычно бывает у консулов. (17) На большинство речь претора произвела впечатление, и только Публий Деций, говорят, заявил, что все должно остаться, как есть, пока Квинт Фабий либо сам не явится в Рим, - если это не будет во вред общему благу - либо не пришлет кого-нибудь из легатов, чтобы сенат мог доподлинно узнать, сколь опасна этрусская война, каких сил она требует и скольких предводителей.
[26] Fabius, ut Romam rediit, et in senatu et productus ad populum mediam orationem habuit, ut nec augere nec minuere uideretur belli famam magisque in altero adsumendo duce aliorum indulgere timori quam suo aut rei publicae periculo consulere: ceterum si sibi adiutorem belli sociumque imperii darent, quonam modo se obliuisci P. Deci consulis per tot collegia experti posse? neminem omnium secum coniungi malle; et copiarum satis sibi cum P. Decio et nunquam nimium hostium fore. Sin collega quid aliud malit, at sibi L. Volumnium darent adiutorem. Omnium rerum arbitrium et a populo et a senatu et ab ipso collega Fabio permissum est; et cum P. Decius se in Samnium uel in Etruriam proficisci paratum esse ostendisset, tanta laetitia ac gratulatio fuit ut praeciperetur uictoria animis triumphusque non bellum decretum consulibus uideretur. Inuenio apud quosdam extemplo consulatu inito profectos in Etruriam Fabium Deciumque sine ulla mentione sortis prouinciarum certaminumque inter collegas quae exposui. Sunt , quibus ne haec quidem exponere satis fuerit, adiecerint et Appi criminationes de Fabio absente ad populum et pertinaciam aduersus praesentem consulem praetoris contentionemque aliam inter collegas tendente Decio ut suae quisque prouinciae sortem tueretur. Constare res incipit ex eo tempore quo profecti ambo consules ad bellum sunt. Ceterum antequam consules in Etruriam peruenirent, Senones Galli multitudine ingenti ad Clusium uenerunt legionem Romanam castraque oppugnaturi. Scipio, qui castris praeerat, loco adiuuandam paucitatem suorum militum ratus, in collem, qui inter urbem et castra erat, aciem erexit; sed, ut in re subita, parum explorato itinere ad iugum perrexit, quod hostes ceperant parte alia adgressi. Ita caesa ab tergo legio atque in medio, cum hostis undique urgeret, circumuenta. Deletam quoque ibi legionem, ita ut nuntius non superesset, quidam auctores sunt, nec ante ad consules, qui iam haud procul a Clusio aberant, famam eius cladis perlatam quam in conspectu fuere Gallorum equites, pectoribus equorum suspensa gestantes capita et lanceis infixa ouantesque moris sui carmine.-sunt qui Vmbros fuisse non Gallos tradant, nec tantum cladis acceptum et circumuentis pabulatoribus cum L. Manlio Torquato legato Scipionem propraetorem subsidium e castris tulisse uictoresque Vmbros redintegrato proelio uictos esse captiuosque eis ac praedam ademptam. Similius uero est a Gallo hoste quam Vmbro eam cladem acceptam, quod cum saepe alias tum eo anno Gallici tumultus praecipuus terror ciuitatem tenuit.-itaque praeterquam quod ambo consules profecti ad bellum erant cum quattuor legionibus et magno equitatu Romano Campanisque mille equitibus delectis, ad id bellum missis, et sociorum nominisque Latini maiore exercitu quam Romano, alii duo exercitus haud procul urbe Etruriae oppositi, unus in Falisco, alter in Vaticano agro. Cn. Fuluius et L. Postumius Megellus, propraetores ambo, statiua in eis locis habere iussi.	26. (1) И вот Фабий, явившись в Рим, представ и перед сенатом и перед народом, своей сдержанностью дал понять, что он не преувеличивает и не преуменьшает опасности войны, а еще одного военачальника готов принять не из-за тревоги о себе или о государстве, но ради снисхождения к чужим страхам. (2) Но коль скоро ему придают кого-то, чтобы делить с ним тяготы войны и бремя власти, то может ли он забыть о Публии Деции, испытанном товарище стольких консульств? (3) Нет никого, с кем он предпочел бы быть в паре. С Публием Децием ему всегда будет хватать воинов и никогда не будет слишком многочисленным неприятель; если же товарищ предпочтет иное, то пусть дадут ему в помощники Луция Волумния. (4) Сенат, народ и даже товарищ по консульству предоставили все на усмотрение Фабия, и когда Публий Деций заявил, что равно готов отправиться хоть в Самний, хоть в Этрурию, такая была радость и такое торжество, словно загодя праздновали победу и триумф, а не отправляли консулов на войну. (5) У некоторых писателей мы читаем, что Фабий и Деций отправились в Этрурию тотчас по вступлении в консульство, причем ни о жребии, ни о вышеописанных спорах товарищей по должности не упоминается. (6) Зато другим мало было рассказать об этих раздорах и они добавляют, как Аппий заочно обвинял Фабия перед народом и как он, претор, сопротивлялся консулу по приезде его в Рим, и еще одну ссору между консулами, когда Деций настаивал, чтобы каждый защищал ту область, которая досталась ему по жребию. (7) Достоверно обстоятельства известны лишь с того времени, когда оба консула отправились на войну. Однако, прежде чем консулы достигли Этрурии, несметные полчища сенонских галлов, явившись к Клузию, осадили римский легион в его лагере. (8) Сципион, стоявший во главе лагеря, решил, что малочисленность его воинов следует возместить выгодным положением, и повел войско на холм между городом и лагерем. (9) Но от поспешности он не разведал толком дороги и взобрался на вершину, уже занятую неприятелем, поднявшимся с другой стороны. Так что на легион обрушился удар с тыла, и теснимые отовсюду воины оказались во вражеском кольце. (10) Судя по некоторым сочинителям, легион там и погиб, причем не спасся ни один человек, чтоб хотя бы сообщить об этом несчастье, (11) и весть о нем дошла до консулов, бывших уже недалеко от Клузия, лишь когда они завидели галльских всадников: на груди их коней болтались головы, головы торчали на пиках, а сами всадники по своему обычаю горланили победные песни. (12) А некоторые сообщают, будто это были умбры, а не галлы, и не такое уж это было для римлян поражение: просто, когда несколько воинов во главе с легатом Луцием Манлием Торкватом отправились за продовольствием, они были окружены, пропретор Сципион двинулся из лагеря им на выручку, битва возобновилась и, победившие было умбры разгромлены, а пленники и добыча отбиты. (13) Все же более вероятно, что поражение нанесли галлы, а не умбры, ибо в этом году, как не раз и прежде, граждане особенно боялись нападения галлов. (14) Вот почему не только оба консула отправились на войну с четырьмя легионами и многочисленной римской конницей, с тысячей снаряженных на эту войну отборных кампанских всадников и еще с войском союзников и латинов, превышавшим по численности римское войско, (15) но и два других войска были поставлены для защиты от этрусков неподалеку от Города: одно у фалисков, другое близ Ватикана. Гней Фульвий и Луций Постумий Мегелл, оба пропреторы, получили приказ разбить в этих местах постоянные лагери.
[27] Consules ad hostes transgresso Appennino in agrum Sentinatem peruenerunt; ibi quattuor milium ferme interuallo castra posita. Inter hostes deinde consultationes habitae atque ita conuenit ne unis castris miscerentur omnes neue in aciem descenderet simul; Samnitibus Galli, Etruscis Vmbri adiecti. Dies indicta pugnae; Samniti Gallisque delegata pugna; inter ipsum certamen Etrusci Vmbrique iussi castra Romana oppugnare. Haec consilia turbarunt transfugae Clusini tres clam nocte ad Fabium consulem transgressi, qui editis hostium consiliis dimissi cum donis, ut subinde ut quaeque res noua decreta esset exploratum perferrent. Consules Fuluio ut ex Falisco, Postumio ut ex Vaticano exercitum ad Clusium admoueant summaque ui fines hostium depopulentur, scribunt. Huius populationis fama Etruscos ex agro Sentinate ad suos fines tuendos mouit. Instare inde consules, ut absentibus iis pugnaretur. Per biduum lacessiere proelio hostem; biduo nihil dignum dictu actum; pauci utrimque cecidere, magisque inritati sunt ad iustum certamen animi quam ad discrimen summa rerum adducta. Tertio die descensum in campum omnibus copiis est. Cum instructae acies starent, cerua fugiens lupum e montibus exacta per campos inter duas acies decurrit; inde diuersae ferae, cerua ad Gallos, lupus ad Romanos cursum deflexit. Lupo data inter ordines uia; ceruam Galli confixere. Tum ex antesignanis Romanus miles "illac fuga" inquit "et caedes uertit, ubi sacram Dianae feram iacentem uidetis; hinc uictor Martius lupus, integer et intactus, gentis nos Martiae et conditoris nostri admonuit." dextro cornu Galli, sinistro Samnites constiterunt. Aduersus Samnites Q. Fabius primam ac tertiam legionem pro dextro cornu, aduersus Gallos pro sinistro Decius quintam et sextam instruxit; secunda et quarta cum L. Volumnio proconsule in Samnio gerebant bellum. Primo concursu adeo aequis uiribus gesta res est ut, si adfuissent Etrusci et Vmbri aut in acie aut in castris, quocumque se inclinassent, accipienda clades fuerit.	27. (1) Перевалив Апеннины, в окрестностях Сентина консулы встретили противника. Там на расстоянии от него примерно в четыре мили разбили лагерь. (2) Враги тем временем, посовещавшись между собой, решили не смешиваться всем в одном лагере и не выходить на бой всем одновременно; (3) самниты соединились с галлами, этруски с умбрами. Назначили и день битвы: самниты и галлы должны были завязать сражение, а этруски и умбры в разгар боя напасть на римский лагерь. (4) Этим намерениям помешали, однако, три перебежчика из Клузия, пробравшиеся тайком под покровом ночи к консулу Фабию; узнав от них вражеский замысел, их одарили и отослали назад выведывать и доносить о всяком новом вражеском решении. (5) Фульвию и Постумию консулы отправляют письменный приказ двигаться с войсками из Фалискской и Ватиканской округи к Клузию, беспощадно разоряя при этом вражеские земли. (6) Слух об этих разорениях заставил этрусков поспешить из Сентинской округи на защиту своих владений. Тогда-то консулы и двинули войска, чтобы дать сражение в отсутствие этрусков. (7) Два дня, нападая, дразнили неприятеля, но за два эти дня не совершилось ничего достойного упоминания, лишь несколько человек с обеих сторон было убито: не столько победа тут решалась, сколько воины раззадоривались для настоящей битвы. На третий день все силы противников вышли на поле боя. (8) Когда оба войска стали, готовые к битве, прянула с горы лань, спасаясь от волка, и промчалась по полю меж тем и другим строем; потом звери бросились бежать в разные стороны - лань к галлам, а волк - к римлянам. Волку открыли проход сквозь ряды, лань же была заколота галлами. (9) Тогда один из римских передовых бойцов объявил: "Бегство и гибель отвратились туда, где вы видите поверженной священную тварь Дианы; здесь же Марсов волк-победитель, целый и невредимый, напоминает нам о Марсовом племени и об основателе нашего Города"96. (10) Правое крыло заняли галлы, левое - самниты. На правом крыле против самнитов Квинт Фабий поставил первый и третий легионы, на левом против галлов - Деций выстроил пятый и шестой. (11) Второй и четвертый легионы во главе с проконсулом Луцием Волумнием воевали в Самнии. Поначалу силы в бою были точь-в-точь равными, так что, окажись тут в строю ли или в лагере этруски и умбры, там, куда бы они ударили, римлянам не миновать поражения.
[28] Ceterum quamquam communis adhuc Mars belli erat necdum discrimen fortuna fecerat qua datura uires esset, haudquaquam similis pugna in dextro laeuoque cornu erat. Romani apud Fabium arcebant magis quam inferebant pugnam extrahebaturque in quam maxime serum diei certamen, quia ita persuasum erat duci et Samnites et Gallos primo impetu feroces esse, quos sustinere satis sit; longiore certamine sensim residere Samnitium animos, Gallorum quidem etiam corpora intolerantissima laboris atque aestus fluere, primaque eorum proelia plus quam uirorum, postrema minus quam feminarum esse. In id tempus igitur, quo uinci solebat hostis, quam integerrimas uires militi seruabat. Ferocior Decius et aetate et uigore animi, quantumcumque uirium habuit certamine primo effudit. Et quia lentior uidebatur pedestris pugna, equitatum in pugnam concitat et ipse fortissimae iuuenum turmae immixtus orat proceres iuuentutis, in hostem ut secum impetum faciant: duplicem illorum gloriam fore, si ab laeuo cornu et ab equite uictoria incipiat. Bis auertere Gallicum equitatum; iterum longius euectos et iam inter media peditum agmina proelium cientes nouum pugnae conterruit genus; essedis carrisque superstans armatus hostis ingenti sonitu equorum rotarumque aduenit et insolitos eius tumultus Romanorum conterruit equos. Ita uictorem equitatum uelut lymphaticus pauor dissipat; sternit inde ruentes equos uirosque improuida fuga. Turbata hinc etiam signa legionum multique impetu equorum ac uehiculorum raptorum per agmen obtriti antesignani; et insecuta, simul territos hostes uidit, Gallica acies nullum spatium respirandi recipiendique se dedit. uociferari Decius quo fugerent quamue in fuga spem haberent; obsistere cedentibus ac reuocare fusos; deinde, ut nulla ui perculsos sustinere poterat, patrem P. Decium nomine compellans, "quid ultra moror" inquit "familiare fatum? datum hoc nostro generi est ut luendis periculis publicis piacula simus. Iam ego mecum hostium legiones mactandas Telluri ac Dis Manibus dabo." haec locutus M. Liuium pontificem, quem descendens in aciem digredi uetuerat ab se, praeire iussit uerba quibus se legionesque hostium pro exercitu populi Romani Quiritium deuoueret. Deuotus inde eadem precatione eodemque habitu quo pater P. Decius ad Veserim bello Latino se iusserat deuoueri, cum secundum sollemnes precationes adiecisset prae se agere sese formidinem ac fugam caedemque ac cruorem, caelestium inferorum iras, contacturum funebribus diris signa tela arma hostium, locumque eundem suae pestis ac Gallorum ac Samnitium fore,-haec exsecratus in se hostesque, qua confertissimam cernebat Gallorum aciem, concitat equum inferensque se ipse infestis telis est interfectus.	28. (1) Надо сказать, что хотя ратный Марс оставался ко всем равно суровым, а Судьба не показывала, кому она даст перевес, все же на правом и на левом крыле битва шла по-разному. (2) Под началом Фабия римляне скорей отражали нападение, а не сами нападали и затягивали битву сколь можно дольше, ибо вождь их знал твердо: (3) и самниты и галлы храбры в первой схватке, и надо только выдержать этот их натиск; если же битва затянется, ярость самнитов мало-помалу ослабеет, (4) а силы галлов, совершенно не способных терпеть жару и усталость, тают на глазах: в начале битвы они сильнее мужей, в конце слабее женщин. (5) Так что он старался как мог сохранить силы воинов свежими, дожидаясь срока, когда враг обычно начинал поддаваться. (6) Но Деций, в его возрасте и при его отваге, склонный к более решительным действиям, сразу же бросил в битву все бывшие в его распоряжении силы. А когда пешая битва показалась ему слишком вялой, он бросаег в бой конницу (7) и, присоединясь к самым отчаянным отрядам юнцов, призывает цвет молодежи вместе с ним ударить на врага: двойная, мол, слава их ждет, если победа придет и с левого крыла, и благодаря коннице. (8) Дважды отразили они натиск галльской конницы, но когда во второй раз слишком оторвались от своих и сражались уже в самой гуще врагов, их устрашило небывалое еще нападение: (9) вооруженные враги, стоя на колесницах и телегах, двинулись на них под оглушительный топот копыт и грохот колес и напугали римских коней, непривычных к такому шуму. (10) Будто обезумев, рассеялась победоносная римская конница: опрометью мчась прочь, падали наземь и кони и люди. (11) Замешательство перекинулось оттуда и на сами легионы, и много передовых бойцов погибло под копытами коней и колесами телег, промчавшихся вдоль строя, а следом и галльская пехота, видя испуг противника, не давала ни вздохнуть, ни опомниться. (12) Деций стал кричать своим, куда, мол, бежите, что сулит вам бегство? Он преграждал дорогу отступавшим и скликал рассеявшихся. Наконец, видя, что растерянных ничем не сдержать, (13) Публий Деций, воззвав по имени к своему отцу, воскликнул так: "Зачем мне отлагать долее исполненье семейного рока? Нам на роду написано приносить себя в жертву ради избавления от общей опасности. Вот и я предам на заклание в жертву Земле и богам преисподней самого себя вместе с вражьими ратями!" (14) С этими словами он приказывает понтифику Марку Ливию (которому, выходя на бой, велел неотлучно быть при себе) произносить слова, чтобы он, повторяя их, обрек себя и вражеские легионы за войско римского народа квиритов. (15) И обрекши себя теми же заклинаниями и в том же облачении, как и родитель его, Публий Деций-98, приказал обречь себя на Везере в латинской войне, (16) он прибавил к положенным проклятиям, что будет гнать впереди себя ужас и бегство, кровь и погибель, гнев небесных богов и подземных и (17) обратит зловещие проклятия на знамена, оружие и доспехи врагов, а место его гибели будет местом истребления галлов и самнитов. (18) С этими проклятиями и себе и врагам он пустил коня туда, где приметил, что галлы стоят всего плотнее, и, бросившись сам на выставленные копья, встретил свою смерть.
[29] Vix humanae inde opis uideri pugna potuit. Romani duce amisso, quae res terrori alias esse solet, sistere fugam ac nouam de integro uelle instaurare pugnam; Galli et maxime globus circumstans consulis corpus uelut alienata mente uana in cassum iactare tela; torpere quidam et nec pugnae meminisse nec fugae. At ex parte altera pontifex Liuius, cui lictores Decius tradiderat iusseratque pro praetore esse, uociferari uicisse Romanos defunctos consulis fato; Gallos Samnitesque Telluris Matris ac Deorum Manium esse; rapere ad se ac uocare Decium deuotam secum aciem furiarumque ac formidinis plena omnia ad hostes esse. Superueniunt deinde his restituentibus pugnam L. Cornelius Scipio et C. Marcius, cum subsidiis ex nouissima acie iussu Q. Fabi consulis ad praesidium collegae missi. Ibi auditur P. Deci euentus, ingens hortamen ad omnia pro re publica audenda. Itaque cum Galli structis ante se scutis conferti starent nec facilis pede conlato uideretur pugna, iussu legatorum collecta humi pila, quae strata inter duas acies iacebant, atque in testudinem hostium coniecta; quibus plerisque in scuta uerutisque raris in corpora ipsa fixis sternitur cuneus ita ut magna pars integris corporibus attoniti conciderent. Haec in sinistro cornu Romanorum fortuna uariauerat. Fabius in dextro primo, ut ante dictum est, cunctando extraxerat diem; dein, postquam nec clamor hostium nec impetus nec tela missa eandem uim habere uisa, praefectis equitum iussis ad latus Samnitium circumducere alas, ut signo dato in transuersos quanto maximo possent impetu incurrerent, sensim suos signa inferre iussit et commouere hostem. Postquam non resisti uidit et haud dubiam lassitudinem esse, tum collectis omnibus subsidiis, quae ad id tempus reseruauerat, et legiones concitauit et signum ad inuadendos hostes equitibus dedit. Nec sustinuerunt Samnites impetum praeterque aciem ipsam Gallorum relictis in dimicatione sociis ad castra effuso cursu ferebantur: Galli testudine facta conferti stabant. Tum Fabius audita morte collegae Campanorum alam, quingentos fere equites, excedere acie iubet et circumuectos ab tergo Gallicam inuadere aciem; tertiae deinde legionis subsequi principes et, qua turbatum agmen hostium uiderent impetu equitum, instare ac territos caedere. Ipse aedem Ioui Victori spoliaque hostium cum uouisset, ad castra Samnitium perrexit, quo multitudo omnis consternata agebatur. Sub ipso uallo, quia tantam multitudinem portae non recepere, temptata ab exclusis turba suorum pugna est; ibi Gellius Egnatius, imperator Samnitium, cecidit; compulsi deinde intra uallum Samnites paruoque certamine capta castra et Galli ab tergo circumuenti. Caesa eo die hostium uiginti quinque milia, octo capta; nec incruenta uictoria fuit; nam ex P. Deci exercitu caesa septem milia, ex Fabi mille septingenti. Fabius dimissis ad quaerendum collegae corpus spolia hostium coniecta in aceruum Ioui Victori cremauit. Consulis corpus eo die, quia obrutum superstratis Gallorum cumulis erat, inueniri non potuit; postero die inuentum relatumque est cum multis militum lacrimis. Intermissa inde omnium aliarum rerum cura Fabius collegae funus omni honore laudibusque meritis celebrat.	29. (1) С этого мгновения битва перестала походить на дело рук человеческих. Потерявши вождя, что обычно ведет к смятению, римляне прекратили бегство и вознамерились начать бой сызнова. (2) Галлы же, особенно сгрудившиеся толпой возле тела консула, словно обезумев, метали свои копья и стрелы в пустоту, а иные цепенели, забыв и о битве, и о бегстве. (3) На римской же стороне понтифик Ливий, которому Деций передал своих ликторов и приказал остаться за претора, стал громко кричать, что победа - за римлянами, (4) а галлы и самниты смертью консула обречены теперь Матери Земле и богам преисподней, что Деций влечет и зовет за собою обреченное вместе с ним войско, и все у врагов исполнено безумия и ужаса. (5) Пока римляне восстанавливали боевой строй, к ним подоспели Луций Корнелий Сципион и Гай Марций, посланные товарищу на подмогу по приказу Квинта Фабия с подкреплениями из задних рядов войска. Здесь им стала известна судьба Публия Деция, побуждающая дерзать на все ради общего дела. (6) И вот, хотя галлы, выставив перед собою щиты, стояли сомкнутым строем и ясно было, что рукопашная будет нелегкой, тем не менее по приказу легатов воины подобрали копья, усеявшие землю между тем и другим войском и метнули их во вражескую "черепаху"100; (7) много копий вонзилось в щиты, а некоторые даже в самые тела врагов, и клин их развалился, причем повалилось много не раненых даже, а только оглушенных. Так переменчиво было на левом крыле счастье римлян. (8) На правом же крыле Фабий, как было сказано, весь день тянул время; а потом, когда уже стало ясно, что и крики врагов, и натиск их, и удары их дротиков потеряли прежню силу, (9) он приказал начальникам конницы вести отряды в обход самнитского крыла, чтобы по знаку ударить на них сбоку всею силою; легионерам же своим Фабий приказал шаг за шагом продвигаться вперед и теснить врага. (10) Увидев, что неприятель не сопротивляется и явно измотан, он стянул все силы, какие сберегал до времени, и устремил легионы вперед, а коннице дал знак броситься на врага. (11) И самниты не выдержали натиска: мимо галльского войска, бросив в опасности союзников, они врассыпную побежали к лагерю. (12) Галлы же выстроились "черепахой" и продолжали стоять плечо к плечу. Тут Фабий, узнав о смерти товарища, приказывает отряду кампанцев - около пятисот всадников - покинуть строй и, зайдя галлам в тыл, напасть на их войско, (13) а за ними идти принципам третьего легиона и, где увидят замешательство во вражеских рядах под натиском конницы, туда ударить и рубить дрогнувших противников. (14) Сам же Фабий, дав обет посвятить храм и вражеские доспехи Юпитеру Победителю, направился к самнитскому лагерю, куда стекались толпы охваченных страхом самнитов. (15) У самого вала те, кого оттеснила толпа соплеменников, - ведь такие полчища не могли разом протиснуться в ворота - попытались отбиваться; (16) здесь пал самнитский полководец Геллий Эгнаций. Наконец самнитов загнали за вал, и после короткой борьбы лагерь был взят, а галлов обошли с тыла. (17) Двадцать пять тысяч неприятелей было перебито в этот день, восемь тысяч попало в плен. Но победа не была бескровной: (18) из войска Деция полегло семь тысяч, а из Фабиева - тысяча семьсот. Фабий разослал людей на поиски тела товарища и, сложив в кучу вражеские доспехи и оружие, сжег их в жертву Юпитеру Победителю. (19) Отыскать тело консула в тот день не удалось, так как оно было погребено под грудой поверженных галлов; но на другой день его нашли, принесли в лагерь и оплакали всем воинством. И тут, отложив все другие заботы, Фабий устроил похороны товарища со всеми почестями и хвалебными речами, какие тот заслужил по праву.
[30] Et in Etruria per eosdem dies ab Cn. Fuluio propraetore res ex sententia gesta et praeter ingentem inlatam populationibus agrorum hosti cladem pugnatum etiam egregie est Perusinorumque et Clusinorum caesa amplius milia tria et signa militaria ad uiginti capta. Samnitium agmen cum per Paelignum agrum fugeret, circumuentum a Paelignis est; ex milibus quinque ad mille caesi. Magna eius diei, quo in Sentinati agro bellatum, fama est etiam uero stanti; sed superiecere quidam augendo fidem, qui in hostium exercitu peditum sexiens centena milia, equitum sex et quadraginta milia, mille carpentorum scripsere fuisse, scilicet cum Vmbris Tuscisque, quos et ipsos pugnae adfuisse; et ut Romanorum quoque augerent copias, L. Volumnium pro consule ducem consulibus exercitumque eius legionibus consulum adiciunt. In pluribus annalibus duorum ea consulum propria uictoria est, Volumnius in Samnio interim res gerit Samnitiumque exercitum in Tifernum montem compulsum, non deterritus iniquitate loci, fundit fugatque. Q. Fabius Deciano exercitu relicto in Etruriae praesidio, suis legionibus deductis ad urbem de Gallis Etruscisque ac Samnitibus triumphauit. Milites triumphantem secuti sunt. Celebrata inconditis militaribus non magis uictoria Q. Fabi quam mors praeclara P. Deci est excitataque memoria parentis, aequata euentu publico priuatoque, filii laudibus. Data ex praeda militibus aeris octogeni bini sagaque et tunicae, praemia illa tempestate militiae haudquaquam spernenda.	30. (1) В те же дни и в Этрурии пропретор Гней Фульвий исполнил данное ему поручение и не только учинил страшное разорение на землях неприятеля, но даже нанес ему сокрушительное поражение в битве, (2) в которой перузийцы и клузийцы потеряли более трех тысяч убитыми и лишились двадцати военных знамен. (3) А самнитское войско, спасавшееся бегством через пелигнийские земли, окружили пелигны и из пяти тысяч беглецов около тысячи было перебито. (4) Даже если неукоснительно держаться истины, велика слава битвы, бывшей в тот день при Сентине. (5) Но у некоторых сочинителей преувеличения выходят за грань правдоподобного: они пишут, что во вражеском войске было шестьсот тысяч пехотинцев, сорок шесть тысяч всадников и две тысячи повозок, включая, конечно, силы умбров и тусков, которые, мол, тоже участвовали в битве. (6) А чтобы преувеличить и римские силы, они прибавили к вождям-консулам проконсула Луция Волумния и войско его - к консульским легионам. (7) В большинстве же летописей победа эта приписана двум консулам; а Волумний тем временем вел войну в Самнии, загнал самнитское войско на Тифернскую гору и там, не испугавшись невыгодного своего положения, сумел разбить врага и обратить его в бегство. (8) Квинт Фабий, оставив Дециево войско охранять Этрурию, привел свои легионы в Город и справил триумф над галлами, этрусками и самнитами. (9) Воины шли следом и в грубоватых нескладных своих песенках восхваляли победу Квинта Фабия и не меньше того - славную смерть Публия Деция, и, поминая об отце в похвалах сыну, равняли гибель его, консула и человека, с подвигом родителя. (10) Воинам раздали из добычи по восемьдесят два асса, дорожные плащи и туники, что по тем временам было щедрой наградою за военную службу.
[31] His ita rebus gestis nec in Samnitibus adhuc nec in Etruria pax erat; nam et Perusinis auctoribus post deduc tum ab consule exercitum rebellatum fuerat et Samnites praedatum in agrum Vescinum Formianumque et parte alia in Aeserninum quaeque Volturno adiacent flumini descendere. Aduersus eos Ap. Claudius praetor cum exercitu Deciano missus. Fabius in Etruria rebellante denuo quattuor milia et quingentos Perusinorum occidit, cepit ad mille septingentos quadraginta, qui redempti singuli aeris trecentis decem; praeda alia omnis militibus concessa. Samnitium legiones, cum partem Ap. Claudius praetor, partem L. Volumnius pro consule sequeretur, in agrum Stellatem conuenerunt; ibi ad Caiatiam omnes considunt et Appius Volumniusque castra coniungunt. Pugnatum infestissimis animis, hinc ira stimulante aduersus rebellantes totiens, illinc ab ultima iam dimicantibus spe. Caesa ergo Samnitium sedecim milia trecenti, capta duo milia septingenti; ex Romano exercitu cecidere duo milia septingenti. Felix annus bellicis rebus, pestilentia grauis prodigiisque sollicitus; nam et terram multifariam pluuisse et in exercitu Ap. Claudi plerosque fulminibus ictos nuntiatum est; librique ob haec aditi. Eo anno Q. Fabius Gurges consulis filius aliquot matronas ad populum stupri damnatas pecunia multauit; ex multaticio aere Veneris aedem quae prope Circum est faciendam curauit. Supersunt etiam nunc Samnitium bella, quae continua per quartum iam uolumen annumque sextum et quadragesimum a M. Valerio A. Cornelio consulibus, qui primi Samnio arma intulerunt, agimus; et ne tot annorum clades utriusque gentis laboresque actos nunc referam, quibus nequiuerint tamen dura illa pectora uinci, proximo anno Samnites in Sentinati agro, in Paelignis, ad Tifernum, Stellatibus campis, suis ipsi legionibus, mixti alienis, ab quattuor exercitibus, quattuor ducibus Romanis caesi fuerant; imperatorem clarissimum gentis suae amiserant; socios belli, Etruscos, Vmbros, Gallos, in eadem fortuna uidebant qua ipsi erant; nec suis nec externis uiribus iam stare poterant, tamen bello non abstinebant. Adeo ne infeliciter quidem defensae libertatis taedebat et uinci quam non temptare uictoriam malebant. Quinam sit ille quem pigeat longinquitatis bellorum scribendo legendoque quae gerentes non fatigauerunt?	31. (1) Но и после всех этих успехов все еще ни с самнитами, ни в Этрурии не было мира. Дело в том, что перузийцы после отвода консульского войска снова затеяли войну, (2) а самниты отправились на разбой частью в весцийскую и формианскую землю, частью в Эзернинскую округу и области по реке Вольтурну; (3) против них послали претора Аппия Клавдия с Дециевым войском. Во вновь восставшей Этрурии Фабий истребил четыре с половиной тысячи перузийцев и около тысячи семисот сорока захватил в плен; (4) за каждого пленного взяли выкуп - по триста десять ассов, а вся прочая добыча досталась воинам. (5) Легионы самнитов, одни из которых преследовал претор Аппий Клавдий, а другие - проконсул Луций Волумний, собрались на Стеллатском поле и все вместе расположились там возле Кайатии. Аппий и Волумний тоже соединили свои лагеря. (6) Противники бились с крайним ожесточением; одних возбуждал гнев против тех, кто вновь и вновь поднимал мятеж, а другие сражались уже за последнюю свою надежду. (7) Там пали шестнадцать тысяч триста самнитов и две тысячи семьсот попало в плен, а римское войско потеряло две тысячи семьсот воинов. (8) На войне этот год принес удачу, но его омрачал мор и тревожные знамения. Сообщают, что земля во многих местах просела, а в войске Аппия многих поразило молнией. По всему по этому пришлось обратиться к Сивиллиным книгам. (9) В тот же год сын консула Квинт Фабий Гургит взыскал по суду деньги с нескольких матрон, обвиненных перед народом в прелюбодеянии; взысканные пенею средства он употребил на постройку храма Венеры, того, что рядом с Цирком. (10) Теперь впереди у нас снова самнитские войны. Уже в четырех книгах, охватывающих сорок шесть лет, начиная с консульства Марка Валерия и Авла Корнелия, которым первым пришлось вторгнуться в Самний, мы непрерывно ведем речь об этих войнах. (11) Пусть даже я умолчу о бедствиях и страданиях обоих народов, за долгие годы так и не сломивших эти непреклонные сердца; (12) но ведь только за минувший год самниты вместе с присоединившимися к их легионам иноплеменниками были наголову разбиты четырьмя римскими войсками и вождями: при Сентине, на землях пелигнов, у горы Тиферна и на Стеллатских полях; (13) они потеряли самого прославленного военачальника своего народа; им пришлось увидеть, как их союзники в войне - этруски, умбры, галлы - терпят ту же участь, что и они сами; (14) и уже не могли они держаться ни собственными силами, ни сторонней помощью; и все-таки они не отказались от войны. Вот как претила им свобода, которой не удалось защитить со славою, вот насколько даже поражение было для них желанней, чем упущенная победа. (15) Кому ж тогда наскучит так долго писать и читать о войнах, если сами войны не могли истощить воюющих?
[32] Q. Fabium P. Decium L. Postumius Megellus et M. Atilius Regulus consules secuti sunt. Samnium ambobus decreta prouincia est, quia tres scriptos hostium exercitus, uno Etruriam, altero populationes Campaniae repeti, tertium tuendis parari finibus, fama erat. Postumium ualetudo aduersa Romae tenuit; Atilius extemplo profectus, ut in Samnio hostes-ita enim placuerat patribus-nondum egressos opprimeret. uelut ex composito ibi obuium habuere hostem, ubi et intrare ipsi Samnitium agrum prohiberentur et egredi inde in pacata sociorumque populi Romani fines Samnitem prohiberent. Cum castra castris conlata essent, quod uix Romanus totiens uictor auderet, ausi Samnites sunt -tantum desperatio ultima temeritatis facit-castra Romana oppugnare, et quamquam non uenit ad finem tam audax inceptum, tamen haud omnino uanum fuit. Nebula erat ad multum diei densa adeo ut lucis usum eriperet non prospectu modo extra uallum adempto sed propinquo etiam congredientium inter se conspectu. Hac uelut latebra insidiarum freti Samnites uixdum satis certa luce et eam ipsam premente caligine ad stationem Romanam in porta segniter agentem uigilias perueniunt. Improuiso oppressis nec animi satis ad resistendum nec uirium fuit. Ab tergo castrorum decumana porta impetus factus; itaque captum quaestorium quaestorque ibi L. Opimius Pansa occisus. Conclamatum inde ad arma.	32. (1) После Квинта Фабия и Публия Деция консулами были Луций Постумий Мегелл и Марк Атилий Регул [294 г.]. (2) И тому и другому было предписано вести войну в Самнии, ибо молва донесла, что враг набрал три войска, одно для возвращения в Этрурию, другое - для возобновления набегов на Кампанию, а третье - для охраны границ. (3) Недуг задержал Постумия в Риме, Атилий же немедленно отправился в путь, чтобы по решению сената подавить неприятеля в Самнии, пока он еще не вышел из своей земли. (4) И словно так было задумано, римляне столкнулись с противником в таком месте, где ни сами они не могли разорять самнитские земли, ни самниты - пройти в замиренные области союзников римского народа. (5) Когда противники разбили друг против друга свои лагеря, самниты решились на такое, на что едва ли осмелились бы даже римляне, одержавшие столько побед, - напасть на римский лагерь. Вот до какою безрассудства доводит крайнее отчаяние! И хотя это дерзкое предприятие не достигло цели, оно оказалось все же небезуспешным. (6) Почти весь день стоял густой туман, лишивший всех способности видеть, и видно не было не только происходящего за валом, но даже встречного на близком расстоянии. (7) Положась на туман, как на укрытье для засады, самниты, при первых же утренних лучах, едва к тому же пробившихся сквозь туманную мглу, подходят к римским часовым, несшим у ворот свою службу не слишком прилежно. (8) Нападение было внезапным, и для сопротивления не хватило ни мужества, ни сил. С тыла, через Декуманские ворота самниты ворвались в лагерь. (9) Так был захвачен квесторий и в нем убит квестор Луций Опилий Панса. Тогда во всех концах лагеря раздался призыв к оружию.
[33] Consul tumultu excitus cohortes duas sociorum, Lucanam Suessanamque, quae proximae forte erant, tueri praetorium iubet; manipulos legionum principali uia inducit. uixdum satis aptatis armis in ordines eunt et clamore magis quam oculis hostem noscunt nec quantus numerus sit aestimari potest. Cedunt primo incerti fortunae suae et hostem introrsum in media castra accipiunt; inde, cum consul uociferaretur expulsine extra uallum castra deinde sua oppugnaturi essent [rogitans], clamore sublato conixi primo resistunt, deinde inferunt pedem urgentque et impulsos semel terrore eodem [agunt] quo coeperunt expellunt extra portam uallumque. Inde pergere ac persequi, quia turbida lux metum circa insidiarum faciebat, non ausi, liberatis castris contenti receperunt se intra uallum trecentis ferme hostium occisis. Romanorum stationis primae [uigiliumque] et eorum qui circa quaestorium oppressi periere ad septingentos triginta. Animos inde Samnitibus non infelix audacia auxit et non modo proferre inde castra Romanum sed ne pabulari quidem per agros suos patiebantur; retro in pacatum Soranum agrum pabulatores ibant. Quarum rerum fama, tumultuosior etiam quam res erant, perlata Romam coegit L. Postumium consulem uixdum ualidum proficisci ex urbe. Prius tamen quam exiret militibus edicto Soram iussis conuenire ipse aedem Victoriae, quam aedilis curulis ex multaticia pecunia faciendam curauerat, dedicauit. Ita ad exercitum profectus, ab Sora in Samnium ad castra collegae perrexit. Inde postquam Samnites diffisi duobus exercitibus resisti posse recesserunt, diuersi consules ad uastandos agros urbesque oppugnandas discedunt.	33. (1) Разбуженный шумом консул приказывает двум оказавшимся рядом когортам союзников - из Лукании и Свессы - охранять преторий, сам же ведет манипулы легионов к главному проходу. (2) Воины строятся, едва успев кое-как вооружиться, а врага различают не столько по виду, сколько по крику, и оценить его численность невозможно. (3) Поначалу, не понимая, какой оборот принимает дело, римляне отступили и впустили неприятеля в глубь лагеря. Но потом, когда консул воскликнул, не намерены ли они оказаться за валом и потом брать приступом собственный лагерь, (4) воины, издав боевой клич и собрав все силы, сперва остановились, а потом стали наступать и теснить врага. Нагнав страху на противника, они уже не ослабляли натиска, пока не вытеснили его за ворота и за вал. (5) Гнать и преследовать дальше они не решились, опасаясь в таких потемках попасть в засаду, и отступили снова за вал, довольные уже тем, что очистили лагерь, перебив при этом почти три сотни вражеских воинов. (6) Римляне потеряли убитыми семьсот тридцать человек из числа часовых, первыми подвергшихся нападению, и тех, кого застигли врасплох рядом с шатром квестора. (7) Эта небезуспешная дерзость подняла дух самнитов, и они не позволяли римлянам не только переносить свой лагерь дальше, но даже запасаться продовольствием на их землях; так что за продовольствием приходилось отправляться назад в мирные окрестности Соры. (8) Когда молва о случившемся, сильно преувеличенная, достигла Рима, консул Луций Постумий, едва оправясь от недуга, покинул Город. (9) Выслав приказ воинам собраться в Соре, сам он прежде, чем выступить, освятил храм Победы, заложенный в бытность его курульным эдилом на средства, взысканные по суду. (10) После таких приготовлений он направился к войску и привел его из Соры в Самний к лагерю товарища. Не надеясь выдержать натиск двух войск, самниты отступили, и тогда консулы двинулись оттуда в разные стороны, разоряя земли и города противника.
[34] Postumius Milioniam oppugnare adortus ui primo atque impetu, dein postquam ea parum procedebant opere ac uineis demum iniunctis muro cepit. Ibi capta iam urbe ab hora quarta usque ad octauam fere horam omnibus partibus urbis diu incerto euentu pugnatum est; postremo potitur oppido Romanus. Samnitium caesi tria milia ducenti, capti quattuor milia septingenti praeter praedam aliam. Inde Feritrum ductae legiones, unde oppidani cum omnibus rebus suis quae ferri agique potuerunt nocte per auersam portam silentio excesserunt. Igitur, simul aduenit consul, primo ita compositus instructusque moenibus successit, tamquam idem quod ad Milioniam fuerat certaminis foret; deinde, ut silentium uastum in urbe nec arma nec uiros in turribus ac muris uidit, auidum inuadendi deserta moenia militem detinet, ne quam occultam in fraudem incautus rueret; duas turmas sociorum Latini nominis circumequitare moenia atque explorare omnia iubet. Equites portam unam alteramque eadem regione in propinquo patentes conspiciunt itineribusque iis uestigia nocturnae hostium fugae. Adequitant deinde sensim portis urbemque ex tuto rectis itineribus peruiam conspiciunt et consuli referunt excessum urbe; solitudine haud dubia id perspicuum esse et recentibus uestigiis fugae ac strage rerum in trepidatione nocturna relictarum passim. His auditis consul ad eam partem urbis quam adierant equites circumducit agmen. Constitutis haud procul porta signis quinque equites iubet intrare urbem et modicum spatium progressos tres manere eodem loco si tuta uideantur, duos explorata ad se referre. Qui ubi redierunt rettuleruntque eo se progressos unde in omnes partes circumspectus esset longe lateque silentium ac solitudinem uidisse, extemplo consul cohortes expeditas in urbem induxit, ceteros interim castra communire iussit. Ingressi milites refractis foribus paucos graues aetate aut inualidos inueniunt relictaque quae migratu difficilia essent. Ea direpta; et cognitum ex captiuis est communi consilio aliquot circa urbes conscisse fugam; suos prima uigilia profectos; credere eandem in aliis urbibus solitudinem inuenturos. Dictis captiuorum fides exstitit; desertis oppidis consul potitur.	34. (1) Постумий попытался с ходу захватить Милионию, но не преуспел в этом и взял потом город лишь большим усилием, придвинув осадные навесы к городским укреплениям. (2) Но и после взятия города во всех его концах еще долго - от четвертого до восьмого часа - продолжался бой с переменным успехом. Наконец римляне овладели городом; (3) самнитов было перебито три тысячи двести и захвачено четыре тысячи семьсот пленников помимо прочей добычи. (4) Вслед за тем двинули легионы на Феритру. Но ее жители ночью ушли потихоньку из города через ворота с другой стороны со всем добром, какое могли унести и увезти с собою. (5) А консул, приблизившись к городу, подступил к стенам не раньше, чем приготовили все для приступа, словно он ожидал встретить там столь же упорное сопротивление, что и в Милионии. (6) И даже заметивши в городе пустынное безмолвие, а на башнях и стенах ни людей, ни оружия, он удержал воинов, рвавшихся на покинутые стены, опасаясь по неосторожности попасть в какую-то хитрую ловушку. (7) Двум турмам союзников из латинов он поручает объехать городские укрепления и все разведать. Всадники видят распахнутые ворота, неподалеку от них - другие, а на дороге из этих ворот - следы ночного бегства врагов. (8) Потом они осторожно подъезжают к воротам, видя, что по прямым улицам можно безопасно пройти из конца в конец города, и докладывают консулу об уходе жителей: это видно с несомненностью по безлюдью, свежим следам бегства и грудам всякого добра, оставленного повсюду в ночной суматохе. (9) Выслушав эти известия, консул повел войско вокруг города к тому месту, куда подъезжали всадники. Остановив войско неподалеку от ворот, он приказывает пяти всадникам въехать в город и, продвинувшись немного вглубь, троим остановиться на одном месте, а двум другим, если все окажется спокойно, сообщить ему, что обнаружено. (10) Возвратясь, они рассказали, что дошли до места, откуда открывается вид во все стороны, но везде и всюду обнаружили тишину и безлюдие. (11) Тогда консул без промедления ввел легковооруженные когорты в город, а остальным приказал тем временем возводить лагерные укрепления. (12) Воины, вступившие в город, взламывают двери и находят нескольких престарелых или немощных жителей, а также имущество, которое трудно было унести. (13) Это все разграбили, а от пленных узнали, что несколько близлежащих городов сговорились о добровольном бегстве; жители этого города ушли в первую стражу ночи, и в других городах, наверное, римлян встретит такое же безлюдье. (14) Сказанное пленными подтвердилось, и консул завладел покинутыми крепостями.
[35] Alteri consuli M. Atilio nequaquam tam facile bellum fuit. Cum ad Luceriam duceret legiones quam oppugnari ab Samnitibus audierat, ad finem Lucerinum ei hostis obuius fuit. Ibi ira uires aequauit; proelium uarium et anceps fuit, tristius tamen euentu Romanis, et quia insueti erant uinci et quia digredientes magis quam in ipso certamine senserunt quantum in sua parte plus uolnerum ac caedis fuisset. Itaque is terror in castris ortus, qui si pugnantes cepisset, insignis accepta clades foret; tum quoque sollicita nox fuit iam inuasurum castra Samnitem credentibus aut prima luce cum uictoribus conserendas manus. Minus cladis, ceterum non plus animorum ad hostes erat. ubi primum inluxit, abire sine certamine cupiunt. Sed uia una et ea ipsa praeter hostes erat; qua ingressi praebuere speciem recta tendentium ad castra oppugnanda. Consul arma capere milites iubet et sequi se extra uallum; legatis, tribunis, praefectis sociorum imperat quod apud quemque facto opus est. Omnes adfirmant se quidem omnia facturos sed militum iacere animos; tota nocte inter uolnera et gemitus morientium uigilatum esse; si ante lucem ad castra uentum foret, tantum pauoris fuisse ut relicturi signa fuerint; nunc pudore a fuga contineri, alioqui pro uictis esse. Quae ubi consul accepit, sibimet ipsi circumeundos adloquendosque milites ratus, ut ad quosque uenerat, cunctantes arma capere increpabat: quid cessarent tergiuersarenturque? hostem in castra uenturum nisi illi extra castra exissent, et pro tentoriis suis pugnaturos si pro uallo nollent. Armatis ac dimicantibus dubiam uictoriam esse; qui nudus atque inermis hostem maneat, ei aut mortem aut seruitutem patiendam. Haec iurganti increpantique respondebant confectos se pugna hesterna esse; nec uirium quicquam nec sanguinis superesse; maiorem multitudinem hostium apparere quam pridie fuerit. Inter haec appropinquabat agmen; et iam breuiore interuallo certiora intuentes uallum secum portare Samnitem adfirmant nec dubium esse quin castra circumuallaturi sint. Tunc enimuero consul indignum facinus esse uociferari tantam contumeliam ignominiamque ab ignauissimo accipi hoste. "etiamne circumsedebimur" inquit "in castris, ut fame potius per ignominiam quam ferro, si necesse est, per uirtutem moriamur?" facerent-quod di bene uerterent-quod se dignum quisque ducerent; consulem M. Atilium uel solum, si nemo alius sequatur, iturum aduersus hostes casurumque inter signa Samnitium potius quam circumuallari castra Romana uideat. Dicta consulis legati tribunique et omnes turmae equitum et centuriones primorum ordinum approbauere. Tum pudore uictus miles segniter arma capit, segniter e castris egreditur longo agmine nec continenti; maesti ac prope uicti procedunt aduersus hostem nec spe nec animo certiorem. Itaque simul conspecta sunt Romana signa, extemplo a primo Samnitium agmine ad nouissimum fremitus perfertur exire, id quod timuerint, ad impediendum iter Romanos; nullam inde ne fugae quidem patere uiam; illo loco aut cadendum esse aut stratis hostibus per corpora eorum euadendum.	35. (1) Для другого консула - Марка Атилия - война была далеко не столь легкой. Он вел легионы к Луцерии, прослышав, что она осаждаема самнитами, и у луцерийских границ неприятель преградил ему путь. Ожесточение уравняло силы противников; (2) бились с переменным успехом, и явной победы не одержал никто; но для римлян последствия оказались более тяжелыми - они ведь не были привычны к поражениям, а уходя с поля боя, они ясней, чем в пылу сражения, увидели, насколько больше их собственные потери и убитыми и ранеными. (3) От этого всех в лагере охватил такой ужас, что, случись нечто подобное во время сражения, римлянам не миновать сокрушительного поражения. Ночь они провели в тревоге, ожидая вот-вот вторжения самнитов в их лагерь или на заре - рукопашной с победоносным врагом. (4) Неприятель понес меньшие потери, но духом пал не меньше. Когда рассвело, не было у самнитов иного желания, как уйти без боя. Но дорога была только одна, и вела она как раз мимо вражеского лагеря. Когда самниты двинулись по ней, это выглядело так, будто они прямиком пошли на лагерь приступом. (5) Консул приказывает воинам браться за оружие и следом за ним выходить за вал; легатам, трибунам и начальникам союзников он указывает, кому что нужно делать. (6) Все они заверяют, что сами-то они выполнят все, что требуется, вот только воины пали духом, проведя целую ночь без сна, среди стонов раненых и умирающих. (7) Пойди враг на приступ до рассвета, воины от такого ужаса могли бы даже знамена свои покинуть. Сейчас стыд удерживает их от бегства, но в остальном они все равно что побежденные. (8) Выслушав все это, консул решил сам пойти к воинам и поговорить с ними. Везде, где он появлялся, он торопил воинов, медлящих браться за оружие, говоря: (9) к чему отступать и показывать тыл? Если не выступить на бой, враг сам вступит в лагерь, кто не хочет защищать вал, тому придется защищать свои шатры. Если драться с оружием в руках, то еще неизвестно, чья будет победа; (10) но кто сидит безоружный сложа руки и поджидает врага, того ждет либо смерть, либо рабство. (11) А бойцы на эти упреки отвечали, что вконец измотаны, обессилены и обескровлены вчерашним сражением, между тем как врагов со вчерашнего стало, кажется, еще больше. (12) Войско самнитов тем временем приближалось. Рассмотрев их с близкого расстояния получше, объявляют, что самниты несут с собою колья, не иначе как желая осадить лагерь. (13) Тут же консул закричал, что позорно и преступно терпеть такое оскорбление и бесчестие от самого ничтожного врага. (14) "Так что же, - кричал он, - неужели мы так и сядем в осаду в этом лагере, предпочтем постыдную смерть от голода доблестной, раз надо, гибели от меча? Да помогут нам боги! Что кому достойней, тот то и делай, (15) а консул Марк Атилий, даже если никто за ним не двинется, в одиночку пойдет на врага, чтоб погибнуть меж самнитских знамен, лишь бы не видеть, как римский лагерь враги окружают частоколом!" (16) Легаты и трибуны, все турмы конницы и центурионы первого ряда одобрили речь консула криками. (17) Тогда пристыженные воины мало-помалу вооружаются, мало-помалу выходят из лагеря длинной нестройной вереницею. Угрюмо, словно побежденные, идут они на врага, столь же растерянного и малодушного. (18) Вот почему едва самниты завидели римские знамена, тотчас от первого до последнего ряда пронеслось: чего боялись, то и случилось! римляне выходят из лагеря, чтобы преградить им путь! (19) нет дороги даже для бегства: либо надо погибнуть на месте, либо опрокинуть врагов и уйти по их телам.
[36] In medium sarcinas coniciunt; armati suis quisque ordinibus instruunt aciem. Iam exiguum inter duas acies erat spatium, et stabant exspectantes, dum ab hostibus prius impetus, prius clamor inciperet. Neutris animus est ad pugnandum, diuersique integri atque intacti abissent, ni cedenti instaturum alterum timuissent. Sua sponte inter inuitos tergiuersantesque segnis pugna clamore incerto atque impari coepit; nec uestigio quisquam mouebatur. Tum consul Romanus, ut rem excitaret, equitum paucas turmas extra ordinem immisit; quorum cum plerique delapsi ex equis essent, et alii turbati et a Samnitium acie ad opprimendos eos qui ceciderant et ad suos tuendos ab Romanis procursum est. Inde paulum inritata pugna est; sed aliquanto et impigre magis et plures procurrerant Samnites et turbatus eques sua ipse subsidia territis equis proculcauit. Hinc fuga coepta totam auertit aciem Romanam; iamque in terga fugientium Samnites pugnabant, cum consul equo praeuectus ad portam castrorum ac statione equitum ibi opposita edictoque ut quicumque ad uallum tenderet, siue ille Romanus siue Samnis esset, pro hoste haberent, haec ipse minitans obstitit profuse tendentibus suis in castra. "quo pergis" inquit, "miles? et hic arma et uiros inuenies nec uiuo consule tuo nisi uictor castra intrabis; proinde elige cum ciue an hoste pugnare malis." haec dicente consule equites infestis cuspidibus circumfunduntur ac peditem in pugnam redire iubent. Non uirtus solum consulis sed fors etiam adiuuit, quod non institerunt Samnites spatiumque circumagendi signa uertendique aciem a castris in hostem fuit. Tum alii alios hortari ut repeterent pugnam; centuriones ab signiferis rapta signa inferre et ostendere suis paucos et ordinibus incompositis effuse uenire hostes. Inter haec consul manus ad caelum attollens uoce clara, ita ut exaudiretur, templum Ioui Statori uouet, si constitisset a fuga Romana acies redintegratoque proelio cecidisset uicissetque legiones Samnitium. Omnes undique adnisi ad restituendam pugnam, duces, milites, peditum equitumque uis. Numen etiam deorum respexisse nomen Romanum uisum; adeo facile inclinata res repulsique a castris hostes, mox etiam redacti ad eum locum in quo commissa pugna erat. Ibi obiacente sarcinarum cumulo, quas coniecerant in medium, haesere impediti; deinde, ne diriperentur res, orbem armatorum sarcinis circumdant. Tum uero eos a fronte urgere pedites, ab tergo circumuecti equites; ita in medio caesi captique. Captiuorum numerus fuit septem milium octingentorum, qui omnes nudi sub iugum missi; caesos rettulere ad quattuor milia octingentos. Ne Romanis quidem laeta uictoria fuit; recensente consule biduo acceptam cladem amissorum militum numerus relatus septem milium octingentorum. Dum haec in Apulia gerebantur, altero exercitu Samnites Interamnam, coloniam Romanam, quae uia Latina est, occupare conati urbem non tenuerunt; agros depopulati cum praedam aliam inde mixtam hominum atque pecudum colonosque captos agerent, in uictorem incidunt consulem ab Luceria redeuntem nec praedam solum amittunt sed ipsi longo atque impedito agmine incompositi caeduntur. Consul Interamnam edicto dominis ad res suas noscendas recipiendasque reuocatis et exercitu ibi relicto comitiorum causa Romam est profectus. Cui de triumpho agenti negatus honos et ob amissa tot milia militum et quod captiuos sine pactione sub iugum misisset.	36. (1) И самниты, сложив в середину снаряжение, заняли с оружием каждый свое место в строю. (2) Расстояние между двумя войсками было уже очень невелико, и стояли они, ожидая, когда неприятель первым издаст клич и кинется в бой. (3) Ни у тех, ни у других не хватало духу начать сражение, и они разошлись бы в разные стороны, целыми и невредимыми, когда б не опасенье, что, стоит сделать шаг назад, и противник перейдет в наступление. Без приказа, неохотно и нерешительно, с криком неуверенным и слабым завязали воины битву, но никто не трогался с места. (4) Тогда, чтоб расшевелить воинов, римский консул бросил в бой вне строя несколько конных турм. Многих всадников сбили с коней, других рассеяли, и самниты кинулись вперед добивать упавших, а римляне защищать своих. (5) Но и это не слишком оживило сражение. Самниты, однако, бросились вперед с гораздо большим рвением и большим числом, так что кони рассеявшихся всадников в испуге потоптали своих же, пришедших на помощь. (6) И тогда началось бегство, и отсюда оно распространилось на все римское войско. И уже самниты наносили удары в спины бегущим, когда консул, выехав к воротам лагеря, поставил там заслон конницы и приказал считать неприятелем всякого, (7) кто приблизится к валу, будь то римлянин или самнит, - а сам с тою же угрозой преградил путь своим пехотинцам, в беспорядке устремившимся в лагерь. (8) "Куда спешишь, вояка? - говорил он. - Здесь тебя тоже ждут вооруженные мужи, и пока жив твой консул, ты не вступишь в лагерь иначе как победителем! Выбирай же, с кем лучше тебе драться - с неприятелем или с соотечественником!" (9) При этих словах консула всадники, выставив копья, обступили пехотинцев, приказывая им идти назад в бой. Здесь выручила не только доблесть консула, но еще и счастливый случай, потому что самниты не наступали и была возможность вернуть на места знамена и развернуть войско от лагеря навстречу врагу. (10) Воины стали подбадривать друг друга вновь вступать в бой, центурионы отобрали знамена у знаменосцев и понесли их вперед, тем показывая своим, что враг малочислен, что ряды его расстроены и что приближается он в беспорядке. (11) Тем временем консул, воздев руки к небу, громким голосом во всеуслышанье дал обет посвятить храм Юпитеру Становителю, если войско римское прекратит бегство и, возобновив сражение, победит и порубит самнитские легионы. (12) Вожди, воины, конные, пешие, отовсюду что было сил старались возобновить сражение. Казалось даже, что боги склонились на римскую сторону - так легко дело приняло иной оборот, неприятель был отброшен от лагеря, а потом и оттеснен туда, где началась схватка. (13) Там на пути была куча поклажи, прежде сложенной в середину, и самнитам пришлось остановиться, а потом, чтобы не дать растащить свое имущество, окружить его кольцом вооруженных воинов. (14) Тут-то спереди ударила по ним пехота, в тыл к ним зашла конница, и они, окруженные, были перебиты или захвачены в плен. Пленников было семь тысяч восемьсот - всех нагими отправили под ярмо, а убитых, как сообщают, оказалось около четырех тысяч восьмисот. Но римлянам все же не в радость была победа. (15) Консул произвел подсчет потерь за оба дня, и объявили, что пало до семи тысяч восьмисот человек. (16) Во время этих событий в Апулии самнитское войско попыталось занять Интерамну, римское поселение на Латинской дороге, но не смогло им овладеть. (17) Разоривши поля, самниты шли с добром, награбленным в этих местах, гоня как добычу людей, скот и пленных поселенцев, как вдруг наткнулись на консула-победителя, возвращавшегося из-под Луцерии. Тут не только лишились они своей добычи, но и собственное их войско, растянутое длинной нестройной вереницей и обремененное поклажей, было изрублено. (18) Консул объявил, что владельцам имущества надо собраться в Интерамне, опознать свое добро и получить его обратно, а сам, оставив там войско, отправился в Рим для проведения выборов. (19) Здесь заговорил он и о триумфе, но ему в этой чести отказали, ссылаясь на потери стольких тысяч воинов и на то, что он отправил пленных под ярмо, хотя условия сдачи оговорены не были.
[37] Consul alter Postumius, quia in Samnitibus materia belli deerat, Etruriam transducto exercitu, primum peruastauerat Volsiniensem agrum; dein cum egressis ad tuendos fines haud procul moenibus ipsorum depugnat; duo milia octingenti Etruscorum caesi; ceteros propinquitas urbis tutata est. In Rusellanum agrum exercitus traductus; ibi non agri tantum uastati sed oppidum etiam expugnatum; capta amplius duo milia hominum, minus duo milia circa muros caesa. Pax tamen clarior maiorque quam bellum in Etruria eo anno fuerat parta est. Tres ualidissimae urbes, Etruriae capita, Volsinii, Perusia, Arretium, pacem petiere; et uestimentis militum frumentoque pacti cum consule, ut mitti Romam oratores liceret, indutias in quadraginta annos impetrauerunt. Multa praesens quingentum milium aeris in singulas ciuitates imposita. Ob hasce res gestas consul cum triumphum ab senatu moris magis causa quam spe impetrandi petisset uideretque alios quod tardius ab urbe exisset, alios quod iniussu senatus ex Samnio in Etruriam transisset, partim suos inimicos, partim collegae amicos ad solacium aequatae repulsae sibi quoque negare triumphum, "non ita" inquit, "patres conscripti, uestrae maiestatis meminero ut me consulem esse obliuiscar. Eodem iure imperii quo bella gessi, bellis feliciter gestis, Samnio atque Etruria subactis, uictoria et pace parta triumphabo." ita senatum reliquit. Inde inter tribunos plebis contentio orta; pars intercessuros ne nouo exemplo triumpharet aiebat, pars auxilio se aduersus collegas triumphanti futuros. Iactata res ad populum est uocatusque eo consul cum M. Horatium L. Valerium consules, C. Marcium Rutulum nuper, patrem eius qui tunc censor esset, non ex auctoritate senatus sed iussu populi triumphasse diceret, adiciebat se quoque laturum fuisse ad populum, ni sciret mancipia nobilium, tribunos plebis, legem impedituros; uoluntatem sibi ac fauorem consentientis populi pro omnibus iussis esse ac futura; posteroque die auxilio tribunorum plebis trium aduersus intercessionem septem tribunorum et consensum senatus celebrante populo diem triumphauit. Et huius anni parum constans memoria est. Postumium auctor est Claudius in Samnio captis aliquot urbibus in Apulia fusum fugatumque saucium ipsum cum paucis Luceriam compulsum: ab Atilio in Etruria res gestas eumque triumphasse. Fabius ambo consules in Samnio et ad Luceriam res gessisse scribit traductumque in Etruriam exercitum -sed ab utro consule non adiecit-et ad Luceriam utrimque multos occisos inque ea pugna Iouis Statoris aedem uotam, ut Romulus ante uouerat; sed fanum tantum, id est locus templo effatus, fuerat; ceterum hoc demum anno ut aedem etiam fieri senatus iuberet bis eiusdem uoti damnata re publica in religionem uenit.	37. (1) Другой консул, Постумий, не встречая в Самнии противника, перешел с войском в Этрурию и для начала опустошил округу Вольсиний, (2) а когда вольсинийцы вышли на защиту своих владений, разбил их возле собственных их стен; убито было две тысячи двести этрусков, а остальных спасла близость города. (3) Затем он перевел войско в окрестности Рузеллы, где не только разорили поля, но и крепость взяли; более двух тысяч человек захватили в плен и немного менее того перебили у стен города. (4) Однако славней и важнее этих военных действий, ведшихся в Этрурии, был мир, заключенный там в этом же году. Три самых могущественных города, столицы Этрурии - Вольсиний, Перузия в Арретий - попросили мира (5) и в обмен на поставку одежды и пропитания для войска договорились с консулом о разрешении отправить в Рим ходатаев о мире; те добились перемирия на сорок лет. Каждая из общин должна была единовременно выплатить по пятьдесят тысяч ассов. (6) За эти подвиги консул просил у сената триумфа, скорее по вривычке, нежели в надежде на успех. (7) Он понял, что, хотя одни отказывали ему в триумфе за задержку с выходом из Города, а другие - за самовольный переход из Самния в Этрурию, но на деле одни просто были его недругами, а другие - приверженцами его сотоварища и желали утешить друга равным отказом в триумфе и второму консулу. (8) И он сказал: "Отцы-сенаторы! Я не намерен заботиться о вашем достоинстве настолько, чтобы забыть, что я консул. По праву военной власти, которой я вел войну, выигрывал сражения, покорил Самний и Этрурию, одержал победу и заключил мир, - я отпраздную свой триумф!" (9) С этими словами он покинул сенат. И тогда возник спор у народных трибунов: одни обещали наложить запрет на такой беспримерный триумф, а другие - что выступят против своих товарищей в защиту триумфатора. (10) Дело обсуждалось перед народным собранием, и туда вызвали консула. Он сказал, что консулы Марк Гораций и Луций Валерий, а недавно Гай Марций Рутил, отец нынешнего цензора, справили триумф не по воле сената, а по велению народа, (11) и прибавил, что и сам обратился бы к народу, не знай он наверное, что невольники знати - народные трибуны - наложат на закон запрет; а для него выше всех приказов и есть и будет согласная воля народа и дружное его одобрение. (12) На другой день при поддержке трех и вопреки запрету семи трибунов, а также против безусловной воли сената, но при ликовании простого народа он справил триумф. (13) Сведения об этом годе тоже плохо между собой согласованы. Клавдий пишет, будто это Постумий захватил несколько городов в Самнии, а потом был разбит в Апулии, бежал и, сам истекая кровью, вынужден был с кучкой спутников искать убежища в Луцерии; Атилий же вел войну в Этрурии и получил за нее триумф. (14) Фабий пишет, что оба консула вели войну и в Самнии и под Луцерией, что войско совершило переход в Этрурию (но какой из консулов его при этом вел, не уточняет), и что под Луцерией обе стороны потеряли много убитыми; (15) именно в этом сражении дан был обет о храме Юпитеру Становителю; этот обет еще ранее дан был Ромулом, однако тогда выделен был только священный участок, то есть место, освященное для храма, (16) и только в этом году сенат из богобоязни повелел все-таки выстроить храм, ибо государство уже вторично было связано одним и тем же обетом.
[38] Sequitur hunc annum et consul insignis, L. Papirius Cursor, qua paterna gloria, qua sua, et bellum ingens uictoriaque quantam de Samnitibus nemo ad eam diem praeter L. Papirium patrem consulis pepererat. Et forte eodem conatu apparatuque omni opulentia insignium armorum bellum adornauerant; et deorum etiam adhibuerunt opes ritu quodam sacramenti uetusto uelut initiatis militibus, dilectu per omne Samnium habito noua lege, ut qui iuniorum non conuenisset ad imperatorum edictum quique iniussu abisset caput Ioui sacraretur. Tum exercitus omnis Aquiloniam est indictus. Ad sexaginta milia militum quod roboris in Samnio erat conuenerunt. Ibi mediis fere castris locus est consaeptus cratibus pluteisque et linteis contectus, patens ducentos maxime pedes in omnes pariter partes. Ibi ex libro uetere linteo lecto sacrificatum sacerdote Ouio Paccio quodam, homine magno natu, qui se id sacrum petere adfirmabat ex uetusta Samnitium religione, qua quondam usi maiores eorum fuissent cum adimendae Etruscis Capuae clandestinum cepissent consilium. Sacrificio perfecto per uiatorem imperator acciri iubebat nobilissimum quemque genere factisque; singuli introducebantur. Erat cum alius apparatus sacri qui perfundere religione animum posset, tum in loco circa omni contecto arae in medio uictimaeque circa caesae et circumstantes centuriones strictis gladiis. Admouebatur altaribus magis ut uictima quam ut sacri particeps adigebaturque iure iurando quae uisa auditaque in eo loco essent non enuntiaturum. Iurare cogebant diro quodam carmine, in exsecrationem capitis familiaeque et stirpis composito, nisi isset in proelium quo imperatores duxissent et si aut ipse ex acie fugisset aut si quem fugientem uidisset non extemplo occidisset. Id primo quidam abnuentes iuraturos se obtruncati circa altaria sunt; iacentes deinde inter stragem uictimarum documento ceteris fuere ne abnuerent. Primoribus Samnitium ea detestatione obstrictis, decem nominatis ab imperatore, eis dictum, ut uir uirum legerent donec sedecim milium numerum confecissent. Ea legio linteata ab integumento consaepti, quo sacrata nobilitas erat, appellata est; his arma insignia data et cristatae galeae, ut inter ceteros eminerent. Paulo plus uiginti milium alius exercitus fuit nec corporum specie nec gloria belli nec apparatu linteatae legioni dispar. Hic hominum numerus, quod roboris erat, Aquiloniam consedit.	38. (1) Следующий год [293 г.] примечателен консульством Луция Папирия Курсора, прославленного как отчей, так и собственной доблестью, примечателен великой войной и такой победой, какой до того дня, кроме отца его, консула Луция Папирия, никто не одерживал над самнитами. (2) Случилось так, что самниты и на этот раз приготовились к войне столь же тщательно, разукрасили свое великолепное снаряжение и оружие столь же пышно и вдобавок прибегли к помощи богов, приведя воинов к присяге по некоему древнему обряду, словно это посвящение в таинство. Набор же по всему Самнию был произведен по неслыханному закону: (3) кто из юношей не явится по указу военачальников или кто самовольно удалится, тот головой обрекается Юпитеру. (4) После этого всему войску было приказано прибыть в Аквилонию. Здесь собралось до сорока тысяч воинов - все силы, какие были у Самния. (5) Там, примерно в середине лагеря, плетеными и кожаными осадными щитами оградили площадку почти по двести шагов во все стороны, а сверху покрыли полотнищами. (6) Прочитавши записи на древнем полотняном свитке, здесь совершил жертвоприношение некий жрец - Овий Пакций, человек преклонных лет, заявлявший, что такое священнодействие он позаимствовал из старинного самнитского богослужения, которое некогда отправляли их предки, замыслив тайно отбить Капую у этрусков. (7) После жертвоприношения полководец отдавал гонцу приказ вызывать самых знатных по рождению и деяниям; (8) их вводили по одному. Помимо прочих обрядовых приготовлений, способных внушить благочестивый трепет, в том закрытом со всех сторон помещении возвышались посредине алтари, повсюду лежали закланные жертвы, а вокруг стояли центурионы с обнаженными мечами. (9) Человека подводили к жертвеннику скорей как жертву, а не причастника обряда и заставляли дать священную клятву не разглашать виденное и слышанное в этом месте. (10) Потом его принуждали поклясться зловещим заклятием, обрекающим смерти его самого, его семью и род, если он не выйдет в бой за военачальниками, если убежит из строя сам или если, увидев беглеца, не убьет его на месте. (11) Поначалу некоторые отказались дать такую клятву; их обезглавили у алтарей, и тела их среди трупов жертвенных животных предостерегали остальных от отказа. (12) Связав первых среди самнитов таким заклятием, полководец назвал поименно десять из них и приказал одному за другим выбирать себе соратника, пока их не наберется шестнадцать тысяч. Этот легион, составленный из заклятой общим заклятьем знати, получил - по крыше того святилища - название "полотняного", ему дано было великолепное вооружение и шлемы с гребнями, чтобы воины его выделялись среди прочих. (13) Другое войско - немногим более двадцати тысяч - ни внешним обликом, ни ратной славой, ни снаряжением не уступало полотняному легиону. Вот сколько народу - все в расцвете сил - стало лагерем у Аквилонии.
[39] Consules profecti ab urbe, prior Sp. Caruilius, cui ueteres legiones, quas M. Atilius superioris anni consul in agro Interamnati reliquerat, decretae erant. Cum eis in Samnium profectus, dum hostes operati superstitionibus concilia secreta agunt, Amiternum oppidum de Samnitibus ui cepit. Caesa ibi milia hominum duo ferme atque octingenti, capta quattuor milia ducenti septuaginta. Papirius nouo exercitu-ita enim decretum erat-scripto Duroniam urbem expugnauit; minus quam collega cepit hominum, plus aliquanto occidit; praeda opulenta utrobique est parta. Inde peruagati Samnium consules maxime depopulato Atinate agro, Caruilius ad Cominium, Papirius ad Aquiloniam, ubi summa rei Samnitium erat, peruenit. Ibi aliquamdiu nec cessatum ab armis est neque nauiter pugnatum; lacessendo quietos, resistentibus cedendo, comminandoque magis quam inferendo pugnam dies absumebatur. Quodcum inciperetur remittereturque, omnium rerum etiam paruarum euentus proferebatur in dies. Altera Romana castra [quae] uiginti milium spatio aberant, et absentis collegae consilia omnibus gerendis intererant rebus; intentiorque Caruilius, quo in maiore discrimine res uertebatur, in Aquiloniam quam ad Cominium quod obsidebat erat. L. Papirius, iam per omnia ad dimicandum satis paratus, nuntium ad collegam mittit sibi in animo esse postero die, si per auspicia liceret, confligere cum hoste; opus esse et illum quanta maxima ui posset Cominium oppugnare, ne quid laxamenti sit Samnitibus ad subsidia Aquiloniam mittenda. Diem ad proficiscendum nuntius habuit; nocte rediit approbare collegam consulta referens. Papirius nuntio misso extemplo contionem habuit; multa de uniuerso genere belli, multa de praesenti hostium apparatu, uana magis specie quam efficaci ad euentum, disseruit: non enim cristas uolnera facere; et per picta atque aurata scuta transire Romanum pilum et candore tunicarum fulgentem aciem ubi res ferro geratur cruentari. Auream olim atque argenteam Samnitium aciem a parente suo occidione occisam spoliaque ea honestiora uictori hosti quam ipsis arma fuisse. Datum hoc forsan nomini familiaeque suae ut aduersus maximos conatus Samnitium opponerentur duces spoliaque ea referrent quae insignia publicis etiam locis decorandis essent deos immortales adesse propter totiens petita foedera, totiens rupta; tum si qua coniectura mentis diuinae sit, nulli unquam exercitui fuisse infestiores quam qui nefando sacro mixta hominum pecudumque caede respersus, ancipiti deum irae deuotus, hinc foederum cum Romanis ictorum testes deos, hinc iuris iurandi aduersus foedera suscepti exsecrationes horrens, inuitus iurauerit, oderit sacramentum, uno tempore deos, ciues, hostes metuat.	39. (1) Консулы выступили из города. Первым был Спурий Карвилий: ему решено было передать легионы ветеранов, оставленные в окрестностях Интерамны Марком Атилием, консулом минувшего года. (2) С этими легионами Карвилий отправился в Самний, и, пока противники за ужасными священнодействиями обсуждали тайные свои намерения, они приступом отбили у самнитов крепость Амитерн. (3) Там было перебито около двух тысяч восьмисот человек, четыре тысячи двести семьдесят взято в плен. (4) А Папирий со вновь набранным войском - таково было постановление - захватил город Дуронию; пленных он взял меньше, чем его сотоварищ, а перебил врагов гораздо больше. И там и тут захватили большую добычу. (5) Потом консулы обошли Самний, более всего разорив Атинский округ, и Карвилий явился к Коминию, а Папирий к Аквилонии, где собрались главные силы самнитов. (6) Там до некоторых пор хотя и не воздерживались от стычек, но и не дрались, как следует: врагов дразнили, пока они стояли на месте, но, стоило им оказать сопротивление, уклонялись от боя, словом, тратили время скорей на угрозы, чем на нападение. (7) Обо всем, на что решались и от чего отказывались, даже о самой малости, доносили оттуда в другой римский лагерь, отстоявший от Папириева на двадцать миль, так что, несмотря на свое отсутствие, Карвилий участвовал во всех замыслах и больше следил за тем, когда решающий миг наступит под Аквилонией, а вовсе не у Коминия, который он сам осаждал. (8) Луций Папирий, по всему уже готовый дать сражение, посылает к товарищу весть, что задумал назавтра, если позволят птицегадания, схватиться с врагом; (9) пусть же и он, Карвилий, всеми силами подступит к Коминию, чтобы не было у самнитов передышки для помощи Аквилонии. (10) У гонца был один день, чтобы добраться до места; ночью он возвратился с известием, что его сотоварищ одобрил этот замысел. (11) Отослав гонца, Папирий тотчас собрал войсковую сходку; он пространно говорил о войне вообще и о нынешнем снаряжении противника, в котором много показной роскоши, но мало бранной силы: (12) не гребнями ведь поражают врага, и даже разукрашенный и раззолоченный щит пронзят римские копья, и, где мечом решается дело, там строй, блистающий белизною туник, скоро окрасится кровью. (13) Золотое и серебряное самнитское войско уже разбил когда-то наголову его отец, и оружие то послужило больше к чести отбившего его врага-победителя, чем к спасенью тех, кто его носил. (14) Как знать, быть может, таков удел носящих это имя в его семье - быть вождями, когда надо воспрепятствовать самым отчаянным усилиям самнитов и добывать трофеи, которыми великолепно украсятся даже общественные места. (15) Бессмертные боги несомненно помогают римлянам после того, как самниты столько раз просили договора и столько раз его нарушали; (16) если можно как-то догадываться о божественной воле, то не было еще войска для богов ненавистнее этого, ведь в нечестивом своем жертвоприношении оно запятнало себя кровью человеческих жертв вместе со скотскими и обрекло себя двойному гневу небес: им угрожают теперь и боги - свидетели договоров, торжественно заключенных с римлянами, и те проклятия, что изрекали они, присягая договор тот нарушить. Клялись они против воли, присягу свою ненавидят и разом страшатся богов, врагов и сограждан.
[40] Haec comperta perfugarum indiciis cum apud infensos iam sua sponte milites disseruisset, simul diuinae humanaeque spei pleni clamore consentienti pugnam poscunt; paenitet in posterum diem dilatum certamen; moram diei noctisque oderunt. Tertia uigilia noctis iam relatis litteris a collega Papirius silentio surgit et pullarium in auspicium mittit. Nullum erat genus hominum in castris intactum cupiditate pugnae; summi infimique aeque intenti erant; dux militum, miles ducis ardorem spectabat. Is ardor omnium etiam ad eos qui auspicio intererant peruenit; nam cum pulli non pascerentur, pullarius auspicium mentiri ausus tripudium solistimum consuli nuntiauit. Consul laetus auspicium egregium esse et deis auctoribus rem gesturos pronuntiat signumque pugnae proponit. Exeunti iam forte in aciem nuntiat perfuga uiginti cohortes Samnitium-quadringenariae ferme erant-Cominium profectas. Quod ne ignoraret collega, extemplo nuntium mittit; ipse signa ocius proferri iubet. Subsidia suis quaeque locis et praefectos subsidiis attribuerat; dextro cornu L. Volumnium, sinistro L. Scipionem, equitibus legatos alios, C. Caedicium et Trebonium, praefecit; Sp. Nautium mulos detractis clitellis cum cohortibus alariis in tumulum conspectum propere circumducere iubet atque inde inter ipsam dimicationem quanto maxime posset motu pulueris se ostendere. Dum his intentus imperator erat, altercatio inter pullarios orta de auspicio eius diei exauditaque ab equitibus Romanis, qui rem haud spernendam rati Sp. Papirio, fratris filio consulis, ambigi de auspicio renuntiauerunt. Iuuenis ante doctrinam deos spernentem natus rem inquisitam ne quid incompertum deferret ad consulem detulit. Cui ille: "tu quidem macte uirtute diligentiaque esto; ceterum qui auspicio adest, si quid falsi nuntiat, in semet ipsum religionem recipit; mihi quidem tripudium nuntiatum, populo Romano exercituique egregium auspicium est." centurionibus deinde imperauit uti pullarios inter prima signa constituerent. Promouent et Samnites signa; insequitur acies ornata armataque, ut hostibus quoque magnificum spectaculum esset. Priusquam clamor tolleretur concurrereturque, emisso temere pilo ictus pullarius ante signa cecidit; quod ubi consuli nuntiatum est, "di in proelio sunt" inquit; "habet poenam noxium caput." ante consulem haec dicentem coruus uoce clara occinuit; quo laetus augurio consul, adfirmans nunquam humanis rebus magis praesentes interfuisse deos, signa canere et clamorem tolli iussit.	40. (1) Все это стало известно со слов перебежчиков, и, когда Папирий обо всем рассказал, уже и без того возмущенные воины преисполнились надежды на успех, раз тому есть и земные и небесные причины, и тотчас дружным криком стали требовать битвы. Отсрочка даже до завтра была им в тягость, они недовольны были, что придется ждать целый день и целую ночь. (2) В третью ночную стражу, уже получив от товарища послание, Папирий молча поднялся с ложа и послал пуллария совершить птицегадание. (3) В лагере народ всякого звания был охвачен жаждою битвы, высшие и низшие равно рвались в бой, и вождю видно было нетерпение его воинов, а воинам - нетерпение вождя. (4) Общее это нетерпение передалось даже тем, кто вершил птицегадания, ибо пулларий, хотя куры у него не клевали, дерзнул солгать о ходе гаданий и сообщил консулу, будто они клюют в три припрыжки. (5) Обрадованный консул объявляет, что птицегадания на редкость удачны, что боги сами поведут дело, и велит трубить к битве. (6) Когда он уже выходил на поле боя, перебежчик вдруг сообщает, что двадцать самнитских когорт, почти по четыреста человек каждая, двинулись к Коминию. Чтобы известить товарища, Папирий немедленно шлет гонца, а сам велит скорей выносить вперед знамена; вспомогательным отрядам он указывает, где им стоять, и каждому назначает начальника: (7) на правом крыле во главе пехоты он поставил Луция Волумния, на левом - Луция Сципиона, а во главе конницы других легатов - Гая Цедиция и Тита Требония; (8) Спурию Навтию он велит снять с мулов вьючные седла, с тремя вспомогательными когортами быстро зайти за приметный холм и в разгар боя появиться оттуда, подняв как можно больше пыли. (9) Пока полководец отдавал эти распоряжения, между пуллариями начался спор о птицегаданиях на этот день, а спор услышали римские всадники и, решив, что этого нельзя так оставить, донесли о сомнительных гаданиях племяннику консула Спурию Папирию. (10) Этому юноше довелось родиться, прежде чем появились учения, ни в грош не ставящие богов, а потому он все расследовал, чтобы не осталось никакой неясности, и доложил обо всем консулу. (11) Консул сказал ему: "Доблести твоей и усердию слава и хвала! Что ж до того, кто был при гадании, то если он солгал хоть малость, на него самого и падет божье наказание; мне, однако, было сказано, что куры клевали в три припрыжки, а такое гадание для римского народа и войска исключительно благоприятно". (12) И тут же он отдал центурионам приказ поставить пуллариев в самый первый ряд. Самниты тоже вынесли знамена, следом шло выстроенное для боя войско в пышных доспехах, чтобы поразить врагов великолепным зрелищем. (13) Еще не раздался боевой клич и противники не сошлись врукопашную, когда случайно выпущенное копье пронзило пуллария и он упал перед знаменами. Консулу сообщили об этом, и он изрек: "Сами боги участвуют в битве: кто виновен, тот и поплатился жизнью". (14) При этих самых словах перед консулом громко каркнул ворон. Обрадованный таким знамением, консул объявил, что никогда еще вмешательство богов в людские дела не было столь очевидно, приказал трубить к бою и издать боевой клич.
[41] Proelium commissum atrox, ceterum longe disparibus animis. Romanos ira, spes, ardor certaminis auidos hostium sanguinis in proelium rapit; Samnitium magnam partem necessitas ac religio inuitos magis resistere quam inferre pugnam cogit; nec sustinuissent primum clamorem atque impetum Romanorum, per aliquot iam annos uinci adsueti, ni potentior alius metus insidens pectoribus a fuga retineret. Quippe in oculis erat omnis ille occulti paratus sacri et armati sacerdotes et promiscua hominum pecudumque strages et respersae fando nefandoque sanguine arae et dira exsecratio ac furiale carmen, detestandae familiae stirpique compositum; iis uinculis fugae obstricti stabant ciuem magis quam hostem timentes. Instare Romanus a cornu utroque, a media acie et caedere deorum hominumque attonitos metu; repugnatur segniter, ut ab iis quos timor moraretur a fuga. Iam prope ad signa caedes peruenerat, cum ex transuerso puluis uelut ingentis agminis incessu motus apparuit; Sp. Nautius-Octauium Maecium quidam eum tradunt-dux alaribus cohortibus erat; puluerem maiorem quam pro numero excitabant; insidentes mulis calones frondosos ramos per terram trahebant. Arma signaque per turbidam lucem in primo apparebant; post altior densiorque puluis equitum speciem cogentium agmen dabat fefellitque non Samnites modo sed etiam Romanos; et consul adfirmauit errorem clamitans inter prima signa ita ut uox etiam ad hostes accideret, captum Cominium, uictorem collegam adesse; adniterentur uincere priusquam gloria alterius exercitus foret. Haec insidens equo; inde tribunis centurionibusque imperat ut uiam equitibus patefaciant; ipse Trebonio Caedicioque praedixerat, ubi se cuspidem erectam quatientem uidissent, quanta maxima ui possent concitarent equites in hostem. Ad nutum omnia, ut ex ante praeparato, fiunt; panduntur inter ordines uiae; prouolat eques atque infestis cuspidibus in medium agmen hostium ruit perrumpitque ordines quacumque impetum dedit. Instant Volumnius et Scipio et perculsos sternunt. Tum, iam deorum hominumque uicta ui, funduntur linteatae cohortes; pariter iurati iniuratique fugiunt nec quemquam praeter hostes metuunt. Peditum agmen quod superfuit pugnae in castra aut Aquiloniam compulsum est; nobilitas equitesque Bouianum perfugerunt. Equites eques sequitur, peditem pedes; diuersa cornua dextrum ad castra Samnitium, laeuum ad urbem tendit. Prior aliquanto Volumnius castra cepit; ad urbem Scipioni maiore resistitur ui, non quia plus animi uictis est sed melius muri quam uallum armatos arcent; inde lapidibus propulsant hostem. Scipio, nisi in primo pauore priusquam colligerentur animi transacta res esset, lentiorem fore munitae urbis oppugnationem ratus, interrogat milites satin aequo animo paterentur ab altero cornu castra capta esse, se uictores pelli a portis urbis. Reclamantibus uniuersis primus ipse scuto super caput elato pergit ad portam; secuti alii testudine facta in urbem perrumpunt deturbatisque Samnitibus quae circa portam erant muri occupauere; penetrare in interiora urbis, quia pauci admodum erant, non audent.	41. (1) Битва завязалась жестокая, хотя по духу далеко не равными были противники. Римлян толкали в битву гнев и надежда, жажда борьбы и вражеской крови, а большую часть самнитов - сила необходимости и страх перед богами, и, принужденные против воли, они скорее сопротивлялись, а не нападали. (2) Приученные уже год за годом терпеть поражения от римлян, они не выдержали бы и первого римского натиска и клича, не гнездись в их душах иной, еще более сильный, страх и не удерживай он их от бегства. (3) Еще бы, ведь перед глазами у них стояли все те памятные приготовления к тайному священнодействию, и жрецы с мечами, и груды закланных вперемешку людей и животных, и алтари, забрызганные дозволенной и недозволенной кровью, и зловещие проклятия, и мрачные заклинания, грозящие погибелью роду их и семейству. Вот какие оковы препятствовали их бегству, и они стояли на месте, страшась сограждан больше, чем врагов. (4) А римляне наступали на том и другом крыле и посредине и рубили самнитов, оцепеневших в страхе пред богами и пред людьми; они сопротивлялись вяло, как бывает, когда лишь страх удерживает от бегства. (5) Резня шла уже почти у знамен, когда сбоку появилось облако пыли, словно там двигалось огромное войско. Это со вспомогательными когортами шел Спурий Навтий (а по словам некоторых - Октавий Меций). (6) Поднять столько пыли при их малочисленности им удалось, потому что погонщики, сидя на мулах, волокли по земле густые ветки. Сперва сквозь пелену стало видно оружие и знамена, а по еще более высокому и густому столбу пыли за ними казалось, что замыкает отряд конница. (7) И не только самниты поддались на обман, но даже римляне, а консул еще подкрепил это заблуждение, закричав в первых рядах да так, чтобы слова его долетели до неприятеля, что Коминий взят и это с победою подходит его товарищ; пусть, мол, поднатужатся и одержат победу, пока другое войско не перехватило ее славу. (8) Говорил он это с коня и приказывал трибунам и центурионам открыть дорогу коннице; сам же он заранее наказал Требонию и Цедицию, как заметят, что он потрясает поднятым вверх копьем, во весь опор скакать с конницей на врага. (9) По его знаку все и произошло, как было задумано: между рядами открываются проходы, вылетает вперед конница и врывается, выставив копья, в гущу вражеских рядов: где ни ударит, там и рвет их строй. (10) Следом Волумний и Сципион теснят врага и повергают потрясенных. Тут надламывается сила державшихся страхом пред богами и людьми, и бросаются врассыпную "полотняные" когорты-130 бегут присягавшие вместе с неприсягавшими и, кроме врага, никого уже не страшатся. (11) Оставшиеся в живых пехотинцы были загнаны в лагерь или в Аквилонию, а знать и конница бежали в Бовиан. Конница преследует конницу, пехота - пехоту, и правое крыло спешит к самнитскому лагерю, а левое - к городу. (12) Волумний захватил лагерь немного быстрее; Сципиона же под городом ожидало более упорное сопротивление - не от мужества побежденных, а оттого, что стены лучше, чем вал, сдерживают вооруженного неприятеля; с этих стен самниты камнями отгоняли нападавших. (13) Опасаясь, что осада укрепленного города может затянуться, если дело не довести до конца, пока враг еще не опомнился от первого страха, Сципион вопрошает воинов, допустят ли они, чтобы другому крылу достался захваченный лагерь, а их - победителей - отогнали прочь от городских ворот? (14) Когда все восстали против этого, он сам, первый, подняв над головою щит, устремляется к воротам; остальные, выстроившись "черепахой", следуют за ним, врываются в город и, сбросив вниз самнитов, защищавших ворота, занимают стены. Проникнуть внутрь города при их малочисленности они не решались.
[42] Haec primo ignorare consul et intentus recipiendo exercitui esse; iam enim praeceps in occasum sol erat et appetens nox periculosa et suspecta omnia etiam uictoribus faciebat. Progressus longius ab dextra capta castra uidet, ab laeua clamorem in urbe mixtum pugnantium ac pauentium fremitu esse; et tum forte certamen ad portam erat. Aduectus deinde equo propius, ut suos in muris uidet nec iam integri quicquam esse, quoniam temeritate paucorum magnae rei parta occasio esset, acciri quas receperat copias signaque in urbem inferri iussit. Ingressi proxima ex parte quia nox appropinquabat quieuere; nocte oppidum ab hostibus desertum est. Caesa illo die ad Aquiloniam Samnitium milia uiginti trecenti quadraginta, capta tria milia octingenti et septuaginta, signa militaria nonaginta septem. Ceterum illud memoriae traditur non ferme alium ducem laetiorem in acie uisum seu suopte ingenio seu fiducia bene gerundae rei. Ab eodem robore animi neque controuerso auspicio reuocari a proelio potuit et in ipso discrimine quo templa deis immortalibus uoueri mos erat uouerat Ioui Victori, si legiones hostium fudisset, pocillum mulsi priusquam temetum biberet sese facturum. Id uotum dis cordi fuit et auspicia in bonum uerterunt.	42. (1) Поначалу консул не знал об этом и намеревался отводить свое войско назад, так как солнце уже быстро клонилось к закату, а наступавшая ночь даже для победителей все делала опасным и подозрительным. (2) Но, проехав вперед, он видит справа захваченный лагерь, а слева в городе слышит разноголосый шум, в котором крики дерущихся мешаются с воплями ужаса. Это и была борьба возле ворот. (3) Подъехав ближе и разглядев на стенах своих воинов, он понял, что начало уже положено, коль скоро отчаянная дерзость кучки людей открыла путь большому делу, он приказал созвать оттянутые было к лагерю войска и ворваться в город. (4) Оказавшись в городе уже в сумерках, римляне расположились на ночлег у самых стен. (5) Ночью враг оставил крепость. В тот день у Аквилонии было перебито двадцать тысяч триста сорок самнитов, пленных захвачено три тысячи восемьсот семьдесят, военных знамен - девяносто семь. (6) Еще, между прочим, сообщают, что едва ли когда-нибудь на поле боя видели вождя в столь веселом расположении духа. То ли нрав его был таков, то ли уверенность в успехе дела. (7) Благодаря той же твердости духа он смог не отказаться от боя из-за сомнительных птицегаданий, а в разгар боя, когда обычно обетуют храмы бессмертным богам, дал такой обет: если разобьют легионы врагов, то прежде чем самому пить крепкое вино, возливать Юпитеру Победителю малую чашу медового вина. Этот обет понравился богам, и они обратили птицегадания ко благу.
[43] Eadem fortuna ab altero consule ad Cominium gesta res. Prima luce ad moenia omnibus copiis admotis corona cinxit urbem subsidiaque firma ne qua eruptio fieret portis opposuit. Iam signum dantem eum nuntius a collega trepidus de uiginti cohortium aduentu et ab impetu moratus est et partem copiarum reuocare instructam intentamque ad oppugnandum coegit. D. Brutum Scaeuam legatum cum legione prima et decem cohortibus alariis equitatuque ire aduersus subsidium hostium iussit: quocumque in loco fuisset obuius, obsisteret ac moraretur manumque, si forte ita res posceret, conferret, modo ne ad Cominium eae copiae admoueri possent. Ipse scalas ferri ad muros ab omni parte urbis iussit ac testudine ad portas successit; simul et refringebantur portae et uis undique in muros fiebat. Samnites sicut, antequam in muris uiderent armatos, satis animi habuerunt ad prohibendos urbis aditu hostes, ita, postquam iam non ex interuallo nec missilibus sed comminus gerebatur res et qui aegre successerant ex plano in muros, loco quem magis timuerant uicto, facile in hostem imparem ex aequo pugnabant, relictis turribus murisque in forum omnes compulsi paulisper inde temptauerunt extremam pugnae fortunam; deinde abiectis armis ad undecim milia hominum et quadringenti in fidem consulis uenerunt; caesa ad quattuor milia octingenti octoginta. Sic ad Cominium, sic ad Aquiloniam gesta res; in medio inter duas urbes spatio, ubi tertia exspectata erat pugna, hostes non inuenti. Septem milia passuum cum abessent a Cominio, reuocati ab suis neutri proelio occurrerunt. Primis ferme tenebris, cum in conspectu iam castra, iam Aquiloniam habuissent, clamor eos utrimque par accidens sustinuit; deinde regione castrorum, quae incensa ab Romanis erant, flamma late fusa certioris cladis indicio progredi longius prohibuit; eo ipso loco temere sub armis strati passim inquietum omne tempus noctis exspectando timendoque lucem egere. Prima luce incerti quam in partem intenderent iter repente in fugam consternantur conspecti ab equitibus, qui egressos nocte ab oppido Samnites persecuti uiderant multitudinem non uallo, non stationibus firmatam. Conspecta et ex muris Aquiloniae ea multitudo erat iamque etiam legionariae cohortes sequebantur; ceterum nec pedes fugientes persequi potuit et ab equite nouissimi agminis ducenti ferme et octoginta interfecti; arma multa pauidi ac signa militaria duodeuiginti reliquere; alio agmine incolumi, ut ex tanta trepidatione, Bouianum peruentum est.	43. (1) Такая же удача сопровождала и другого консула у Коминия. На рассвете он подошел к стенам со всеми своими силами, окружил город кольцом, а у ворот, чтобы нигде не случилась вылазка, поставил надежное подкрепление. (2) Он уже подавал знак идти на приступ, когда от товарища явился гонец с тревожной вестью о приближении двадцати когорт; это заставило его отложить приступ и отозвать часть войск, уже построенных и готовых к нападению. (3) Консул приказал легату Децию Бруту Сцеве с первым легионом, десятью вспомогательными когортами и конницей выйти против вражеского подкрепления, (4) в любом месте преградить дорогу и задержать врага, а если потребуется, то вступить и в рукопашную, лишь бы эти войска не могли дойти до Коминия. (5) Сам же консул, отдав приказ. со всех сторон придвигать лестницы к стенам города, построил бойцов "черепахой" и подступил к воротам. Разом и ворота были взломаны, и войска со всех сторон взобрались на стены. Если и хватало самнитам мужества отражать приступы врага до того, как увидели на стенах вооруженных неприятелей, (6) то когда бой велся уже не на расстоянии, стрелами да дротиками, а лицом к лицу, врукопашную, когда римляне, с трудом взобравшись на стены снизу, где особенно велика была угроза поражения, на равной высоте бились с неравным противником, - (7) тогда самниты оставили башни и стены и, столпившись на площади, предприняли слабую попытку повернуть военную удачу в свою сторону; (8) а потом, побросав оружие, около одиннадцати тысяч четырехсот человек сдались на милость консула; убитых же было около четырех тысяч восьмисот восьмидесяти. (9) Так было дело у Коминия, так и у Аквилонии; а между этими двумя городами, где предполагалась третья битва, с неприятелем так и не встретились. Когда до Коминия оставалось семь миль, самниты отозвали шедший туда отряд, и потому он не участвовал ни в той, ни в другой битве. (10) На заходе солнца, когда уже показались перед ним и лагерь и Аквилония, крик, донесшийся с обеих сторон, заставил самнитов остановиться; (11) потом со стороны лагеря, подожженного римлянами, вдруг широко разлилось пламя - и этот несомненный признак поражения удержал их от продвижения вперед. (12) Тут они и заночевали на голой земле, как попало и не снимая доспехов, и всю ночь провели в тревоге, и ожидая утра и страшась его. (13) На рассвете, когда они еще не решили, каким путем им идти, их заметили римские всадники, которые, преследуя самнитов, покинувших ночью крепость, увидели множество воинов, не обезопасивших себя ни валом, ни часовыми, и тотчас обратили их всех в бегство. (14) Со стен Аквилонии тоже их заметили, и когорты пехотинцев тоже начали их преследование. Пехота, однако, не смогла догнать беглецов, тогда как конница уничтожила до двухсот восьмидесяти человек, шедших в хвосте. В испуге враг побросал много оружия и восемнадцать войсковых знамен; (15) но уцелевшие благополучно, насколько это возможно при таком смятении, добрались до Бовиана.
[44] Laetitiam utriusque exercitus Romani auxit et ab altera parte feliciter gesta res. uterque ex alterius sententia consul captum oppidum diripiendum militi dedit, exhaustis deinde tectis ignem iniecit; eodemque die Aquilonia et Cominium deflagrauere et consules cum gratulatione mutua legionum suaque castra coniunxere. In conspectu duorum exercituum et Caruilius suos pro cuiusque merito laudauit donauitque et Papirius, apud quem multiplex in acie, circa castra, circa urbem fuerat certamen, Sp. Nautium, Sp. Papirium, fratris filium, et quattuor centuriones manipulumque hastatorum armillis aureisque coronis donauit, Nautium propter expeditionem qua magni agminis modo terruerat hostes, iuuenem Papirium propter nauatam cum equitatu et in proelio operam et nocte qua fugam infestam Samnitibus ab Aquilonia clam egressis fecit, centuriones militesque quia primi portam murumque Aquiloniae ceperant; equites omnes ob insignem multis locis operam corniculis armillisque argenteis donat. Consilium inde habitum [cum] iamne tempus esset deducendi ab Samnio exercitus aut utriusque aut certe alterius; optimum uisum, quo magis fractae res Samnitium essent, eo pertinacius et infestius agere cetera et persequi ut perdomitum Samnium insequentibus consulibus tradi posset: quando iam nullus esset hostium exercitus qui signis conlatis dimicaturus uideretur, unum superesse belli genus, urbium oppugnationes, quarum per excidia militem locupletare praeda et hostem pro aris ac focis dimicantem conficere possent. Itaque litteris missis ad senatum populumque Romanum de rebus ab se gestis diuersi Papirius ad Saepinum, Caruilius ad Veliam oppugnandam legiones ducunt.	44. (1) Удача другого войска приумножила ликование обоих римских войск; и тот и другой консулы по взаимному одобрению отдали занятые крепости воинам на разграбление, (2) и, когда в домах уже ничего не осталось, их предали огню. Так в один день сгорели Аквилония и Коминий, и консулы со своими легионами, поздравляя друг друга, объединили свои лагеря. (3) Пред лицом двух войск и Карвилий воздал каждому из своих по заслугам хвалой и дарами, и Папирий, при котором было столько схваток и в пешем бою, и при захвате лагеря, и при взятии города, пожаловал запястьями и золотыми венками Спурия Навтия, Спурия Папирия, своего племянника, и четырех центурионов из манипулов первого ряда: (4) Навтия - за его появление с мулами, напугавшее противника, словно приход огромного войска, юного Папирия - за ревностное исполнение ратного долга им и конницей и за то, что самнитам крепко досталось ночью во время тайного их бегства из Аквилонии; (5) центурионам же и воинам - за то, что они первыми захватили ворота и стены Аквилонии; а всем всадникам - за их подвиги, совершенные во многих местах, были пожалованы серебряные рожки и запястья. (6) Затем держали совет, пришло ли уже время уводить из Самния оба или хотя бы одно войско; (7) но было признано за лучшее, напротив, чем больше подорваны силы самнитов, тем упорней и беспощадней продолжать войну и преследовать оставшихся, чтобы следующим консулам можно было передать окончательно покоренный Самний. (8) Поскольку не было уже неприятельского войска, способного дать римлянам сражение, оставался только один вид войны - осада городов, чтобы разорением их дать воинству возможность обогатиться всяким добром и истребить врага, сражающегося за свои алтари и очаги. (9) И вот, отправив сенату и народу римскому донесение о своих успехах, Папирий и Карвилий ведут легионы, один - на осаду Сепина, другой - на осаду Велии.
[45] Litterae consulum ingenti laetitia et in curia et in contione auditae, et quatridui supplicatione publicum gaudium priuatis studiis celebratum est. Nec populo Romano magna solum sed peropportuna etiam ea uictoria fuit, quia per idem forte tempus rebellasse Etruscos allatum est; subibat cogitatio animum quonam modo tolerabilis futura Etruria fuisset si quid in Samnio aduersi euenisset, quae coniuratione Samnitium erecta, quoniam ambo consules omnisque Romana uis auersa in Samnium esset, occupationem populi Romani pro occasione rebellandi habuisset. Legationes sociorum, a M. Atilio praetore in senatum introductae, querebantur uri ac uastari agros a finitimis Etruscis quod desciscere a populo Romano nollent obtestabanturque patres conscriptos ut se a ui atque iniuria communium hostium tutarentur. Responsum legatis curae senatui futurum ne socios fidei suae paeniteret: Etruscorum propediem eandem fortunam quam Samnitium fore. Segnius tamen, quod ad Etruriam attinebat, acta res esset, ni Faliscos quoque, qui per multos annos in amicitia fuerant, allatum foret arma Etruscis iunxisse. Huius propinquitas populi acuit curam patribus ut fetiales mittendos ad res repetendas censerent; quibus non redditis ex auctoritate patrum iussu populi bellum Faliscis indictum est iussique consules sortiri uter ex Samnio in Etruriam cum exercitu transiret. Iam Caruilius Veliam et Palumbinum et Herculaneum ex Samnitibus ceperat, Veliam intra paucos dies, Palumbinum eodem quo ad muros accessit. Ad Herculaneum etiam signis conlatis ancipiti proelio et cum maiore sua quam hostium iactura dimicauit; castris deinde positis moenibus hostem inclusit; oppugnatum oppidum captumque. In his tribus urbibus capta aut caesa ad decem milia hominum, ita ut paruo admodum plures caperentur. Sortientibus prouincias consulibus Etruria Caruilio euenit secundum uota militum, qui uim frigoris iam in Samnio non patiebantur. Papirio ad Saepinum maior uis hostium restitit. Saepe in acie, saepe in agmine, saepe circa ipsam urbem aduersus eruptiones hostium pugnatum, nec obsidio sed bellum ex aequo erat; non enim muris magis se Samnites quam armis ac uiris moenia tutabantur. Tandem pugnando in obsidionem iustam coegit hostes obsidendoque ui atque operibus urbem expugnauit. Itaque ab ira plus caedis editum capta urbe; septem milia quadringenti caesi, capta minus tria milia hominum. Praeda, quae plurima fuit congestis Samnitium rebus in urbes paucas, militi concessa est.	45. (1) С великой радостью было выслушано консульское послание и в курии и в собрании, и всеобщую радость каждый усердно отпраздновал в четырехдневных молебствиях. (2) Для римского народа эта победа была не только великою, но и очень своевременной, ибо как раз тогда пришло известие о новом восстании этрусков. (3) И такая мысль приходила на ум: что если б в Самнии случилась какая неудача, как было бы тогда выдержать натиск этрусков, воодушевленных сговором самнитов и воспользовавшихся походом обоих консулов со всем римским войском в Самний, чтобы вновь восстать, пока римские силы отвлечены? (4) Посольства от союзников, которые претор Марк Атилий ввел в сенат, жаловались на соседей-этрусков, сжигавших и разорявших их поля за отказ отложиться от римского народа (5), и умоляли отцов-сенаторов о защите от насилия и обид, чинимых врагом. Послам отвечали, что сенат позаботится, чтобы союзникам не пришлось жалеть о своей верности, и этрусков в скором времени ждет участь самнитов. (6) И все-таки этрусская война оттянулась бы надолго, если б не известие о том, что уже и фалиски, многие годы дружественные Риму, вместе с этрусками тоже взялись за оружие. (7) Народ этот жил поблизости, так что отцы сенаторы встревожились и постановили отправить фециалов с требованием возмещения; его не последовало, и тогда с одобрения сената и по воле народа фалискам объявили войну, (8) а консулам было приказано решить жребием, кому из них вести войско из Самния в Этрурию. (9) Карвилий уже отнял у самнитов Велию, Палумбин и Геркуланум, причем Велию всего за несколько дней, а Палумбин - сразу же, как подошел к стенам. (10) При Геркулануме было даже дано сражение, шедшее с переменным успехом и с потерями большими, чем у противника; тогда, разбивши лагерь, консул запер врага за городскими укреплениями, и после осады крепость была взята. (11) В трех этих городах было взято в плен или убито около десяти тысяч человек, причем пленных было чуть больше, чем убитых. Карвилию и выпал жребий воевать в Этрурии, как того и хотелось его воинам, которым уже невмочь было терпеть холода в Самнии. (12) У Сепина Папирий встретил сопротивление более сильного противника. Пришлось не раз биться и в строю, и в походе, и под стенами города, отражая вражеские вылазки. Это была даже не осада, а война на равных, ибо самниты не столько прятались за укреплениями, сколько сами с оружием в руках защищали стены города. (13) И все-таки консул принудил неприятеля сесть в осаду, а затем силой и хитростью взял город. (14) В захваченном городе разозленные римляне учинили необычайно жестокую резню: перебито было семь тысяч четыреста человек, а в плен взяли чуть меньше трех тысяч. Добыча, особенно богатая, оттого что самниты сосредоточили свое имущество в немногих городах, была отдана воинам.
[46] Niues iam omnia oppleuerant nec durari extra tecta poterat; itaque consul exercitum de Samnio deduxit. uenienti Romam triumphus omnium consensu est delatus. Triumphauit in magistratu insigni, ut illorum temporum habitus erat, triumpho. Pedites equitesque insignes donis transiere ac transuecti sunt; multae ciuicae coronae uallaresque ac murales conspectae; inspectata spolia Samnitium et decore ac pulchritudine paternis spoliis, quae nota frequenti publicorum ornatu locorum erant, comparabantur; nobiles aliquot captiui, clari suis patrumque factis, ducti. Aeris grauis trauecta uiciens centum milia et quingenta triginta tria milia; id aes redactum ex captiuis dicebatur; argenti, quod captum ex urbibus erat, pondo mille octingenta triginta. Omne aes argentumque in aerarium conditum, militibus nihil datum ex praeda est; auctaque ea inuidia est ad plebem, quod tributum etiam in stipendium militum conlatum est cum, si spreta gloria fuisset captiuae pecuniae in aerarium inlatae, et militi tum dari ex praeda et stipendium militare praestari potuisset. Aedem Quirini dedicauit-quam in ipsa dimicatione uotam apud neminem ueterem auctorem inuenio, neque hercule tam exiguo tempore perficere potuisset-ab dictatore patre uotam filius consul dedicauit exornauitque hostium spoliis; quorum tanta multitudo fuit ut non templum tantum forumque iis ornaretur sed sociis etiam coloniisque finitimis ad templorum locorumque publicorum ornatum diuiderentur. Ab triumpho exercitum in agrum Vescinum, quia regio ea infesta ab Samnitibus erat, hibernatum duxit. Inter haec Caruilius consul in Etruria Troilum primum oppugnare adortus quadringentos septuaginta ditissimos, pecunia grandi pactos ut abire inde liceret, dimisit; ceteram multitudinem oppidumque ipsum ui cepit. Inde quinque castella locis sita munitis expugnauit. Caesa ibi hostium duo milia quadringenti, minus duo milia capti. Et Faliscis pacem petentibus annuas indutias dedit, pactus centum milia grauis aeris et stipendium eius anni militibus. His rebus actis ad triumphum decessit, ut minus clarum de Samnitibus quam collegae triumphus fuerat, ita cumulo Etrusci belli aequatum. Aeris grauis tulit in aerarium trecenta octoginta milia; reliquo aere aedem Fortis Fortunae de manubiis faciendam locauit prope aedem eius deae ab rege Ser. Tullio dedicatam; et militibus ex praeda centenos binos asses et alterum tantum centurionibus atque equitibus, malignitate collegae gratius accipientibus munus, diuisit. Fauor consulis tutatus ad populum est L. Postumium legatum eius, qui dicta die a M. Scantio tribuno plebis fugerat in legatione, ut fama ferebat, populi iudicium; iactarique magis quam peragi accusatio eius poterat.	46. (1) Все уже было покрыто снегом, и дольше оставаться без крова было невозможно, поэтому консул вывел войско из Самния. (2) По прибытии в Рим ему единодушно предоставили триумф. Он отпраздновал его, еще оставаясь в должности, с обычной в ту пору пышностью. (3) Пешие шли, а конные ехали сквозь толпу в пожалованных им уборах, видно было множество венков за спасение граждан, за захват лагеря или городских стен. (4) Народ глядел на доспехи самнитов и сравнивал их с красотой и пышностью тех доспехов, которые добыл отец консула, - их все знали, так как ими часто украшались общественные места. Вели также некоторых знатных пленников, прославленных своими подвигами и подвигами отцов. (5) Провезли медные монеты старой чеканки - два миллиона пятьсот тридцать три тысячи фунтов, - говорили, что эта медь была выручена от продажи пленных; серебра, захваченного в городах, было весом тысяча восемьсот тридцать фунтов. Всю медь и все серебро положили в казну, а воинам из этой добычи ничего не досталось. (6) Еще больше возмутило простой народ, что при этом даже на жалованье воинам взимался налог, тогда как, откажись консул от славы внести в казну деньги, вырученные за пленных, он мог бы и одарить воинов из добычи, и за военную службу выдать им жалованье. (7) Еще Папирий освятил храм Квирину. Ни у кого из древних писателей я не читал, чтобы он давал о том обет в разгар битвы, да и, право же, он не мог бы, возвести его за столь короткое время. Это был храм, о котором обет дал его отец в бытность свою диктатором, сын же, будучи консулом, освятил его и украсил вражескими доспехами, (8) которых было столько, что не только убрали ими храм и форум, но даже уделили часть их союзникам и соседним поселениям для украшения храмов и общественных мест. (9) После триумфа консул повел свое войско зимовать в весцийские земли, так как эта область была под ударом самнитов. (10) Тем временем в Этрурии консул Карвилий, задумав напасть прежде всего на Троил, договорился с четырьмястами семьюдесятью богатейшими его жителями, что за огромный выкуп им позволят уйти оттуда, (11) а отпустив их, силой захватил остальное население и саму крепость. Потом он завоевал еще пять укреплений, защищенных труднодоступной местностью. (12) Там было уничтожено две тысячи четыреста неприятелей и взято в плен менее двух тысяч. А фалискам на их просьбы о мире консул дал лишь перемирие на год при условии уплаты ему ста тысяч медью старой чеканки и годового жалованья войску. (13) Покончив с этим, он ушел, чтобы справить триумф; над самнитами триумф его был не столь славен, как у товарища, однако сравнялся с ним, когда добавились победы в Этрурии. (14) Карвилий внес в казну триста восемьдесят тысяч медных монет старой чеканки, а оставшиеся деньги из своей доли добычи вложил в возведение храма Счастливого Случая рядом с храмом этой богини, освященным царем Туллием. (15) Воинам из добычи он раздал по сто два медных асса и по столько же центурионам и всадникам, и эта щедрость при скупости его товарища принята была с тем большей благодарностью. (16) Покровительство консула защитило от народа консульского легата Луция Постумия: народный трибун Марк Скаптий привлек было его к суду, но от суда он ушел, как говорит молва, сделавшись легатом; так что грозить ему было легче, чем довести дело до конца.
[47] Exacto iam anno noui tribuni plebis magistratum inierant; hisque ipsis, quia uitio creati erant, quinque post dies alii suffecti. Lustrum conditum eo anno est a P. Cornelio Aruina C. Marcio Rutulo censoribus; censa capitum milia ducenta sexaginta duo trecenta uiginti unum. Censores uicesimi sexti a primis censoribus, lustrum undeuicesimum fuit. Eodem anno coronati primum ob res bello bene gestas ludos Romanos spectarunt palmaeque tum primum translato e Graeco more uictoribus datae. Eodem anno, ab aedilibus curulibus qui eos ludos fecerunt, damnatis aliquot pecuariis, uia a Martis silice ad Bouillas perstrata est. Comitia consularia L. Papirius habuit; creauit consules Q. Fabium Maximi filium Gurgitem et D. Iunium Brutum Scaeuam. Ipse Papirius praetor factus. Multis rebus laetus annus uix ad solacium unius mali, pestilentiae urentis simul urbem atque agros, suffecit; portentoque iam similis clades erat, et libri aditi quinam finis aut quod remedium eius mali ab dis daretur. Inuentum in libris Aesculapium ab Epidauro Romam arcessendum; neque eo anno, quia bello occupati consules erant, quicquam de ea re actum praeterquam quod unum diem Aesculapio supplicatio habita est.	47. (1) По прошествии года [292 г.] новые народные трибуны вступили в должность; но из-за ошибки, допущенной при их избрании, через пять дней пришлось заменить их другими. (2) В тот год цензоры Публий Корнелий Арвина и Гай Марций Рутул совершили ценз и очистительное жертвоприношение; в списки были занесены двести шестьдесят две тысячи триста двадцать один человек. Цензоры эти были двадцать шестыми после первой пары, а очищение - девятнадцатым. (3) В этом же году те, кто получил венки за подвиги на войне, впервые смотрели Римские игры, сидя в этих венках, и тогда же впервые переняли греческий обычай вручать победителям пальмовую ветвь. (4) В том же году курульные эдилы, устроившие эти игры, на деньги, полученные с нескольких осужденных скотовладельцев, вымостили дорогу от Марсова камня до города Бовиллы. (5) Консульские выборы вел Луций Папирий; он провозгласил консулом Квинта Фабия Гургита, сына Максима, и Деция Юния Брута Сцеву. Сам Папирий стал претором. (6) Сколько бы радостей ни принес тот год, едва ли ее достало для утешения во время мора, косившего и горожан и сельских жителей; несчастье походило уже на небесную кару, и тогда обратились к книгам - узнать, какой исход и какое избавление от этой напасти посылают боги. (7) В книгах открыли, что из Эпидавра нужно доставить в Рим Эскулапа. Однако в тот год консулы были заняты войною и потому ничего не могли для этого сделать, кроме как устроить однодневное молебствие Эскулапу.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Грамматика латинского языка | Латинские тексты