Латинские пословицы

1. 1) Многие из этих латинских выражений вовсе не латинские, а придуманы под латинские уже много после падения Рима: в рамках т. н. новолатинского языка, бытовавшего в ученых кругах в средневековье и новое время. Таковы, например, известные cogito ergo sum; scientia potentia и др.

2) Многие сентеции вырваны из разных авторов, и мало что между собой ни по стилю, не по духу никак не корреспондируют, так еще обрублены так, что приобретают подчас смысл прямо противоположный тому, что хотел сказать автор. Самый яркий пример такой надерганности знаменитая пословица in vino veritas, обычно трактуемая как "истина в вине", хотя ее смысл "что у умного на уме, у глупого на языке" или еще точнее "у болтуна вода в жопе не держится".

Поэтому, руководствуясь устоявшимся в филологических кругах принципом "Мухи отдельно, а котлеты отдельно", считаю, что все же желательно разбить эти латинские изречения по авторам. Тем более, что там есть много чего интересного.

Одним из таких замечательных авторов является Публий Сир. Собственно говоря, не автор а мим (артист), который выдал на гора массу таких поговорок, ходивших в д.Риме по рукам, и составивших позднейшие сборники, тщателный отбор и установление аутеничности которых произвели многие знаменитие латинисты и католики.

О достоинствах Публия говорили многие. Вот как оценил его тот же Сенека:

Latin	Русский
quantum disertissimorum versuum inter mimos iacet! quam multa Publilii non excalceatis sed coturnatis dicenda sunt!	столько и в мимах пропадает красноречивых строк! Сколько стихов Публилия надо бы произносить не обутым в сандалии, но на котурнах! (то есть не в попсовых пьесках, а в трагедиях, где актеры обувались, чтобы казаться выше в спецобувь -- котурны)

Среди этих достоинств -- несомненное единство мироощущения, хотя и есть споры относительно 100-проц их принадлежности именно Сиру. Причем это именно тот прославленный римский дух: прямой, сдержанный, благородный. Уж у Сира никак не найти этого паскудного "О мертвых либо хорошо, либо ничего".

2. Перевод пословиц взят нами не из известных источников, а сделан самостоятельно: отсюда его определенные косолапость и корявость. Частично это сознательные корявость, ибо главной целью я ставил, как можно точнее приблизиться к оригиналу. Дело в том, что многие латинские изречения за ради красивого словца, авторы как двоечнику к ответу в учебнике, подогнали к своему пониманию, то есть перевели не то как есть, а как, по их мнению, должно было бы быть. Например, с наглым фэйсом переводят Aleator quanto in arte est melior, tanto est nequior как "игрок, чем изощреннее, тем подлее". Конечно, можно понять приведенную фразу и так, но с очень большой натяжкой.

Поэтому где уж совсем невмоготу, я оставлял текст без перевода, но либо дал свои соображения, что тут могло бы быть, либо привел импортные переводы, где латинских авторов знают намного лучше, чем в России: и несмотря на это легко видеть, что скажем немецкий и французский тексты порой разворачивают мысль на 180 градусов.

3. Пословицы Сира можно использовать для изучиния лат языка, но очень осторожно:

1) Набор слов у автора, как и положено, в пословицах весьма ограничен. Хуже -- эти слова взяты в некоторых обобщенных значениях, явно отличных от их основного смысла, то есть того смысла, который дается обычно в рамках основного словарного фонда (хотя таковой, конечно, для латязыка и не выделен с достаточной достоверностью). И если студент запомним эти факультативные значения слов, то потом будет очень трудно врубиться в правильный смысл -- эти боковые будут постоянно вертеться в голове, отклоняя от истины.

Например, в пословицах очень часто встречается слово quam либо как сравнительное местоимение avarus damno potius quam sapiens dolet (скупой из-за убытка страдает хуже, чем мудрый), либо как восклицание quam est felix vita, quae sine odiis transiit (как счастлива жизнь, которая проходит без ненависти) и почти не встречается как местоимение женского рода, хотя именно это значение-то и является базовым.

Напротив, освоив основные значения слов, без труда в ходе изучения переходишь, а то и просто улавливаешь их из текста, к остальным.

2) Еще хуже обстоят дела с грамматикой. Опять же набор правил, с помощью которых можно изучить данные пословицы весьма ограничен, и в этот набор не входят многие основные: нет примеров ни на многие прошедшие, ни на будущие времена, без чего, вы сами понимаете, язык не язык. Кроме того, правила даны в весьма специфическом орнаменте: а именно в виде коротких изречений. Это одно, а вот когда читаешь связанный текст или диалог, та же самая граммформа может иметь совершенно другие нюансы, не говоря уже о том, что многие времена (особенно сослагательные) или обороты (особенно винительный+инфинитив) в латинском вообще невозможно понять вне достаточно длинного связанного текста.

Нельзя не учитывать, что литературная речь -- это вообще особый сказ. Наиболее важные слова, на которые делается логударение, выносятся частенько вопреки всякому грамматическому здравому смыслу на первое место: amori finem tempus, non animus facit (время, а не решимость кладут конец любви), и нужно достаточно врубиться в язык, чтобы надежно сигать через такие канавы.

Поэтому оставьте призрачные надежды изучасть латинский язык через пословицы, а лучше возьмите грамматики, учебники и там нанюхайтесь премудрости скучных упражениний, прежде чем тешить себя пословицами.

Публий Сир. "Сентенции"

При таком положении дел имя Публия Сира должно бы стоять сегодня в ряду самых великих мыслителей, но на самом деле имя этого безвестного героя литературного фронта прочно изгладилось (после того как ни разу там не побывало) из сознания малообразованного современного интеллигента. Хотя именно его авторство приписывается большинству латинских выражений модных и поныне:

Necesse est multos timeat quem multi timent -- Многих должен пугаться тот, кого многие боятся.

Etiam sanato vulnere cicatrix manet -- Даже если и зажила рана, рубец остается

Iudex damnatur ubi nocens absolvitur -- это обвинение судье, если виновный освобождается.

Кому пришла в голову идея собирать отдельный высказывания: (sentenciae -- дословно: "предложения (грамматические)", другое значение этого слова "суждения" -- более позднего происхождения") остается неразрешимой загадкой. По крайней мере, не Публию Сиру. Сир был рабом, судя по фамилии, сирийского происхождения, а по имени -- принадлежал знатному римскому роду Публиев. В свое время -- а это было время Цезаря и Цицерона -- он прославился как знаменитый актер (мим), популярность которого зашкаливала все мыслимые пределы, навроде К. Собчак или Т. Канделаки и скорее всего превосходила и славу Цезаря или Помпея. Единственно, тогда не принято было писать биографии артистов, так что кроме самого факты славы о П. Сире известно немного. Из этого немного дошло, что в 46 г до н э он победил в театральных состязаниях всех своих соперников и получил первую премию из рук самого Цезаря.

Особую популярность Публию снискали мимы -- коротенькие сцены -- в которых, хотя и имевших сценарий, очень ценилось искусство импровизации. На практике это выглядело так: во время похорон императора Веспасиана, знаменитого своей скупостью (это ведь ему, правда, скорее всего дошедшее из мимов, принадлежит "деньги не пахнут") другой знаменитый мим изобразил императора, якобы встающего с похоронных носилок. "Чьи это похороны?" -- "Твои". -- "И сколько они стоят?" -- "Миллион сестерциев". -- "О! О! О! Лучше отдайте эти деньги мне, а мое тело бросьте хоть в Тибр".

Вот выражения из таких мимов и вызывали гром рукоплесканий, передавались из уст в уста, ходили по рукам, переписывались, образовывая ядро первоначальных сборников. О широком хождении в народе сборников Публия Сира сообщает знаменитый писатель II века Авл Геллий, но уже в I в н э на многие сентенции Сира восхищают Сенеку. Сборники пережили падение Римской империи, мрачные застенки средневековья, и уже на заре Нового времени (1500) Э. Роттердамский издал свои знаменитые Adagia, сборник латинских премудростей, где солидное место отводилось и Публию Сиру.

Эти Adagia, копируясь, дополняясь и изменяясь дожили до наших дней, и составляют основу всех сборников латинских цитат. Однако в связи с запросами публики выглядят такие сборники весьма разношерстно.

Кроме обрывков из мимов П. Сира (возможно, многие такие сентенции были народными латинскими поговорками, хотя таковых незначительное число), в сборники включаются другие авторы, как предшественники Сира, так и позднейшие. Одним из ярых поставщиков латинских цитат стал вопреки своей воли, в частности, так восхищавшийся П. Сиром Сенека:

Non vitae sed scholae discimus -- Учимся не для школы, а для жизни (как видите, у Сенеки наоборот, но зная текст, там -- сплошная ирония)

Homo sum, humani nihil a me alienum puto -- Я человек и ничто человеческое мне не чуждо (перефразировано от Менандра и Теренция -- это показывает, каким извилистым путем до нас добираются "умные мысли").

Но что хуже всего в эти сборники попала масса так называемых неолатинских выражений, к которым не только Публий Сир, но и другие античные авторы имеют мало касательства:

Scientia potentia est -- знание сила (обычно добавляют: "сила есть -- ума не надо") или позорное "О мертвых либо ничего, либо хорошо".

Такое воссоединение разных авторов не столько обогащает первоисточник, сколько делает из сборников своеобразную свалку нестыкованных между собой разнокалиберных мыслей. Между тем сентенции Публия Сира отличают именно простота, ясность и та особенная подкупающая римская прямота:

Absentem laedit, cum ebrio qui litigat -- "кто спорит с пьяным, тот воюет с отсутствующим"

Contra hostem aut fortem oportet esse aut supplicem -- "против врага нужно быть либо сильным, либо терпеть"

In iudicando criminosa est celeritas -- "в осуждении поспешность преступна".

Именно она-то и позволяет быть путеводной звездой при выделении из общей массы латинских изречений тех, которые принадлежат именно Публию Сиру. А поскольку за тысячелетия слой последующих напластований оказался довольно плотным, причем сам Сир, возможно, вообще никаких сборников не составлял, работа эта представляется нелегкой. Взялись за нее филологи по серьезному лишь в XIX веке, и наиболее преуспели в этом направлении немецкие специалисты: Вёльфлин, Шпенгель, Мейер. Специальные исследования Публию Сиру посвятил Вальтер Отто.

Работу он проделал огромадную, кроме книг организовал несколько конференций по этому автору. Его рвение тем более удивительно, что он сам относился к мимам очень неодобрительно: "Не сила и тонкость утонченных голов, а духовная инерция и расквасившийся дух плебеев задали тон латинской культуры последующим поколениям". Хоть и хорошо сказано, но позволим с этим не согласиться. Римские пословицы пережили тысячелетия и переживут еще не одно в будущем.