Краткая коллекция англтекстов
Фрэнсис Бэкон
The essayes or covnsels civill and morall /Эссе о гражданской и моральной жизни
42. OF YOUTH AND AGE/XLII. О юности и старости
| English | Русский |
| A man that is young in years, may be old in hours, if he have lost no time. But that happeneth rarely. Generally, youth is like the first cogitations, not so wise as the second. For there is a youth in thoughts, as well as in ages. And yet the invention of young men, is more lively than that of old; and imaginations stream into their minds better, and, as it were, more divinely. Natures that have much heat, and great and violent desires and perturbations, are not ripe for action, till they have passed the meridian of their years; as it was with Julius C?sar and Septimius Severus. Of the latter, of whom it is said, Juventutem egit erroribus, imo furoribus, plenam. And yet he was the ablest emperor, almost, of all the list. But reposed natures may do well in youth. As it is seen in Augustus C?sar, Cosmus Duke of Florence, Gaston de Foix, and others. On the other side, heat and vivacity in age, is an excellent composition for business. | Человек, молодой годами, может быть умудрен жизненным опытом, если он не терял времени даром. Но это случается редко. Вообще говоря, юность подобна первым пришедшим в голову мыслям, которые не так зрелы, как последующие. Ибо юность бывает не только в возрасте, но и в мыслях. И все же изобретательность у молодых людей более ярка, чем у стариков, идеи рождаются в их воображении с большей легкостью и как бы более вдохновенно. Натуры, обладающие огромным пылом и большими и бурными желаниями и страстями, не созрели для действий до тех пор, пока не перешли меридиан своих лет. Так было с Юлием Цезарем и Септимием Севером. О последнем из них сказано: "Juventutem egit erroribus, immo furoribus, plenam"[201]. И все же он был, пожалуй, самым способным императором из всех. Но уравновешенные натуры могут хорошо проявить себя и в молодости, как это видно на примере Октавиана Августа, Козимо, герцога Флорентийского, Гастона де Фуа и др. С другой стороны, пыл, живость и пожилой возраст являются отличным сочетанием для ведения дел. |
| Young men are fitter to invent, than to judge; fitter for execution, than for counsel; and fitter for new projects, than for settled business. For the experience of age, in things that fall within the compass of it, directeth them; but in new things, abuseth them. The errors of young men, are the ruin of business; but the errors of aged men, amount but to this, that more might have been done, or sooner. | Молодые люди более подходят для того, чтобы изобретать, чем выносить суждение; выполнять дело, чем советовать; выдвигать новые проекты, чем продолжать начатое дело. Ведь опыт старых правильно руководит ими в тех делах, которые попадают в его рамки, но в отношении новых явлений он вводит их в заблуждение. Ошибки молодых людей означают гибель всего дела; ошибки пожилых лишь означают, что можно было бы сделать больше или скорее. |
| Young men, in the conduct and manage of actions, embrace more than they can hold; stir more than they can quiet; fly to the end, without consideration of the means and degrees; pursue some few principles, which they have chanced upon absurdly; care not to innovate, which draws unknown inconveniences; use extreme remedies at first; and, that which doubleth all errors, will not acknowledge or retract them; like an unready horse, that will neither stop nor turn. Men of age object too much, consult too long, adventure too little, repent too soon, and seldom drive business home to the full period, but content themselves with a mediocrity of success. Certainly it is good to compound employments of both; for that will be good for the present, because the virtues of either age, may correct the defects of both; and good for succession, that young men may be learners, while men in age are actors; and, lastly, good for extern accidents, because authority followeth old men, and favor and popularity, youth. But for the moral part, perhaps youth will have the pre-eminence, as age hath for the politic. A certain rabbin, upon the text, Your young men shall see visions, and your old men shall dream dreams, inferreth that young men, are admitted nearer to God than old, because vision, is a clearer revelation, than a dream. | Молодые люди, ведя свои дела и управляя ими, захватывают больше, чем могут удержать; будоражат больше, чем могут успокоить; несутся к цели, не обращая внимания на средства и желая достичь ее сразу, одним махом; слепо следуют каким-то нескольким принципам, на которые они случайно наткнулись; легкомысленно вводят новшества, которые влекут за собой непредвиденные неудобства; прибегают сразу к крайним мерам и -- что усугубляет все их ошибки -- не признают ошибок и не исправляют их; не идут на попятную, как нетренированная лошадь, которую не остановишь и не повернешь. Старики слишком много возражают, слишком долго советуются, слишком мало рискуют, слишком скоро раскаиваются и редко доводят дело до полной победы, а удовлетворяются средним успехом. Разумеется, в деле лучше всего сочетать достоинства обоих возрастов; это будет хорошо как для настоящего, ибо достоинства каждого возраста могут исправить недостатки другого, так и для будущего, ибо молодые могут учиться, пока еще работают пожилые люди; и наконец, такое сочетание было бы хорошо для внешних связей, ибо старики пользуются авторитетом, а молодежь -- любовью и популярностью. Однако, что касается моральной стороны, то здесь, пожалуй, предпочтение будет отдано молодежи, старость же будет играть роль в политической стороне дела. Некий раввин, рассматривая библейское высказывание "Ваши юноши будут иметь видения, а ваши старики увидят лишь сны"[20][2], делает вывод, что юноши ближе допускаются к Богу, чем старики, поскольку видение -- это более ясное откровение, чем сон. |
| And certainly, the more a man drinketh of the world, the more it intoxicateth; and age doth profit rather in the powers of understanding, than in the virtues of the will and affections. There be some, have an over-early ripeness in their years, which fadeth betimes. These are, first, such as have brittle wits, the edge whereof is soon turned; such as was Hermogenes the rhetorician, whose books are exceeding subtle; who afterwards waxed stupid. A second sort, is of those that have some natural dispositions which have better grace in youth, than in age; such as is a fluent and luxuriant speech; which becomes youth well, but not age: so Tully saith of Hortensius, Idem manebat, neque idem decebat. The third is of such, as take too high a strain at the first, and are magnanimous, more than tract of years can uphold. As was Scipio Africanus, of whom Livy saith in effect, Ultima primis cedebant. | И разумеется, чем больше человек пьет от мира, тем больше он опьяняет его; и старость совершенствует, скорее, силы разума, чем добродетели воли и чувств. Есть такие, которые чрезмерно рано созревают для своих лет, и зрелость эта рано вянет. К ним относятся прежде всего те, у кого хрупкий ум, острие которого вскоре притупляется. Таким был Гермоген-риторик, книги которого чрезвычайно тонки и остроумны и который впоследствии поглупел. Во-вторых, те, у кого есть какие-либо естественные наклонности, которые более свойственны молодости, чем старости, как, например, плавная и цветистая речь, которая лучше подходит молодым, чем старикам. Так, Туллий говорит о Гортензии: "Idem manebat, neque idem decebat"[20][3]. В-третьих, те, которые с самого начала забираются слишком высоко и величественны более, чем позволяют им прожитые годы. Как, например, Сципион Африканский, о котором Ливий прямо сказал: "Ultima primis cedebant"[20][4]. |