Vanity Fair/Ярмарка тщеславия

CHAPTER XXIII/ГЛАВА XXIII Captain Dobbin Proceeds on His Canvass/Капитан Доббин вербует союзников

English	Русский
What is the secret mesmerism which friendship possesses, and under the operation of which a person ordinarily sluggish, or cold, or timid, becomes wise, active, and resolute, in another's behalf? As Alexis, after a few passes from Dr. Elliotson, despises pain, reads with the back of his head, sees miles off, looks into next week, and performs other wonders, of which, in his own private normal condition, he is quite incapable; so you see, in the affairs of the world and under the magnetism of friendships, the modest man becomes bold, the shy confident, the lazy active, or the impetuous prudent and peaceful. What is it, on the other hand, that makes the lawyer eschew his own cause, and call in his learned brother as an adviser? And what causes the doctor, when ailing, to send for his rival, and not sit down and examine his own tongue in the chimney Bass, or write his own prescription at his study-table? I throw out these queries for intelligent readers to answer, who know, at once, how credulous we are, and how sceptical, how soft and how obstinate, how firm for others and how diffident about ourselves: meanwhile, it is certain that our friend William Dobbin, who was personally of so complying a disposition that if his parents had pressed him much, it is probable he would have stepped down into the kitchen and married the cook, and who, to further his own interests, would have found the most insuperable difficulty in walking across the street, found himself as busy and eager in the conduct of George Osborne's affairs, as the most selfish tactician could be in the pursuit of his own.	Что это за таинственный месмеризм, который присущ дружбе и под действием которого человек, обычно неповоротливый, холодный, робкий, становится сообразительным, деятельным и решительным ради чужого блага? Подобно тому как Алексис после нескольких пассов доктора Эллиотсона начинает презирать боль, читает затылком, видит на расстоянии многих миль, заглядывает в будущую неделю и совершает прочие чудеса, на которые он не способен в обычном состоянии, - точно так же мы видим и в повседневных делах, как под влиянием магнетизма дружбы скромник становится дерзким, лентяй - деятельным, застенчивый человек - самоуверенным, а человек вспыльчивый - осмотрительным и миролюбивым. С другой стороны, что заставляет законника отказываться от ведения собственного дела и обращаться за советом к ученому собрату? И что побуждает доктора, если он захворает, посылать за своим соперником, вместо того чтобы обследовать свой язык перед каминным зеркалом и написать самому себе рецепт за собственным письменным столом? Предлагаю ответить на эти вопросы рассудительным читателям, которые знают, какими мы бываем в одно и то же время легковерными и скептиками, уступчивыми и упрямыми, твердыми, когда речь идет о других, и нерешительными, когда дело касается нас самих. Во всяком случае, верно одно: наш друг Уильям Доббин, который обладал таким покладистым характером, что, если бы его родители нажали на него хорошенько, он, вероятно, пошел бы в кухню и женился бы на кухарке, и которому ради собственных интересов трудно было бы перейти через улицу, проявил такую энергию и рачительность в устройстве дел Джорджа Осборна, на какую не способен самый хитроумный эгоист, преследующий свои цели.
Whilst our friend George and his young wife were enjoying the first blushing days of the honeymoon at Brighton, honest William was left as George's plenipotentiary in London, to transact all the business part of the marriage. His duty it was to call upon old Sedley and his wife, and to keep the former in good humour: to draw Jos and his brother-in-law nearer together, so that Jos's position and dignity, as collector of Boggley Wollah, might compensate for his father's loss of station, and tend to reconcile old Osborne to the alliance: and finally, to communicate it to the latter in such a way as should least irritate the old gentleman.	Пока наш друг Джордж и его молодая жена наслаждались первыми безоблачными днями своего медового месяца в Брайтоне, честный Уильям оставался в Лондоне в качестве полномочного представителя Джорджа, чтобы довершить деловую сторону их брака. На его обязанности было навещать старика Седли и его жену и поддерживать в отце Эмилии бодрость духа, затем теснее сблизить Джоза с зятем, дабы положение и достоинство коллектора Богли-Уолаха в какой-то мере искупили в глазах общества падение его отца и примирили с таким союзом старика Осборна: наконец ему предстояло сообщить последнему о браке сына таким образом, чтобы возможно меньше прогневить старого джентльмена.
Now, before he faced the head of the Osborne house with the news which it was his duty to tell, Dobbin bethought him that it would be politic to make friends of the rest of the family, and, if possible, have the ladies on his side. They can't be angry in their hearts, thought he. No woman ever was really angry at a romantic marriage. A little crying out, and they must come round to their brother; when the three of us will lay siege to old Mr. Osborne. So this Machiavellian captain of infantry cast about him for some happy means or stratagem by which he could gently and gradually bring the Misses Osborne to a knowledge of their brother's secret.	И вот, прежде чем предстать перед главой дома Осборнов с означенной вестью, Доббин счел политичным обзавестись друзьями среди остальной части семейства и, если возможно, привлечь на свою сторону дам. "В душе они не могут сердиться, - думал он. - Никогда еще ни одна женщина не сердилась по-настоящему из-за романтического брака. Немножко пошумят, но потом непременно примирятся с братом. А затем мы втроем поведем атаку на старого мистера Осборна". И вот лукавый пехотный капитан, уподобясь Макиавелли, стал выискивать хитроумные способы или уловки, при помощи которых можно было бы осторожно и постепенно довести до сведения девиц Осборн тайну их брата.
By a little inquiry regarding his mother's engagements, he was pretty soon able to find out by whom of her ladyship's friends parties were given at that season; where he would be likely to meet Osborne's sisters; and, though he had that abhorrence of routs and evening parties which many sensible men, alas! entertain, he soon found one where the Misses Osborne were to be present. Making his appearance at the ball, where he danced a couple of sets with both of them, and was prodigiously polite, he actually had the courage to ask Miss Osborne for a few minutes' conversation at an early hour the next day, when he had, he said, to communicate to her news of the very greatest interest.	Наводя кое-какие справки относительно приглашений, полученных матерью, он довольно скоро определил, кто из друзей миледи устраивает у себя приемы в этом сезоне и где он вероятнее всего может повстречаться с сестрами Осборн. И хотя к раутам и вечерним приемам он питал отвращение, какое, увы, наблюдается у многих разумных людей, однако на этот раз он проявил к ним большой интерес и вскоре выяснил, на каком из них должны были присутствовать девицы Осборн. Появившись на этом балу, он протанцевал несколько раз с обеими сестрами и был с ними до крайности любезен, а затем набрался храбрости и попросил старшую сестру мисс Осборн уделить ему для беседы несколько минут на следующее утро, так как он имеет сообщить ей, как он выразился, чрезвычайно интересную новость.
What was it that made her start back, and gaze upon him for a moment, and then on the ground at her feet, and make as if she would faint on his arm, had he not by opportunely treading on her toes, brought the young lady back to self-control? Why was she so violently agitated at Dobbin's request? This can never be known. But when he came the next day, Maria was not in the drawing-room with her sister, and Miss Wirt went off for the purpose of fetching the latter, and the Captain and Miss Osborne were left together. They were both so silent that the ticktock of the Sacrifice of Iphigenia clock on the mantelpiece became quite rudely audible.	Что же заставило мисс Осборн отшатнуться, устремить на мгновение взор на капитана Доббина, а потом опустить глаза долу и задрожать, точно она готова была упасть без чувств в его объятия и не сделала этого лишь потому, что Доббин очень кстати наступил ей на ногу и тем вернул сей девице самообладание? Почему мисс Осборн так ужасно взволновалась, услышав просьбу Доббина? Этого мы никогда не узнаем. Но когда Доббин явился к ним на следующий день, то Марии не случилось в гостиной, а мисс Уирт ушла под предлогом позвать ее, так что капитан и мисс Джейн Осборн оказались вдвоем. Оба сидели так тихо, что было отчетливо слышно, как на камине тикают часы, украшенные жертвоприношением Ифигении.
"What a nice party it was last night," Miss Osborne at length began, encouragingly; "and--and how you're improved in your dancing, Captain Dobbin. Surely somebody has taught you," she added, with amiable archness.	- Какой чудесный был вчера бал, - начала наконец мисс Осборн, чтобы подбодрить гостя, - и как... и какие вы сделали успехи в танцах, капитан Доббин! Наверное, кто-нибудь обучал вас, - добавила она с милым лукавством.
"You should see me dance a reel with Mrs. Major O'Dowd of ours; and a jig--did you ever see a jig? But I think anybody could dance with you, Miss Osborne, who dance so well."	- Вы посмотрели бы, как я танцую шотландский танец с супругой майора О'Дауда из нашего полка или джигу... вы видели когда-нибудь джигу? Но, мне кажется, с вами всякий сумеет танцевать, мисс Осборн, ведь вы так отлично танцуете!
"Is the Major's lady young and beautiful, Captain?" the fair questioner continued. "Ah, what a terrible thing it must be to be a soldier's wife! I wonder they have any spirits to dance, and in these dreadful times of war, too! O Captain Dobbin, I tremble sometimes when I think of our dearest George, and the dangers of the poor soldier. Are there many married officers of the --th, Captain Dobbin?"	- А супруга майора молода и красива, капитан? - продолжала свой допрос прелестница, - Ах, как, должно быть, ужасно быть женой военного! Я удивляюсь, как это им хочется танцевать, да еще в такое страшное время, когда у нас война! О капитан Доббин, я трепещу при мысли о нашем дорогом Джордже и об опасностях, грозящих бедному солдату. А много у вас в полку женатых офицеров, капитан Доббин?
"Upon my word, she's playing her hand rather too openly," Miss Wirt thought; but this observation is merely parenthetic, and was not heard through the crevice of the door at which the governess uttered it.	- Честное слово, это уж она чересчур в открытую играет, - пробормотала мисс Уирт. Но ее замечание было сделано как бы в скобках и не проникло сквозь щелку приоткрытой двери, у которой гувернантка произнесла его.
"One of our young men is just married," Dobbin said, now coming to the point. "It was a very old attachment, and the young couple are as poor as church mice."	- Один из наших молодых офицеров только что женился, - ответил Доббин, подходя прямо к цели. - Это была очень старая привязанность, но молодые оба бедны, как церковные крысы!
"O, how delightful! O, how romantic!" Miss Osborne cried, as the Captain said "old attachment" and "poor."	- О, как восхитительно! - О, как романтично! - воскликнула мисс Осборн, когда капитан сказал: "старая привязанность" и "бедны".
Her sympathy encouraged him.	Ее сочувствие придало ему храбрости.
"The finest young fellow in the regiment," he continued. "Not a braver or handsomer officer in the army; and such a charming wife! How you would like her! how you will like her when you know her, Miss Osborne."	- Лучший офицер из всей нашей полковой молодежи, - продолжал Доббин. - Храбрее и красивее его не найдется в армии. А какая у него очаровательная жена! Как бы она вам понравилась! Как вы ее полюбите, когда узнаете поближе, мисс Осборн!
The young lady thought the actual moment had arrived, and that Dobbin's nervousness which now came on and was visible in many twitchings of his face, in his manner of beating the ground with his great feet, in the rapid buttoning and unbuttoning of his frock-coat, &c.--Miss Osborne, I say, thought that when he had given himself a little air, he would unbosom himself entirely, and prepared eagerly to listen. And the clock, in the altar on which Iphigenia was situated, beginning, after a preparatory convulsion, to toll twelve, the mere tolling seemed as if it would last until one--so prolonged was the knell to the anxious spinster.	Собеседница его подумала, что решительная минута настала и что волнение Доббина, внезапно им овладевшее и проявлявшееся в подергиваниях лица и в том, как он постукивал по полу своей огромной ногой и быстро расстегивал и застегивал пуговицы мундира и т. д.... - словом, повторяю, мисс Осборн подумала, что, когда капитан оправится от смущения, он выскажется до конца, и с нетерпением приготовилась слушать. Но тут часы с Ифигенией начали после предварительных конвульсий уныло отбивать двенадцать, и мисс Осборн показалось, что бой их затянется до часу, - так долго они звонили, по мнению взволнованной старой девы.
"But it's not about marriage that I came to speak--that is that marriage--that is--no, I mean--my dear Miss Osborne, it's about our dear friend George," Dobbin said.	- Но я пришел сюда не за тем. чтобы говорить о браке... то есть об этом браке... то есть... нет, я хочу сказать... дорогая моя мисс Осборн, это касается нашего дорогого друга Джорджа, - запинаясь, промолвил Доббин.
"About George?" she said in a tone so discomfited that Maria and Miss Wirt laughed at the other side of the door, and even that abandoned wretch of a Dobbin felt inclined to smile himself; for he was not altogether unconscious of the state of affairs: George having often bantered him gracefully and said, "Hang it, Will, why don't you take old Jane? She'll have you if you ask her. I'll bet you five to two she will."	- Джорджа? - повторила она таким разочарованным тоном, что Мария и мисс Уирт расхохотались, стоя за дверью, и даже сам Доббин - подумайте, какой сердцеед нашелся! - едва сдержал улыбку, ибо и ему было кое-что известно об истинном положении дел. Джордж частенько отпускал на этот счет милые шуточки и поддразнивал его: "Черт возьми, Уил, почему ты не женишься на старушке Джейн? Она охотно за тебя пойдет, если ты посватаешься. Ставлю пять против двух, что пойдет!"
"Yes, about George, then," he continued. "There has been a difference between him and Mr. Osborne. And I regard him so much-- for you know we have been like brothers--that I hope and pray the quarrel may be settled. We must go abroad, Miss Osborne. We may be ordered off at a day's warning. Who knows what may happen in the campaign? Don't be agitated, dear Miss Osborne; and those two at least should part friends."	- Да, Джорджа, - продолжал Доббин. - У него вышла какая-то неприятность с мистером Осборном. А я так его люблю... ведь вы знаете, мы были с ним как братья... и я надеюсь... я молю бога, чтобы ссора была улажена. Мы отправляемся в заграничный поход, мисс Осборн. Ждем приказа о выступлении со дня на день. Кто знает, что может случиться во время кампании! Не волнуйтесь, дорогая мисс Осборн! Но, во всяком случае, отцу с сыном нужно расстаться друзьями.
"There has been no quarrel, Captain Dobbin, except a little usual scene with Papa," the lady said. "We are expecting George back daily. What Papa wanted was only for his good. He has but to come back, and I'm sure all will be well; and dear Rhoda, who went away from here in sad sad anger, I know will forgive him. Woman forgives but too readily, Captain."	- Никакой ссоры не было, капитан Доббин, произошла лишь обычная размолвка с папой, - заявила мисс Осборн. - Мы со дня на день поджидаем возвращения Джорджа. Папа желал ему добра. Пусть только он вернется, и я уверена, что все отлично уладится. А милая Рода, хоть и уехала от нас в страшном, страшном гневе, простит его, я это знаю. Женщина, капитан, прощает даже слишком охотно!
"Such an angel as YOU I am sure would," Mr. Dobbin said, with atrocious astuteness. "And no man can pardon himself for giving a woman pain. What would you feel, if a man were faithless to you?"	- Такой ангел, как вы, конечно, простит, я в том уверен, - сказал мистер Доббин с адским коварством. - Но ни один мужчина не простит себе, если он причинит страдание женщине. Что бы вы почувствовали, если бы мужчина поступил с вами вероломно?
"I should perish--I should throw myself out of window--I should take poison--I should pine and die. I know I should," Miss cried, who had nevertheless gone through one or two affairs of the heart without any idea of suicide.	- Я погибла бы... Я выбросилась бы из окна... Я бы отравилась... Я бы зачахла... и умерла. Да, да, я бы умерла! - воскликнула мисс Осборн, которая, впрочем, пережила уже один или два романа, даже не помыслив о самоубийстве.
"And there are others," Dobbin continued, "as true and as kind- hearted as yourself. I'm not speaking about the West Indian heiress, Miss Osborne, but about a poor girl whom George once loved, and who was bred from her childhood to think of nobody but him. I've seen her in her poverty uncomplaining, broken-hearted, without a fault. It is of Miss Sedley I speak. Dear Miss Osborne, can your generous heart quarrel with your brother for being faithful to her? Could his own conscience ever forgive him if he deserted her? Be her friend--she always loved you--and--and I am come here charged by George to tell you that he holds his engagement to her as the most sacred duty he has; and to entreat you, at least, to be on his side."	- Есть и другие, - продолжал Доббин, - наделенные таким же верным и нежным сердцем, как вы. Я говорю не о вест-индской наследнице, мисс Осборн, по о той девушке, которую полюбил Джордж и которая с самого своего детства росла с мыслью о нем одном. Я видел ее в бедности, когда сердце ее было разбито, но она не роптала, не жаловалась. Я говорю о мисс Седли. Дорогая мисс Осборн, можете ли вы, с вашим великодушным сердцем, сердиться на брата за то, что он остался ей верен? Простила ли бы ему его собственная совесть, если бы он ее бросил? Будьте ей другом... она всегда вас любила... Я пришел сюда по поручению Джорджа сообщить вам, что он почитает свои обязательства по отношению к ней своим священнейшим долгом, и буду умолять, чтобы, по крайней мере, вы были на его стороне.
When any strong emotion took possession of Mr. Dobbin, and after the first word or two of hesitation, he could speak with perfect fluency, and it was evident that his eloquence on this occasion made some impression upon the lady whom he addressed.	Когда мистером Доббином овладевало сильное волнение, он мог после первых двух-трех смущенных слов говорить совершенно плавно. И было очевидно, что в данном случае его красноречие произвело известное впечатление на особу, к которой он обращался.
"Well," said she, "this is--most surprising--most painful--most extraordinary--what will Papa say?--that George should fling away such a superb establishment as was offered to him but at any rate he has found a very brave champion in you, Captain Dobbin. It is of no use, however," she continued, after a pause; "I feel for poor Miss Sedley, most certainly--most sincerely, you know. We never thought the match a good one, though we were always very kind to her here-- very. But Papa will never consent, I am sure. And a well brought up young woman, you know--with a well-regulated mind, must--George must give her up, dear Captain Dobbin, indeed he must."	- Ну, знаете, - промолвила она, - все это... чрезвычайно странно... чрезвычайно прискорбно... совершенно необычайно... что скажет папа? Чтобы Джордж пренебрег такой великолепной партией, какая ему представлялась... Но, во всяком случае, он нашел отважного защитника в вашем лице, капитан Доббин. Впрочем, это ничему не поможет, - продолжала она, немного помолчав. - Я очень сочувствую бедной мисс Седли, от всей души... самым искренним образом, уверяю вас. Мы никогда не считали это хорошей партией, хотя всегда были ласковы к мисс Седли, когда она бывала у нас, - очень ласковы. Но папа ни за что не согласится, я это знаю. И всякая хорошо воспитанная молодая женщина, понимаете... со стойкими принципами... обязана... Джордж должен отказаться от нее, капитан Доббин, право же, должен.
"Ought a man to give up the woman he loved, just when misfortune befell her?" Dobbin said, holding out his hand. "Dear Miss Osborne, is this the counsel I hear from you? My dear young lady! you must befriend her. He can't give her up. He must not give her up. Would a man, think you, give YOU up if you were poor?"	- Значит, мужчина должен отказаться от любимой женщины как раз тогда, когда ее постигло несчастье? - воскликнул Доббин, протягивая руку. - Дорогая мисс Осборн! От вас ли я слышу такой совет? Нет, невозможно, вы должны отнестись к ней по-дружески. Он не может от нее отказаться. Неужели вы думаете, что мужчина отказался бы от вас, если бы вы были бедны?
This adroit question touched the heart of Miss Jane Osborne not a little.	Этот ловко заданный вопрос немало растрогал сердце мисс Джейн Осборн.
"I don't know whether we poor girls ought to believe what you men say, Captain," she said. "There is that in woman's tenderness which induces her to believe too easily. I'm afraid you are cruel, cruel deceivers,"--and Dobbin certainly thought he felt a pressure of the hand which Miss Osborne had extended to him.	- Не знаю, капитан, следует ли нам, бедным девушкам, верить тому, что говорите вы, мужчины, - ответила она, - Нежное сердце женщины так склонно заблуждаться. Боюсь, что вы жестокие обманщики, - тут Доббин совершенно безошибочно почувствовал пожатие руки, протянутой ему девицей Осборн.
He dropped it in some alarm.	Он выпустил эту руку в некоторой тревоге.
"Deceivers!" said he. "No, dear Miss Osborne, all men are not; your brother is not; George has loved Amelia Sedley ever since they were children; no wealth would make him marry any but her. Ought he to forsake her? Would you counsel him to do so?"	- Обманщики? - произнес он. - Нет, дорогая мисс Осборн, не все мужчины таковы. Вот ваш брат - не обманщик. Джордж полюбил Эмилию Седли еще в то время, когда они были детьми. Никакое богатство в мире не заставило бы его жениться на другой женщине! Неужели он должен теперь ее покинуть? Неужели вы бы ему это посоветовали?
What could Miss Jane say to such a question, and with her own peculiar views? She could not answer it, so she parried it by saying,	Что могла ответить мисс Джейн на такой вопрос, да еще имея в виду собственные цели? Ей было нечего отвечать, и потому она уклонилась от ответа, сказав:
"Well, if you are not a deceiver, at least you are very romantic"; and Captain William let this observation pass without challenge.	- Ну что же! Если вы не обманщик, то, во всяком случае, большой романтик. - Капитан Уильям пропустил это замечание без возражений.
At length when, by the help of farther polite speeches, he deemed that Miss Osborne was sufficiently prepared to receive the whole news, he poured it into her ear.	Наконец, решив после еще некоторых тонких намеков, что мисс Осборн достаточно подготовлена к восприятию известия в целом, он открыл своей собеседнице всю правду.
"George could not give up Amelia-- George was married to her"--	- Джордж не мог отказаться от Эмилии... Джордж женился на ней.
and then he related the circumstances of the marriage as we know them already: how the poor girl would have died had not her lover kept his faith: how Old Sedley had refused all consent to the match, and a licence had been got: and Jos Sedley had come from Cheltenham to give away the bride: how they had gone to Brighton in Jos's chariot-and-four to pass the honeymoon: and how George counted on his dear kind sisters to befriend him with their father, as women--so true and tender as they were--assuredly would do. And so, asking permission (readily granted) to see her again, and rightly conjecturing that the news he had brought would be told in the next five minutes to the other ladies, Captain Dobbin made his bow and took his leave.	И тут он описал все известные нам обстоятельства, приведшие к браку; как бедная девушка наверняка бы умерла, если бы ее возлюбленный не сдержал своего слова, как старик Седли наотрез отказался дать согласие на брак и пришлось выправить лицензию; как Джоз Седли приезжал из Челтнема, чтобы быть посаженым отцом, как затем новобрачные поехали в Брайтон в экипаже Джоза, на четверке лошадей, чтобы провести там свой медовый месяц, и как Джордж рассчитывает на то, что его дорогие, милые сестры примирят его с отцом, - а они, наверное, это сделают, как женщины любящие и нежные. И затем, испросив разрешение (охотно данное) повидаться с мисс Осборн еще раз и справедливо полагая, что сообщенная им новость будет не позднее чем через пять минут рассказана другим двум дамам, капитан Доббин откланялся и покинул гостиную.
He was scarcely out of the house, when Miss Maria and Miss Wirt rushed in to Miss Osborne, and the whole wonderful secret was imparted to them by that lady. To do them justice, neither of the sisters was very much displeased. There is something about a runaway match with which few ladies can be seriously angry, and Amelia rather rose in their estimation, from the spirit which she had displayed in consenting to the union. As they debated the story, and prattled about it, and wondered what Papa would do and say, came a loud knock, as of an avenging thunder-clap, at the door, which made these conspirators start. It must be Papa, they thought. But it was not he. It was only Mr. Frederick Bullock, who had come from the City according to appointment, to conduct the ladies to a flower-show.	Едва он успел выйти из дому, как мисс Мария и мисс Уирт вихрем ворвались к мисс Осборн, которая и поведала им все подробности изумительной тайны. Нужно отдать им справедливость: ни та, ни другая сестра не были особенно разгневаны. В тайных браках есть что-то такое, на что не многие женщины могут серьезно сердиться. Эмилия даже выросла в их глазах благодаря отваге, которую она проявила, согласившись на подобный союз. Пока они обсуждали эту историю и трещали о ней, высказывая предположения о том, что сделает и что скажет папенька, раздался громкий стук в дверь, от которого заговорщицы вздрогнули, как от карающего удара грома. "Это, должно быть, папенька", - подумали они. Но это был не он. Это был только мистер Фредерик Буллок, приехавший, по уговору, из Сити, чтобы сопровождать девиц на выставку цветов.
This gentleman, as may be imagined, was not kept long in ignorance of the secret. But his face, when he heard it, showed an amazement which was very different to that look of sentimental wonder which the countenances of the sisters wore. Mr. Bullock was a man of the world, and a junior partner of a wealthy firm. He knew what money was, and the value of it: and a delightful throb of expectation lighted up his little eyes, and caused him to smile on his Maria, as he thought that by this piece of folly of Mr. George's she might be worth thirty thousand pounds more than he had ever hoped to get with her.	Само собой разумеется, что этот джентльмен недолго пребывал в неведении относительно великой тайны. Но когда он ее услышал, на его лице отразилось изумление, далеко не похожее на сентиментальное сочувствие сестер Осборн. Мистер Буллок был человеком светским и младшим компаньоном богатой фирмы. Ему было известно, что такое деньги, и он знал им цену. Восхитительный трепет надежды сверкнул в его глазках и заставил его улыбнуться своей Марии - при мысли, что благодаря такой глупости со стороны мистера Джорджа мисс Мария поднялась теперь в ионе на тридцать тысяч фунтов, по сравнению с тем, что он рассчитывал получить за нею в приданое.
"Gad! Jane," said he, surveying even the elder sister with some interest, "Eels will be sorry he cried off. You may be a fifty thousand pounder yet."	- Черт возьми, Джейн! - сказал он, поглядывая с некоторым интересом даже на старшую сестру. - Илз пожалеет, что пошел на попятный! Ведь вам теперь цена тысяч пятьдесят!
The sisters had never thought of the money question up to that moment, but Fred Bullock bantered them with graceful gaiety about it during their forenoon's excursion; and they had risen not a little in their own esteem by the time when, the morning amusement over, they drove back to dinner. And do not let my respected reader exclaim against this selfishness as unnatural. It was but this present morning, as he rode on the omnibus from Richmond; while it changed horses, this present chronicler, being on the roof, marked three little children playing in a puddle below, very dirty, and friendly, and happy. To these three presently came another little one. "POLLY," says she, "YOUR SISTER'S GOT A PENNY." At which the children got up from the puddle instantly, and ran off to pay their court to Peggy. And as the omnibus drove off I saw Peggy with the infantine procession at her tail, marching with great dignity towards the stall of a neighbouring lollipop-woman.	До этой минуты мысль о деньгах не приходила сестрам в голову; но Фред Буллок с изящной веселостью подшучивал над ними по этому поводу во время их предобеденной прогулки, и к тому времени, когда они, закончив утренний круг развлечений, возвращались обедать, обе девицы весьма выросли в собственных iлазах. Пусть мой уважаемый читатель не поднимает крика по поводу тако) о эгоизма и не считает его противоестественным. Не дальше как сегодня утром автор этой повести ехал в омнибусе из Ричмонда. Сидя на империале, он, пока меняли лошадей, обратил внимание на трех маленьких девочек, возившихся на дороге в луже, очень грязных, дружных и счастливых. К этим трем девочкам подбежала еще одна кротка. "Полли! - сообщила она. - Твоей сестре Пегги дали пенни". Тут все дети моментально вылезли из лужи и побежали подлизываться к Пегги. И когда омнибус трогался с места, я видел, как Пегги, сопровождаемая толпой ребятишек, с большим достоинством направлялась к лотку ближайшей торговки сластями.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты