В настоящей статье обосновывается необходимость создания специального словаря инвективной (бранной, обсценной) лексики, предназначенного для теоретических и прикладных, юридико-лингвистических, целей. Говоря о теоретической цели мы имеем в виду создание особой шкалы измерения лексики -- степени инвективности, говоря о практической цели -- использование данных словаря в экспертной практике и для квалификации факта оскорбления при вынесении в судах решений по делам, связанным с защитой чести, достоинства, доброго имени и деловой репутации граждан. В настоящее время лингвистическая экспертиза такого рода дел осуществляется в основном по данным традиционных толковых словарей, и оценки экспертов по этой причине носят опосредованный и приблизительный характер, поскольку эти данные не предполагают их прямого юрислингвистического назначения. Цели обычного толкового словаря существенно не совпадают с юридическими целями; юридическое функционирование естественного языка слишком специфично, чтобы из последнего напрямую получать юридические следствия. Необходим специальный словарь. Вопрос о нем мы уже ставили в ряде предыдущих работ [1; 2; 3], и здесь мы продолжаем обсуждение данного вопроса.
Язык -- это один из источников социальных конфликтов; они неизбежно возникают при использовании языка его носителями в острых, социально значимых ситуациях. Способы разрешения таких конфликтов выходят за рамки естественно-языковых механизмов (системы языковых и этико-языковых норм) и переходят в сферу действия права и законов. Рассмотрение исков о защите чести и достоинства личности сопряжено для эксперта, как правило, с немалыми трудностями, прежде всего потому что не разработаны его (рассмотрения) научные принципы. Единственный легитимный источник - пометы толковых словарей. Однако его легитимность и объективность проблемны [2] . Известно мнение о том, что достаточным основанием для словарных помет может служить интуиция лексикографа. Но, как отмечает Г.Н.Скляревская, "лексикографы привыкли осознавать свои бессознательные речевые навыки, и само право быть лексикографом предполагает общественное признание точности или даже безошибочности языкового чутья" [4, c.11]. Это спорный для юрислингвистики момент. Практика составления словарей показывает, что интуитивный принцип при разработке инвентаря помет не может обеспечить единства и последовательности в системе словарных статей. Толковые словари, имеющие нормативный характер, призваны быть руководством к правильному "пользованию" языком и не ориентированы на полное и объективное отражение инвективности. Часть инвективной лексики сознательно не включается в словарь, но именно такая лексика часто бывает источником языко-правовых конфликтов. Но основной вопрос отражения инвективных средств языка в словарях заключается не в его (отражения) количтвенном параметре, а в вопросе качества помет. И здесь нормативно-предписательный характер словаря не должен ограничивать объективную лексикографическую фиксацию особенностей реального функционирования инвективных лексем, то есть описания их узуальных характеристик. В конце концов, люди чувствуют обиду или оскорбление не потому, что нормы, зафиксированные в словаре разрешают или не разрешают им этого, а на основе тех этико-языковых оценок, которые сложились в социуме в связи с употреблением той или иной лексемы. Переводя этот тезис в юрислингвистическую плоскость, можно сказать так: если носители языка чувствуют инвективный характер употребляемого ими слова, то они должны нести ответственность за свои слова. И вопрос словаря отразить это чувство. Иными словами, лексикограф должен подкрепить свою субъективную интуицию данными языковой интуиции всего социума, где она существует объективированном статусе.
Трудности юрислингвистической лексикографии начинаются уже с теоретических понятий. Оъектом лексикографического описания "Юрислингвистического словаря инвективной лексики русского языка" является инвективное (бранное) слово. Это понятие весьма важно в юрислингвистической практике при квалификации факта оскорбления; не менее важно оно и в общей теории лексической семантики и лексикографии. В настоящий момент оно отсутствует в словарях лингвистических терминов, справочниках и учебниках; редко оно и в специальной литературе. В традиционных толковых словарях спорадически используется помета "бранное", но его теоретическое содержание ограничивается абстрактной дефиницией. Лишь в "Русском семантическом словаре" [5], построенном по идеографическому принципу, специально выделен раздел "Брань, хула" (с.345-346), однако и здесь семантическая и прагматическая дифференциация лексем недостаточно проработана и представлена лишь в самом общем виде. Отдельно следует сказать о специальных словарях бранной и обсценной лексики русского языка, широко издающихся в настоящее время. Будучи специальными, они призваны внести порядок в толкование и употребление бранных слов, но вряд ли способны выполнять эту функцию, хотя нередко составлены они профессиональными лингвистами, но, будучи направленными на широкую публику (часто с явной коммерческой целью), они не претендуют на научную значимость1. Таким образом, именно академическая лексикография в настоящее время в наибольшей мере претендует на научное описание инвективной лексики. Но, несмотря на очевидную значимость лексикографического описания функционально-семантических характеристик инвективных лексем, говорить об системном их представлении не приходится. Оценочные признаки, обозначенные пометами шутл., ирон., пренебр., презр., неодобр., бран., не выстраиваются в единый ряд, хотя они и выражают отрицательную оценку, вряд ли противопоставлены друг другу по степени "отрицательности"..." [6]. Для инвективных лексем, направленных на негативную оценку умственных способностей человека, характерны следующие синонимические ряды, составленные из толкующих их слов (речь идет о синонимическом толковании) : балда -- дурак; болван -- тупица, неуч; дурак -- глупец; дуралей -- дурак; дурень -- глупец, дурак; дуреха -- дура(к); идиот -- тупица, дурак; кретин -- тупица, дурак; лопух -- простак; оболтус -- дурак; олух -- дурак; осел -- глупец, болван. В данном случае преобладает толкование многих слов через дурак, есть лексемы, которые синонимичны друг другу, но не являются синонимами по отношению к остальным: лопух -- простак.
К этому же - несовпадение мнений авторов словарей при стилистической характеристике лексем. Это может свидетельствовать либо о различных теоретических установках авторов словарей, разном "качестве" их интуиции или разном материале, либо об объективных стилистических сдвигах, которые произошли за определенный период времени, отделяющий создание одного словаря от другого. Как минимум, это обязывает экспертов учитывать всю совокупность словарей, как бы проводя социолингвистический эксперимент, в котором испытуемыми выступают их составители.
На основании анализа помет в словарях для слов, являющихся оскорбительными по отношению к интеллектуальному достоинству человека, можно расположить их по степени инвективности (по нарастанию оттенков оскорбительного значения) следующим образом. Будем оперирировать такой градацией: если от 80% до 100% словарей указывают на то, что слово бранное, презрительное или уничижительное, то степень его инвективности "высокая", если от 50% до 80% - "средняя", от 20% до 50% -- "невысокая"; от 1% до 20% -- "малая".
К словам с высокой степенью инвективности по данным словарей можно отнести следующие: болван, дубина, дурища, идиот, ишак, кретин, оболтус, осел, остолоп. Для слов балда, дурак, олух характерна средняя степень инвективности. Невысокой степенью инвективности обладают слова балбес, бестолочь, дуб, тупица. Малая степень инвективности присутствует в словах головотяп, дурень, недотепа, пень, полудурок. Отсутствие инвективности, согласно пометам, сопровождающим словарные статьи, наблюдается в словах глупец, дегенерат, дуралей, дурачина, дуреха, лопух, невежда, неуч, пентюх, придурок, простак, простофиля, тугодум.
Из приведенных данных вытекает, что во многих случаях при решении вопроса о том, является ли какое-то слово оскорбительным, на словари опираться можно лишь с существенными оговорками. Скажем, слова "дегенерат" и "придурок" в реальной действительности являются оскорбительными (хотя и в разной степени), но словари этого не фиксируют.
Согласно данным эксперимента, проведенного с рядовыми носителями языка, слово "дубина", например, не является очень обидным, а по данным словарей по отношеию к нему "выводится" высокая степень инвективности.
Юрислингвистический словарь призван отразить результаты реального функционирования инвективных слов в узусе и представить их свод в достаточно полном виде (речь, конечно, идет о лексемах -- носителях наиболее высокого потенциала инвективного функционирования).
Сущность эксперимента заключалась в распределении носителями языка инвективных слов на шкале инвективности: мало оскорбительное -- умеренно оскорбительное -- сильно оскорбительное2. Его результаты следующие.
| Мало оскорбительное | Умеренно оскорбительное | Сильно оскорбительное | |||
| Лопух | 52 | Балда | 35 | Дебил | 55 |
| Придурок | 46 | Балбес | 33 | Идиот | 54 |
| Пень | 45 | Дуб | 32 | Кретин | 52 |
| Дурак | 39 | Козел | 30 | Лох | 52 |
| Осёл | 39 | Зануда | 27 | Козел | 45 |
| Дубина | 32 | Дубина | 25 | Зануда | 39 |
| Дуб | 27 | Дурак | 20 | Балда | 24 |
| Балбес | 20 | Пень | 20 | Балбес | 22 |
| Балда | 16 | Осёл | 19 | Дубина | 18 |
| Зануда | 9 | Придурок | 18 | Осёл | 17 |
| Лох | 8 | Лопух | 17 | Дуб | 16 |
| Дебил | 7 | Идиот | 16 | Дурак | 16 |
| Кретин | 1 | Кретин | 16 | Придурок | 11 |
| Идиот | 5 | Лох | 15 | Пень | 10 |
| Козёл | Дебил | 13 | Лопух | 0 | |
Уже в этом, довольно простом, варианте эксперимента отразился тот факт, что положение слова на шкале инвективности более или менее устойчиво, и средне-статистическая степень инвективности носит объективный характер и вполне исчислима количественными методами. Именно такого рода характеристики должны, на наш взгляд, составить ядро словарной статьи словаря. Разумеется, это не единственная характеристика. Степень инвективности отражает прагматический компонент. Он главный в содержании инвективной лексемы, содержание которой в основном предикативное. Однако и семантический компонент в них отнюдь не редуцирован и должен быть также представлен в статье. Мы полагаем, что в статье весьма полезными могут оказаться данные известных словарей русского языка.
При разработке и составлении словаря инвективных слов важно учитывать, во-первых, то что любое слово может быть использовано как инвектива; если оно употребляется применительно к "конкретному человеку" и является "вызовом" общественной морали, и в силу этого воспринимается человеком как оскорбление. Иными словами, инвективная значимость в них возникает лишь в специально направленном употреблении. Словарь фиксирует инвективные потенции слова как виртуальной единицы, специально предназначенной в языке для осуществления инвективной функции. Во-вторых, следует понимать, что в инвективной сфере задействован слишком большой массив специальных лексем, причем список их бесконечно обновляется, происходят количественные и качественные изменения в содержательной структуре слов-инвективов. В-третьих, общестатистические оценки инвективности строятся на отвлечении от их вариативности, неизбежно возникающей при учете вариативности участников инвективной ситуации (инвекторов, инвектума, "зрителей"): гендерных, возрастных, профессиональных, культурных, национальных и т.п. и вариативности самих ситуаций. Их учет -- дело будущей инвективологической лексикографии.
Таким образом, главные задачи юрислингвистического словаря инвективной лексики следующие: 1) словарь должен отражать знания о том, что слово может быть использовано как инвектива; отсюда вытекает ответственность пользователей русским языком за его употребление; 2) специализированное значение для эксперта и судьи; 3) словарь должен играть "предупредительную" роль (т.е. указывать на то, какие слова "не надо" употреблять в "запрещенных" для этого ситуациях); 4) у словаря есть собственно научная роль -- ввести в теорию лексикологии новые параметры функционально-семантического описания отдельных слов и лексики вообще.
2. Использованы данные дипломной работы Климковой А. "Юрислингвистический словарь инвективной лексики русского языка (на материале слов, негативно оценивающих умственные способности человека)" (Барнаул, АГУ, 2002), выполненной под моим научным руководством. Уместно отметить, что в эксперименте в данной работе применена иная методика определения степени инвективности, чем в нашей работе [ 1], в которой из всего списка выделялись только наиболее и наименее оскорбительные ( в анкете - "обидные"), тогда как в эксперименте, проведенном А. Климковой, каждое слово подвергалось оценке. Заметим, что результаты обоих видов оценки существенно не различаются.
Перечень работ по семасиологии и лексикографии | Домашняя страница Н. Д. Голелва