2. Языко-речевой конфликт -- фундаментальное лингвистическое понятие. И не только социолингвистическое. В сущности, любой речевой акт конфликтен. "Конфликтуют" его онтологические фациенты: форма (с ее ограниченными возможностями) и содержание (с его неограниченными потребностями), эксплицитное и имплицитное содержание, замысел и его воплощение, разные смыслы одной единицы и т.д. В антропоцентристском плане эти конфликты проявляются прежде всего во взаимодействии создателя и потребителя речевых произведений; автора, стремящегося к неограниченному самовыражению, и слушателя/читателя, желающего потреблять такую речевую продукцию, которая ему удобна в коммуникативном плане (прежде всего понятна) и комфортна в морально-психологическом плане. В докладе рассматриваются несколько проявлений конфликтности (и соответственно -- аспектов толерантности) -- ортологический, аксиологический, юрислингвистический, металигнгвистический.
3. Языковые нормы, формирующиеся в узусе, являются стихийным способом, вырабатываемым (в определенном аспекте - самим языком) для предотвращения конфликтов. Нормы как стихийная конвенциональность -- это своеобразный консенсус создателя и получателя речевых произведений, позволяющий им достаточно легко и экономично взаимодействовать, не выходя за рамки коммуникативной прагматики. Определенные функциональные типы норм оказываются неподвластными стихийному нормотворчеству; здесь вступает в силу кодификация, доверяемая обществом "компетентным органам". Но их возможности ограниченны.
4. Ряд рече-языковых конфликтов, которые не предотвращены естественными способами, выработанными обыденной этикой и естественной ортологией (и/или узаконенными кодификаторами-лингвистами), выходят на такой уровень конфликтности, которая должна регулироваться официальным правом, например, законом о защите чести и достоинства личности. Здесь языковые нормы и культурно-этические нормы тесно и весьма своеобразно взаимодействуют с нормами права, но закономерности их взаимодействия -- проблема почти не изученная. Языковое право находится на низком уровне развития. Потребность в таком праве и его частичное наличие свидетельствуют, с одной стороны, о том, что существуют такие языковые феномены, к которым общество не желает быть толерантным и как бы объявляет их вне закона (например, сквернословие), но, с другой стороны, сама выработка легитимных форм решения конфликтов с их участием является признанием объективности их конфликтного "сосуществования".
5. В юрислингвистической практике один из наиболее типичных конфликтов связан с взаимодействием автора публикаций в СМИ и персонажа этих публикаций, который считает себя обиженным, оскорбленным или оклеветанным ими. Чаще всего в этой ситуации автор отстаивает свое право на творческое использование языка и его единиц (в том числе сниженной лексики), на иронию, высмеивание порока и критику определенных лиц. Лицо, изображенное в таких публикациях, мало интересуют творческие права автора, он видит в них ущемление своих гражданских прав, неуважительное, оскорбительное отношение к себе и переводит творческий (художественный, публицистический) текст на юридический язык. Возможны разные подходы к этой проблеме: лингвистический, юрислингвистический, юридический, культурно-этический -- они рассматриваются в докладе.
6. В ортологии толерантность некоторым образом составляет антиномию пуристическому отношению к языку, так как предполагает либералистское отношение к нормам. Разные оценки культурно-речевой ситуации в современной России и дискуссии по этому поводу -- во многом следствие данной антиномии. Близкая ортологическая антиномия - оппозиция элитаризма и демократизма. В первом случае носителем "правильного языка" признается элита (культурный слой), во втором случае источником норм признается принцип "все так говорят, значит это правильно". По отношении к узусу, составленному массой рядовых носителей языка, ярко проявляет себя толерантность.. Отсюда принципиальный вопрос: кто главный субъект кодификации (нормотворчества) -- специалист или рядовые носители языка, из речевых произведений которых кодификатор извлекает узуальный вариант, "регистрируя" в ортологических пособиях как легитимный.
С этих позиций главный принцип толерантности в данном аспекте, выражает формула -- все сказанное и написанное рядовыми носителями языка заслуживает внимания, уважения и беспристрастного учета со стороны лингвиста. При таком подходе аксиологический аспект понятия "ошибка" подчиняется объективистскому аспекту, где "ошибки" -- естественная вариативность, содержащая потенциал будущей нормативности.
7. В этом же плане можно трактовать отношение ко многим "низким" сферам языка и лингвистики, например, к наивной лингвистике, в которой можно видеть дилетантизм, примитивность, мифологию и тем самым ненужность или вредность ее существования, но можно видеть и "творчество масс", свежий взгляд на вещи, способный усмотреть в языке, то, что профессионалу не всегда доступно.
8. Отдельный металингвистический аспект -- толерантность как способ функционального бытия лингвистического плюрализма. В этом плане можно спрогнозировать непростые отношения лингвистической аксиологии, стремящейся расположить явления языка (разных языков) на шкале "хорошо-плохо", и понятия толератнтности, уклоняющейся от прямых оценок на этой шкале.
9. Таким образом, принцип толерантности как принцип функционирования языка включен в механизм реализации диалектического закона единства и борьбы противоположностей. Он есть форма снятия противоречий и способ их сосуществования в рамках функционального "союза". В гносеологическом аспекте здесь, по-видимому, продуктивно говорить о принципе дополнительности, как раз и предполагающем функциональное соединение разных, в том числе взаимоисключающих моделей описания одного объекта.
Перечень работ по общему языкознанию | Домашняя страница Н. Д. Голелва