Если исходить из двух уровней членения языка;
Структурно-семантического и структурно-функционального/2/, то единицы мотивации и деривации в равной мере должны быть отнесены к структурно-функциональному уровню, тогда как соответствующие морфемы выступают по отношению к ним как единицы структурно -- семантического плана.
Различие мотивации и словообразования заключается в том, что внутри мотивацинно-словообразовательной структуры её элементы выполняют разную функцию по отношению к целому -- мотивированному слову (мотивату), вследствие этого мотиват будет по-разному представляться и моделироваться, если за точку отсчета при структурировании целого брать тот или другой элемент.
Для словообразования, рассматривающего мотиват "справа налево", т.е. исходя из форманта, фиксирующего то новое, что отличает мотиват от мотиватора/3/,мотивация есть компонент (этап) словообразовательного процесса (динамическое словообразование) или переменный компонент статической модели, словообразовательного типа (динамическое словообразование) или переменный компонент статической модели, словообразовательного типа (динамическое словообразование). Например, И.С.Торопцев, характеризуя различные словообразовательного процесса, квалифицирует мотивировку как элемент второго этапа, связанный с по. ском производящего слова/4/.Л.В.Сахарный, говоря о функционировании готовых слов, подчеркивает, что с закреплением производного слова в языковом коллективе маркирующий элемент становится гораздо менее важным при осознании связи данного слова со словообразовательным типом/5/.Естественно, что акцентирование внимания на аффиксах приводит к уровню словообразовательных типов/6/,по отношению к ним элементы "левой части (форма и семантика мотивирующей базы) выступают как синтагматические свойства, лишь стремящиеся стать номинантивными (подобным образом, например, деепричастные суффиксы-Аи В имеют тенденцию "вбирать" в себя значение несовершенного и совершенного видов, присущее основам глаголов, к которым эти суффиксы присоединяются.
Для мотивации факт образования но..ого (деривация) есть частный случай функционирования (новоупотребления) и развития определенной лексической единицы. Наличие в мотивате совпадающей части с мотиватором даёт основания для интерпретации первого как разновидности второго. Мотиват -- тот же мотиватор, только оказавшийся в новом синтагматическом окружении и(или используемый в особой) вторичной для него номинативной функции. В мотивационной структуре за точку отсчета принимается мотиватор (или представляющая его в мотивате мотивирующая база). При этом гораздо менее существенно, следует ли после мотивирующей базы формант или не следует (город ГАГАРИН или ГАГАРИНСК), имеет ли он данную форму или другую (КИРОВ, КИРОВСК, КИРОВАГРАД, КИРОВОГОРСК). Разной глубины формальные признаки, различающие мотиват и мотивтор (мотивирующую базу и её аналог в мотиваторе), - элементы вторичных этапов мотивационного структурирования мотивата.
При дериватологическом подходе исследователь склонен рассматривать любое различие в семантике мотивата и мотиватора как словообразовательное значение, а любое формальное различие как формант (формантом могут быть названы различия в парадигме, соединяющие две основы морфонологического явления, мутация фонетической оболочки слова, даже интонация, порядок слов, кавычки). Разумеется, специализированные на выражении различий словообразовательные аффиксы занимают в этом поле деривационных средств ядерное положение.
Мотивационный подход предполагает включение мотиватов в широкую сферу варьирования лексических единиц, очерченную В.В. Виноградовым. В статье "О формах слова" указанный автор рассматривал в качестве форм слова (нужно полагать одного и того же слова) в равной мере грамматические и лексические формы (фономорфологические и этимологические варианты), стилистические, лексико-синтаксические и, наконец, лексика - фразеологические формы/8/(более позднее название последних -- лексика --семантические варианты). Словообразование в этом пото5ке вариантов, олицетворяющем бесконечную смысловую валентность языкового знака/9/как по линии номинативной, так и по линии синтагматической деятельности/10-11/, соотносится так или иначе со всеми перечисленными формами, выделяясь из них по градуально-количественным признакам: от грамматических форм оно отличается степенью регулярности/обязательности различающих формы значений, от лексико-фразеологических вариантов -- глубиной/12/и также регулярностью мутации.
Таким образом, в диалектике старого и нового/13/, реализующейся в мотивате, дериватология выделяет момент новизны как доминирующий, подчеркивая его релевантность для языковой деятельности, что и проявляется в наличии специализированной системы единиц и правил фиксации новизны. В известном смысле словообразование создает представление о том, что присоединение аффикса к основе есть акт порождения нового смысла (ср:/5,с.33-34/).
Мотивология делает акцент на том, что новое не может возникнуть " из ничего": оно лишь новая интерпретация, новое отношение, новое использование, новая вариация уже известного данного. Мотивологический подход к формально-семантической структуре мотивата отчасти оправдывает то обстоятельство, что в языке отсутствуют специализированные средства выражения известного, данного в мотивате. Мотивирующая база -- это, в сущности, те же лексические единицы, присутствующие в одной из своих вторичных функций, но не нарушающие субстанционального тождества. Возможность некоторых мутаций (отвлечение от парадигмы, т.е. использование мотивирующей основы, застывание одной из словоформ даже усечение) не отрывает мотивирующие базы от исходной лексической единицы, лишь отчасти "морфемизируя" её. Семантические мутации , происходящие в мотиваторе (ср. характер актуализации) нейтрализации сем. Слова РОЗА в производных РОЗАРИЙ, РОЗАН, РОЗОВЫЙ и т.п.) ничем не отличается от мутаций слова в обычном контексте (ср. пахло РОЗАМИ, он осторожно рвал РОЗЫ, варенье из РОЗ и т.п.)/14/.
Отсюда вытекает, что если для словообразования "вертикальная"/15/мотивация/деривация --явление, принципиально "отличное" от "горизонтальной" мотивации/деривации/16/, то с точки зрения мотивология (мотивационного механизма) они во многом совпадают, так как разница в эксплицитном или в милицитном представлении различий, как было отмечено выше, здесь не существенна. Раздвоение единого потока бесконечной смысловой валентности на два направления: тексико-семантическое варьирование (область номинативной деятельности) и формально -- семантическое варьирование (область синтагматической деятельности), тесная связь первого направления с лексической парадигматикой, общностью означаемых слов по сходству, а второго - синтагматической общностью по смежности -- не являются абсолютными. Оба типа деятельности (соответственно номинативные и синтагматические свойства), оба типа взаимоотношений между словами совмещаются (хотя, конечно, в разных пропорциях) и взаимодействуют в каждом акте деривации и в каждом функционирующем мотивате. И в системе мотиватов в целом мы видим широкие сферы пересечения на основе разных признаков, например: БОРОДА (эй, борода) или АУЛ (аул ликует)- невыраженные отношения смежности, ЛЕД-ЛЕДЕНЕЦ или ГЛАЗ-ГЛАЗУНЬЯ - выраженные отношения подобия; промежуточное положение занимают субстантива ты и другие формы гипостазиса, совмещающие в себе свойства обоих направлений; такое же положение у модификатов, которые в плане содержания близки к " номинативному направлению" (область парадигматики), но в плане выражения представляют собой типовую формально -- семантическую деривацию (мотивацию). Через признак регулярности, характеризующий в первую очередь формальное словообразование, некоторые формы чистой "семантической деривации" приближаются функционально к названному типу словообразования, ср.:..семантическая производность получила такой размах, что она поднялась на уровень словообразовательной регулярности/17/. Такого рода пересечения и сближения нередко переводят оппозицию двух важнейших типов деривации в языке из сферы концептуальной семантики в сферу стилистики, ср..: эй БОРОДА- БОРОДАЧ- БОРОДАТЫЙ-С БОРОДОЙ; первая СКРИПКА-первый СКРИПАЧ в оркестре и т.п.
Существует мнение/18-19/, что интерпретация членов таких, например, рядов, как ВЕСЕЛЫЙ --ВЕСЕЛЬЕ-ВЕСЕЛИТЬСЯ или ТЕПЛЫЙ -- ТЕПЛО-УТЕПЛЯТЬ как носителей одного значения является неправомерной. С мотивологических позиций правомерность подобных отождествлений не должна вызывать сомнений. Возникновение качественно новой семантической константы по вертикальной линии (в результате, например какого- либо сдвига значения узуальной лексической единицы ) создает предпосылки для "распространения" этого значения по горизонтальным линиям, поверхностными по отношению к вертикальным , скажем , сдвиг значения в слове " распространение" в предшествующем контексте естественным образом может повлечь образование дериватов "РАСПРОСТРАНИТЬ", "РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ" и т:, с соответствующим семантическим сдвигом. Такие дериваты являются в значительной мере предсказуемыми, их появление в меньшей степени несет на себе печать новизны, поэтому если акцентировать внимание на исходном значении ( мотивологический подход), от элемента новизны., вносимого аффиксом, синтаксической позицией. Особенностями ситуации употребления, можно отвлечься, и такое отвлечение вряд ли является только лингвистическим конструктором, создаваемым для удобства классификации слов в заданном аспекте. Характер использования мотиватов и мотиваторов в речи/20/ясно показывает, что такие ряды --функционирующая реальность. В значительно большей мере тезис о тождестве семантики дериватов относится к явлениям гипостазиса. Е.А. Земская, рассматривая употребления типа "Ваше ох меня испугало". "Это резкое УХОДИТЕ! До сих пор звучало в ушах", приходит к выводу, что в этих случаях новых имен существительных не образуется: ОХ, и УХОДИТЕ! -- не новые имена существительные, а именно употребление междометия и глагола в функции существительного/21/. На наш взгляд этот тезис в мотивологическом аспекте носит универсальный характер.
Все сказанное позволяет далее описать специфику мотивологического моделирования мотиватов, характеризующегося разной направленностью и разными уровнями абстракции. Покажем это на примере некоторых понятий.
Слово образовательное поле в дериватологии определяется как набор суффиксов, обладающих определенным словообразовательным и грамматическим значением/22/. Мотивационное поле в этом смысле представляет собой набор мотивирующих баз с определенным лексическим значением, определяемым мотивировочным признаком, например, у рыбы, носящей имя ЩИПОВКА, реализованы фрагменты (мы имеем в виду, что в данное поле могут входить и имена других рыб, птиц, животных) двух полей: поля "агрессивное поведение" (народные названия данной рыбы: КУСАКА-РЫБА, КУСАЧКА, ВОЛК-РЫБА, СОБАКА, СУКА, СЕКА, СЕКУН, СЕКУША, САБЛЯ, САБЛЯНКА, ИГЛА-РЫБА) и поля "верткость" (ВЕРЕТЕННИЦА, ВЕРЕТЕЯ, ВЕРЕТЕНО, ВЕРЕТЕЛЬЩИК, ВОДЯННАЯ ЗМЕЯ, ВОДЯННАЯ ЯЩЕРИЦА, ВЬЮН, ВЬЮНЧИК, КРУЖЕЛЬЧИК). Понятно, что мотивационные поля менее организованны, чем словообразовательные, из-за отсутствия специализированных средств выражения, но определенную внутреннюю организацию (ядро, периферию) в них можно обнаружить, если, например, за точку отсчета (ядро) взять основы, представляющие мотиваторы, наиболее адекватно отражающие характер мотивировочного признака (семантический критерий) или наиболее распространенные (функциональные критерий). Продолжение начатой линии абстрагирования приводит к мотивационным типам, разрядам, категориям, например, название по цвету, части предмета (подтип),, название по цвету (тип),, название по внешнему виду (разряд ),, название по собственным свойствам предмета (категория). Традиционные термины (обозначающие данные понятия: "принцип номинации", "способ номинации", "семантическая модель", "этимема", "мотивема". Словообразование если под ним понимать "функционирование морфем", к таким абстракциям приходит лишь в результате прохождения целого ряда промежуточных звеньев/23-25/, так как и перспективная и ретроспективная направление словообразовательного моделирования слова ставят в центре внимания аффикс (в первом случае аффикс -- целевой момент моделирования, во втором - исходная точка); аффикс же связан с "мотивемами" довольно опосредованно, о чем, в частности , говорит и разнообразие аффиксов в мотивационных полях (см. пример выше).
Стремление мотивологии сосредоточиться на определенной семантической константе, некотором лексическом ядре, отвлеченном от грамматических (штрелюбых формальных) " наслоений" проявляется весьма разнообразно. Мы видим такие проявления в свободе выбора объясняющих слов, свободно варьируемых по признаку частеречной принадлежности: ЧЕРНИКА -- это черная ягода: ягода, которая чернит, чернеет, делает черным/26/; в принципах построения лексико-мотивационного гнезда, характеризующегося отсутствием жестко закрепленных связей между членами (этим они существенно отличаются от членов словообразовательного гнезда)/27/. В прочем, данные принципы, так или иначе, отражаются и в словообразовательной системе, испытывающей сильное влияние лексико-семантических отношений. Многие деривационные типы допускают некоторое отвлечение от однозначной частеречной принадлежности мотиватора ( например, основа сущ, или гл. + ЛИВ/ый) иногда также и мотивата ( например, при префиксации). Не случайно, в дериватологии существует мнение о том, что значимость мотивирующего слова и представляющего его мотиватора в механизме словообразования определяется не столько отнесенностью к той или иной части речи, в традиционном смысле этого термина, сколько его обобщенной лексической семантикой (действие, признак, предмет)/28/.
Перечисленные выше особенности отчасти определяют и содержание понятия "мотивационное значение". На высоких ступенях абстракций оно имеет идентичную формулу со значением словообразовательным: явление, названное по другому явлению, но выделяет в этой формуле другие моменты, так как сосредотачивается на "правом" компоненте, стремясь конкретизировать элемент "по" и элемент "явление", служащие основой "называния": по предназначенности; по предназначенности для людей или животных; или, напротив, по животному, выступающему объектом предназначения. Словообразовательное значение конкретизируется в "левой части": явление, конкретно явление, помещение, помещение для скота. По видимому, можно квалифицировать объект интеграции посредством аффикса и (словообразовательного значения) как явления вне языковой действительности (во всяком случае, в тенденции), для мотивационного значения такая связь с внеязыковым миром более опосредованна, и в первую очередь она объединяет сами слова/29/.
Показательно отношение анализируемых типов значений к релятивной схеме, промежуточной между мотиватором и мотиватом, объединяющей их в семантическое целое (инвариант семантики предлога ПО В словообразовании оно рассматривается "при"форманте (словообразовательном типе) в качестве дополнительного семантического компонента, переменной величины, характеризующей частные словообразовательные значения, иногда в качестве своеобразной "помехи" при реализации словообразовательной модели, например, такие дезорганизующие надбавки в словообразовательном типе относительных прилагательных (осн. Сущ. +Н/ый/): МОЛОЧНЫЙ магазин, МОЛОЧНЫЕ продукты, МОЛОЧНОЕ пятно, МОЛОЧНЫЙ цвет.
Разумеется, в некоторых аффиксах конкретные релятивные семы: проникают: более глубоко в непосредственное значение аффикса, скажем, отношение " по имени отца" трудно отделить от форманта - ОВИЧ со значением " один из компонентов официального имени русского человека". Для мотивологии релятивная сема -- потенциональный элемент мотивирующей семантики, непосредственно вытекающий из неё, например значение слова МЕДЬ включает сему "вещество", из неё вытекает релятивная сема "сделанный из.." (МЕДНЫЙ, МЕДЯШКА, МЕДЬ " изделия из меди"); МОСКВА-: местность, населенный пункт"; данное значение предполагает релятивные семы "находящиеся", "живущий" ( ПОДМОСКОВЬЕ, МОСКВИЧ), МОСКВА- "столица" (ист. МОСКОВИЯ) и т.п. Разумеется, данные релятивные семы являются вариантами по отношению к инварианту " относящейся к :". На базе частных релятивных сем возможно построение релятивно-мотивационных полей, объединяющих слова разных частей речи и разных словообразовательных типов, например, поле орудийной релятивной семы объединяет АППАРАТЧИК, НОЖЕВОЙ (удар), ЛОПАТИТЬ, СКРИПКА (участник оркестра), АКВАРЕЛЬ (картина), сема подобия -- ПЫЛЬЦА (от ПЫЛЬ), БОЧКООБРАЗНЫЙ, БОЧКА (о человеке), ВИХРЕМ и т.п. В отличие от абстрактных словообразовательных значений, имеющий подобный принцип организаций ("носитель процессуального признака", "носитель предметного признака"), релятивно- мотивационные поля фактически свободны от формальных признаков, как мотиватов , так и мотиваторов, что, строго говоря, переводит их из области мотивации в область чистой семантики.
В ряде работ/26, с.4-6: 30; 31/предлагается разграничение словообразовательного и мотивационного значений по степени абстрактности (оба типа значений расположены между лексическим и грамматическим, но первое ближе к грамматическому, а второе -- к лексическому), В принципе это объективное положение: (будучи выражено структурными элементами, которые являются носителями лексического значения, в отличие от словообразовательного значения, выражаемого в основном аффиксами, мотивационное значение статитически менее абстрактно, чем словообразовательное). Но в отдельных словах отношения могут быть иными, скажем, значение основы ОБЛАДА- никак не более конкретно, чем суффикса --ТЕЛЬ (ОБЛАДАТЕЛЬ). При этом нельзя не учитывать того, что и мотивационное, и словообразовательное значение существуют на разных ступенях абстракции, и специфика мотивационного значения в данном параметре обнаруживается лишь на самых нижних ступенях : конкретно- мотивационное значение слова МАСЛЕНОК "покрытый слизистой оболочкой, напоминающей масло".
Движение мотивационного значения по линии увеличения степени абстрактности, сопровождаемое развитием специфических для аффикса свойств (регулярного использования для образования новых слов связанности), может привести к известной "дериватизации" мотивационных значений и форм. Предпосылки данного процесса заключены уже в том, что мотивирующая функция является одной из вторичных (по отношению к номинативной функции) функций, что мотивирующая база (особенно основа) является известным отвлечением от собственно лексического статуса слова. Дальнейшая дериватизация заключается в приобретении "положительных" свойств словообразовательных морфем: условные формы, связанного употребления, интегрирующих деривационные функции.
В генетическом плане между мотивационным и словообразовательным видами значения существовала непосредственная связь. Интегрирующая функция аффикса изначально была направлена не столько на слова или предметы, сколько на мотивационное значение, скажем, САДОВОД --"тот, кто водит сады" (отрезок ВОД здесь - средство описания мотивировочного признака, вряд предполагающий группирование вокруг себя других слов с ВОД (если мы говорим о начальном периоде, то можем предположить немногочисленность таких слов, каждое из которых могло образоваться самостоятельно) и тем более объединение денотатов, обозначаемых данными словами. Дальнейшее развитие отрезка - ВОД связанно с ослаблением его связи с мотивирочным признаком, его выбор начинает обусловливаться не языковым концептуальным признаком, а внутрисистемной детерминацией (аналогия со стороны других слов), опредмечиваемой соответствующей моделью: в этой связи происходит и семантическая редукция " тот кто (водит)"- " тот кто:" (формула первого члена подчеркивает необязательность, неустойчивость, деактуализацию семы "водит"). Второй член по характеру значения и по условной форме функционально эквивалентен (синонимичен) обычным аффиксам: - ИСТ, - ЩИК, - ЕЦ. От генетической связи с ВОДИТЬ в нем остается лишь синтагматическая сема, фиксирующая особую сочетаемость суффикса (суффиксоида, форманта) ВОД с основами, обозначающими натуральный объект труда (лес, овощи и т.п.). Регулярное участие в образовании наименований лиц по профессии, имеющих дело с названным объектом, сделали более четким место данного аффикса (аффиксоида) в морфемно -- словообразовательной парадигматике ; мы имеем в виду, что за ним закрепляется номинативное значение "сельскохозяйственный работник" (одновременно формируется и стилистическая сема книжности). Таким образом, если
Диахронически аффиксы восходят к лексическим и мотивационным значениям, то синхронически они сами обретают способность детерминировать значения ( новые предметы), которые говорящий намерен лексически обозначить, он видит сквозь призму известной ему словообразовательной системы) и классифицировать (интегрировать) слова и их денотаты.
Тесная связь между мотивационным и словообразовательными типами значений проявляются не только в сфере диахронии, но и в синхронии языка, на это обратили внимание исследователи, изучающие вопросы взаимодействия лексики (словообразования). На этом стыке "выявлено такое важное промежуточное понятие как обобщенно- мотивировочное (обобщенно- мотивационное) значение, ср.: "Результат взаимодействия двух семантик , обобщенных на лексическом ( тематическом) уровне, составляет обобщенно- мотивировочное значение группы слова одной темы ("человек, лицо производящее действие" )"/30,с.23/. Опираясь на это понятие, дериватология получает возможность более глубокого соотнесения словообразовательного значения с лексическим включением в словообразовательную семантику ее синтагматических элементов, заключенных в лексических единицах, их отношениях и группировках. Думается, что обобщенно- мотивировочное значение и мотивирующий класс слов являются центральными понятиями обеспечивающими преобразование синтагматических сем, словообразовательного типа (каковыми для них являются лексические свойства его переменных) в номинативные (через механизм типизации, регулярности образования и т.п.).
Другая возможность изучения взаимодействия лексической семантики со словообразовательной при участии мотивации связана с перспективным словообразованием, которое за исходную точку берут мотиватор, в семантике (и отчасти в форме) которого заключены потенциал в сочетании с определенными аффиксами, словообразовательными значениями и их типами/32/.
Идея связи мотивации и словообразования пронизывает динамическое словообразование и шире - ономасиологию, которые описывают процесс возникновения лексических единиц. Названная связь обеспечивает непрерывность данного процесса, а именно непрерывность перехода от внеязыкового содержания , мотивирующего план выражения, к внутриязыковым связям между словами (мотиватором и мотиватом); из внеязыкового содержания выделяется признак, и его последующее языковое выражение есть одновременно выбор слова -- мотиватора/33/.
Таким образом, аспектологическое разнообразие представлений о процессе образования слов, о структуре слов и их отношений не исключает возможность обнаружения у данных аспектов (мотивационного и словообразовательного) множества точек пересечения и способностей к взаимодействию. Это связано с тем, что функционируют они в единстве: реализация мотивационных потенций слов (и мотивационных моделей порождения) есть одновременно и реализация потенций морфем и словообразовательных моделей, аналогично в статике; мотивирующая функция мотиватора существует не сама по себе, а только по отношению к мотивату, отсутствие данного отношения означает отсутствие мотиватора и, следовательно, нереализованность потенции мотиватора.