Остановимся на одной примечательной особенности эпидигматической стилистики В. М. Шукшина. Наиболее сильное, стилистическое маркированное использование эпидигматики у В. М. Шукшина связано прежде всего с речью персонажа. Именно этой речи, прямо или косвенно передаваемой, автор доверяет трансформацию "реальной" речи в эстетически значимую. И роль эпидигматики здесь велика. Универсальная функция текстовой эпидигматики -- фиксация опорных точек разворачивающегося текста, способ выражения его продленных сем. Отсюда вытекают акцентирующие возможности эпидигматики и вместе с ними эстетические возможности. Скажем, в рассказе "Срезал" такими опорными точками, повторяющимися на протяжении всего текста в различных эпидигматических вариациях, являются слова (корнеслова) СРЕЗАТЬ, ВЗМЫТЬ, КАНДИДАТ (это слово также не авторское, а "мужицкое", элемент чужой речи), ЗНАТНЫЕ ЛЮДИ. Ср. фрагмент рассказа: "Глеб ВЗМЫЛ ввысь. И оттуда, с высокой выси, ударил по КАНДИДАТУ. И всякий раз в разговорах со ЗНАТНЫМИ ЛЮДЬМИ деревни наступал вот такой момент -- когда Глеб ВЗМЫВАЛ кверху". Создается своеобразный фон ("мужицкий гул") для авторской речи, испытывающей тяготение к слиянию с народной, реальной речью, но в то же время сохраняющей по отношению к ней известную дистанцию, ибо в ней несомненно присутствует и эстетическая направленность (нарочитость), и оценка (например, ирония). Такого рода двуплановость речи -- важная черта идиостиля В. М. Шукшина.
Подобные формы эпидигматического сгущения косвенной речи отражают тенденции "реальной" разговорной речи на ее экспрессивном срезе, и это обстоятельство находит выражение в прямой речи персонажей В. М. Шукшина, их диалогах и монологах. Эпидигматическое сгущение является одним из приемов акцентирования внимания на форме выражения мысли, а это универсальный способ преодоления автоматизма речи, нейтрального отношения к ней. Простейшее, экстенсивное, сгущение типа "и оттуда, С ВЫСОКОЙ ВЫСИ" нарушает бытовое течение речи (не случайно данная форма активно используется в фольклоре).
Проиллюстрируем некоторые характерные формы эпидигматизации текста, которыми наделяет В. М. Шукшин речь своих героев (равно -- которые заимствует у их прототипов).
1. Модификационное сгущение: Гляди-ка, правда, - ТЕСТЬ. ТЕСТЮШКА! ("Билетик на второй сеанс"); Ведь все мы пьем по ПРАЗДНИКАМ. ПРАЗДНИЧЕК подошел -- выпей, прошел ПРАЗДНИЧЕК -- пора на работу ("Непротивленец Макар Жеребцов").
2. Деривационное сгущение: А то возьму ухват вон да по башке-то по УМНОЙ. УМНИК ("Билетик на второй сеанс"); Ходишь по деревне, ПУСТОЗВОНИШЬ. ПУСТОЗВОН ("Непротивленец Макар Жеребцов"); Ну да: РАСПИСАЛ. ПИСАКА ("Ночью в бойлерной").
3. "Цитирование" собеседника:
3.1.
-- Не могу никак душу унять -- БОЛИТ.
- ЗАБОЛИТ: - Максимыч налил еще по рюмке. -- Как же ей не БОЛЕТЬ ("Ночью в бойлерной").
3.2. Обратная деривация, разыдиоматизация:
- А в чем дело, вообще-то? Он что, ЧОКНУТЫЙ на одно ухо?
- Пошли (:) А то он так ЧОКНЕТ, что получится на два уха с лишним ("Ораторский прием").
- Думал, будешь жить ПРИПЕВАЮЧИ? Нет, так не бывает:
- Много ли ты ПРИПЕВАЛ?.. Ты-то: Сам-то ("Осенью").
3.3. Прямая деривация:
- ХО-О, ты чего?
- Ничего, не ХОКАЙ -- учи ("Забуксовал");
- Не СДЮЖИЛ:
- Опять не СДЮЖИЛ! Ах ты, господи, - какие ведь мы не сдюживые! ("Страдания молодого Ваганова").
3.4. Лексико-синтаксическая деривация:
- Небось РЕВИЗИЯ была -- злой-то?
- На меня еще такой РЕВИЗОР не родился.
- Оно видно ("Билетик на второй сеанс").
4. Синонимизация, "антонимизация":
- Совсем никудышный стал народ! -- подхватил Тимофей. -- Пьют, ВОРУЮТ: Я и то ПРИВОРОВЫВАЮ на складе ("Билетик на второй сеанс"); Глухов замолк и в свою очередь внимательно и сердито посмотрел на Малышиху. -- Чего она ЗЛИТСЯ? Она же вся ИЗОЗЛИЛАСЬ. Чего? ("Бессовестные").
5. Развитие темы:
НАШКОДИЛ один -- отец его ремнем. А брат или сестра смотрит, как отец учит ШКОДНИКА, и думает: ШКОДИТЬ или нет? ("Материнское сердце").
Перечень работ по дериватологии | Домашняя страница Н. Д. Голелва