Глава 1.1 из книги Очерки по лингвистической детерминологии и дериватологии русского языка: Коллективная монография/Под ред. Н.Д. Голева. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та,1998. С. 13 - 33.
1.1.1. Данный раздел находится в русле разработки деривационной лексикологии. Её основным предметом является деривационное функционирование слова. Оно характеризуется (в отличие от прямого номинативного функционирования слова) особым механизмом осуществления -- активным (значимым) участием внутренней формы слова при его употреблении, актуализацией формальных суппозиций слова в процессе выбора лексической единицы, при котором сам выбор трансформируется в создание или воссоздание слова. Функционально-деривационная ось лексики определяет второй фундаментальный предмет деривационной лексикологии -- системный план лексики (в его эпидигматическом измерении, базирующемся на деривационных связях слов [Шмелев, 1971; 1973]), активно способствуя упрочнению лексической системности в тексте и далее в словаре. Текстовая и словарная оси системности органически связаны: с одной стороны, пополнение словаря осуществляется через текстовую лексическую деривацию (новообразования -- ее частный случай); с другой стороны, системно-эпидигматическая организация текста во многом формируется как реализация словарной эпидигматики.
Источником энергии лексико-деривационного функционирования и развития слова в конечном итоге выступают коммуникативные потребности, возникающие в процессе текстовой деривации; основным механизмом (средством) ее реализации являются специализированные единицы языка -- морфемы, понимаемые в широком смысле этого термина, который предполагает наличие в их составе не только формантов разного рода, но и морфемизированных проявлений слова, используемого в роли деривационной базы (т.е. базы, к которой присоединяется формант).
Основные проблемы деривационной лексикологии фундаментальны и глубоки. Они начинаются с необходимости обоснования самой функциональности плана слова в речи (тексте). Прежде всего это касается функционирования "готовых", уже созданных когда-то слов. Факт повторного регулярного производства словарных дериватов, отмеченный еще В. Гумбольдтом [Гумбольдт, 1984, с. 112], в настоящее время не замечается лексикологами и дериватологами, более того, имеется стремление преуменьшить его значимость в речевой деятельности.
Так, интерпретируя данные, полученные в результате сравнения свободных ассоциаций, возникающих при восприятии производных и непроизводных слов (типа ОБЕЗБОЛИВАНИЕ и АНЕСТЕЗИЯ, ЗАРОДЫШ и ЭМБРИОН), авторы монографии "Уровни языка в речевой деятельности" приходят к таким (в частности) выводам: "латентный период восприятия фонетической формы слова ... и значения, одинаков для производных и непроизводных слов", "здоровый взрослый в нормальных условиях коммуникации не порождает и не воспринимает освоенные языком слова по морфемам"; "если при восприятии освоенного слова актуализируется его морфологическая структура, восприятие только затрудняется"; "если бы морфемный канал был включен постоянно, то в половине случаев он работал бы вхолостую; скорее тем самым надо предположить, что включение морфемного канала происходит в исключительных случаях", "ни морфема, ни компоненты функциональных словообразовательных структур не являются элементами порождения знакомых слов" [Уровни, 1983, с. 55 и др.]. Нет сомнений в самих данных эксперимента со свободным ассоциированием слов типа ЗАРОДЫШ и ЭМБРИОН, ибо свободное ассоциирование осуществляется преимущественно на семантической основе, при которой трудно ожидать формально-семантических реакций на слова стимулы и, следовательно, различий реакций на производные и непроизводные слова, противопоставленные как раз по признаку наличия/отсутствия прозрачной (= готовой к функционированию) внутренней формы. Не приходится удивляться, что в ассоциативных словарях русского языка формально-семантические (типа БЕЛЫЙ -- БЕЛИЗНА) и сугубо формальные (типа БЕЛЫЙ -- ДЕБЕЛЫЙ) ассоциации представлены спорадическими примерами. Эксперимент с ассоциированием производных и непроизводных слов подтверждает известный в мотивологии факт: языковое сознание должно (в силу понятных коммуникативных предпосылок, см. об этом подробнее [Голев, 1989, с. 93-100]) уметь отвлекаться от внутренней формы слова и способно к этому, но он ничего не может сказать (и в своих презумпциях не предполагает говорить) о способности языкового сознания к активному использованию внутренней формы. Для этого эксперимент должен ставить его в условия необходимости такого рода использования (чему свободное ассоциирование никак не располагает). Важнейшим из таких условий является нахождение слова в позиции порождения (деривации) текста, в энергетике поля которого раскрываются деривационные потенции слова. Лексико-деривативные контексты, о которых пойдет речь в разделе 1.5, обладают наиболее сильным детерминирующим воздействием на слово в данном плане. Свободное ассоциирование -- это ассоциации на изолированное слово-стимул, оно не способствует выявлению потенциала его деривационного функционирования.
Суть проблемы деривационного функционирования слова как раз и заключается в выявлении такого рода потребностей, предпосылок и условий, при которых актуализация внутренней формы становится коммуникативно необходимой, во всестороннем исследовании лексико-деривационных способностей языковой личности. Если язык -- энергия, то его энергия не может возникнуть из ничего и не может исчезнуть сразу после свершения "исключительного случая включения морфемного канала", в том числе после такой "исключительности", как новообразование, и главная детерминологическая задача деривационной лексикологии заключается в выявлении и описании источников деривационной энергетики слова, обнаруживающейся в возникновении и сохранении потенциала его деривационного функционирования и условиях его реализации. Деривационный потенциал слова означает его готовность быть производящим (перспективное функционирование) и быть произведенным (ретроспективное функционирование). Соединяясь с деривационной энергетикой разворачивающегося текста, он снова и снова реализуется, формируя непрерывный деривационно-мотивационный процесс [Голев, 1989]. В одной из приведенных выше цитат сказано: "если бы морфемный канал был включен постоянно, то в половине случаев он работал бы вхолостую". Данное предположение заслуживает серьезного внимания в качестве основания научной гипотезы. Принимая ее, мы одновременно признаем, что в другой половине случаев морфемный канал работает продуктивно. Динамическое равновесие тенденций к мотивированности и немотивированности слова давно уже отмечено В. Гумбольдтом и Ф. де Соссюром. Последний, в частности, писал о двух встречных течениях в языковой системе: "с одной стороны, склонность к употреблению лексических средств -- немотивированных знаков, с другой стороны -- предпочтение, оказываемое грамматическим средствам, а именно -- правилам конструирования" [Соссюр, 1973, с. 165-166]. Динамическое равновесие "половин" разнообразно. Его (равновесие) составляют: энергия порождения и энтропические тенденции, захватывающие внутреннюю форму, ее способность актуализироваться и способность уходить в тень, активность левого полушария мозга, "отвечающего" за конструирование единиц, и действие правого полушария, "ответственного" за хранение и воспроизведение готовых единиц в целостном виде, минуя внутреннюю форму, -- все это "субъекты" действия в языке, в его лексике диалектического закона единства и борьбы противоречий -- источника жизнедеятельности и развития языка. Описание его действия в процессах деривационного функционирования слова -- еще одна важнейшая задача деривационной лексикологии, ср.: PS-1, п. 4.
Характеризуя проблематику деривационной лексикологии, считаем важным подчеркнуть, что ее сложность определяется не только онтологическими особенностями объекта (факультативностью действия лексико-деривационного механизма, латентностью лексико-деривационных установок, особыми условиями их формирования и т.п.), но и гносеологическими причинами, определяемыми особенностями современного состояния языкознания в данной сфере и его отношения к ней. Последние связаны, во-первых, с рассредоточением предмета деривационной лексикологии между различными дисциплинами; отсюда разрыв плана создания и плана функционирования1 (хотя создание нового слова не более чем частный случай функционирования "старого" слова в рамках непрерывного деривационно-мотивационного процесса), во-вторых, с отделением деривационного функционирования слова от других форм его функционирования2, прежде всего от номинативного, в-третьих, с противопоставлением генетического и синхронно-функционального аспекта (например, народной этимологии, относимой к периферии и поверхностному слою функционирования слова, и подлинного словообразования), в четвертых, с наличием семантики как системного предмета лексикологии и отсутствием такого системного и относительно независимого предмета, как "форматика", в-пятых, с несоединенностью системно-структурного и функционального статусов структуры слова (скажем, степени мотивированности, членимости, идиоматичности слова выделяются и описываются только на уровне структур и отношений, которые никак не соотносятся с их речевым функционированием; то же самое можно сказать о понятии направления мотивации, которое фиксируется, как правило, только исходя из формально-семантических отношений слов) и, наконец, в-шестых, с отделением лексической деривации от общетекстовой деривации3. Мы полагаем, что постановка вопроса о деривационной лексикологии будет способствовать преодолению всех названных разрывов и отделенностей и более глубокому системному описанию деривационного функционирования слова.
1.1.2. Лексико-деривативные контексты (ЛДК) представляют собой наиболее мощный канал, по которому деривационная энергия текста переходит на отдельные лексические единицы, переводимые из сферы словаря (готовых, целостных единиц) в сферу порождаемых единиц текста. Попадая в их орбиту, лексические единицы обнаруживают и реализуют потенциал деривационного функционирования либо в качестве дериваторов, либо в качестве дериватов.
На поверхности действие ЛДК проявляется в высокой степени вероятности выхода в позициях производимости именно лексических дериватов -- порождаемых от тех или иных единиц данного или предшествующих данному контекстов. Степень прогнозируемости выхода формально-семантических дериватов в ЛДК значительно превышает среднестатистические возможности детерминации определенных дериватов в обычных контекстах. Ср. обмен репликами персонажей "Ракового корпуса" А. Солженицына:
-- Просветы тоже нужны.
-- На кой они, просветы?
-- На то и просветы, чтобы просветлять.
Последняя фраза представляет собой ЛДК, который содержит энергетический фокус производимости, проецируемый на лексико-деривационный ряд предшествующего текста, каждый последующий член которого представляет собой лексический дериват по отношению ко всему актуализированному в тексте ЛДК. В психолингвистическом плане слово ПРОСВЕТЛЯТЬСЯ -- деривационный рефлекс слова ПРОСВЕТ(Ы). Вероятность выхода дериватов, формально и семантически детерминируемых предшествующим текстом (ПРОСВЕТЛЯТЬ, ПРОСВЕТИТЬ, СВЕТИТЬ или ПРОСВЕЩАТЬ), в заключительной фразе "На то и просветы, чтобы ..." достаточно велика.4 Она значительно выше, чем вероятность супплетивных заполнителей соответствующей позиции, например, таких, как ОЗАРЯТЬ, ВДОХ-НОВЛЯТЬ, ПОУМНЕТЬ и т.п.: они не соответствуют структурно-семантическим и прагматическим (коммуникативно-интенцио-нальным) свойствам контекста, ориентирующим "субъекта контекста" именно на формально-семантическую деривацию (= продление, развитие ЛДР). То обстоятельство, что деривационный выход ПРОСВЕТЛЯТЬ не является строгим формально-словообразовательным выходом (это факт не реализации словарной эпидигматики, а окказиональной5 эпидигматизации заполняемой позиции), говорит о силе данного ЛДК, о наличии соответствующих коммуникативных интенций у говорящего.
1.1.3. Названные свойства ЛДК позволяют использовать их в качестве контекста-стимула в ассоциативно-деривационном эксперименте -- надежном способе для решения многих задач деривационной лексикологии (см.: [Голев, 1985б, Гусар, 1996; Трубникова, 1997; Толкунова, 1994]. Заполнение пропуска в позиции перспективной или ретроспективной производимости испытуемыми дает возможность увидеть характер детерминации со стороны деривационной энергетики контекста через ЛДР как ее проводников на прямую или обратную производимость слова. Таким образом можно, например, использовать в эксперименте контексты из романа М. Булгакова: И без того худой финдиректор как будто еще более похудел (перспективная производимость) и Загадочный профессор скривил и без того кривой рот и пожал плечами (ретроспективная производимость). Заполнение испытуемыми пропусков на месте дериватов ПОХУ-ДЕЛ (первый контекст) и КРИВОЙ (второй контекст) показывает, что появление на выходе именно этих дериватов весьма высока -- 80 и 85%.6
Причина деривационной силы данных ЛДК очевидна: она заключена в компаративной интенции, сводящей сравниваемые понятия в ЛДР; известно, что компаративность в русском языке выражается несупплетивным способом7, что и создает высокую прогнозируемость дериватов в данных контекстах. Ср. следующий отрывок из поэмы В. Маяковского "Во весь голос": Умри мой стих, умри, как рядовой, как безымянные на штурмах мерли наши. Появлению в данном контексте слова МЕРЛИ, стилистически выпадающего из всей фразы, можно дать деривационное объяснение -- скорее всего, поэт отдался здесь "воле" компаративного контекста и ЛДР "УМРИ -- МЕРЛИ". Замена МЕРЛИ на, скажем, ГИБЛИ нарушает онтологическое единство8 данного речевого произведения. Все это лишний раз говорит об органической встроенности эпидигматики (лексической дериватики) в динамическую системность разворачивающегося текста и ее функциональной значимости в нем, а не просто пассивной регистрации в тексте словарной системности, отражающей генетические связи слова.
1.1.4. В чем заключаются причины деривационной энергетики ЛДК? Они хорошо видны по тем признакам, которые выделяют их из обычных контекстов.9 Признаки эти весьма разноплановы и многообразны. Сгруппируем их исходя из известного семиотического треугольника аспектов знака (семантического, синтактического и прагматического), а также из противопоставления плана выражения и плана содержания языковых единиц.
В семантическом аспекте главным фактором проекции деривационного потенциала контекста на отдельное слово является общность темы всего разворачивающегося контекста и развивающегося ЛДР, организуемого данной темой; сохранение актуальности темы и ее связи с актуальным содержанием ЛДР. Главным признаком их взаимодействия является совпадение шагов развития рематических элементов разворачивающегося текста и рематических элементов, представляемых формантом, членом ЛДР10. Одним из таких шагов в приведенных выше контекстах из произведений М. Булгакова является шаг компаративности.
Естественно, что актуальность содержания темы, ее постоянство и длительность для всего контекста детерминируют постоянную и актуальную формы проявления данных свойств, органическим элементом которой являются ЛДР, включающие и чистые лексические повторы, и повторы с эпидигматической модификацией лексической единицы, фиксирующей тему контекста. Впрочем, в определенных контекстах форма как бы обретает самостоятельность, включаются потенции ее саморазвития, которые определенным образом детерминируют функциональное содержание, формируют пресуппозиции, управляющие ходом текстопорождения, его поворотами и зигзагами. Так, например, при аналогической интенции или интенции противопоставления актуализируются парадигматическая организация внутренней формы, порождающая соответствующие конструкции: Кто в мае женится, всю жизнь будет маяться, а кто в июле -- юлить; У нас от кучера шел кучеренок, чтобы ездить, от конюха -- конюшонок (Н. Лесков); Кесарю -- кесарево, а поэту -- поэтово (Лит. газета).
Синтагматический аспект включения механизмов лексической деривации в текстопорождение связан с наличием в языке таких синтаксических конструкций, которые обладают позициями (фокусами производимости), требующими для своего заполнения опоры на имеющиеся в тексте формально-семантические суппозиции; справедливо и наоборот: наличие таких суппозиций при установке на их использование вызывает к жизни соответствующие конструкции. Так, речевые произведения (чаще всего диалогического содержания), завершающиеся фразами типа На меня еще не родился такой.......!; Тоже мне .......... нашелся! предполагают необходимость заполнения лакун лексическими дериватами, детерминированными лексическими единицами из предшествующего текста.
Формальные маркеры ЛДК являются продолжением содержательных. Так, тема-рематические связи членов лексико-дери-вационных рядов могут усиливаться указательными словами, частицами, интонацией, логическими ударениями, различными графическими формами выделения. Ср.: Они имели возможность проверять друг друга. Эта проверка установлялась сама собой; В праздники и на поселок ходить запрещали. Я должен сказать, что главную роль в этих запрещениях играли гувернантки; И начнет паутину вокруг себя путать, да в собственной путанице и застрянет (М.Е. Салтыков-Щедрин). Наличие указательных слов делает связь деривата с предшествующими формально-семантическими суппозициями еще более прочной, с нее (связи) снимается момент случайности. Было бы, например, коммуникативно неоправданным заменить слово ПУТАНИЦА в последнем контексте на синонимическое ему слово ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ или КРУГОВЕРТЬ. Разумеется, что формальные маркеры ЛДК лишь подчеркивают семантические, синтагматические и прагматические признаки ЛДК.
Прагматический аспект деривативности текста связан прежде всего с активизацией формального плана слова, с преодолением обыкновенного незамечания его и полной концентрацией на плане содержания. Значение формы вовлекается таким образом в общее функционально-семантическое содержание текста в его прагматическом плане. Ср., например, диалог из рассказа В.М. Шукшина:
-- Подожди не спеши, -- сказал он отцу, -- чего криком достигнешь?
-- Достигалы! -- закричал на него отец. -- Вы всего достигаете!
Деривационная фигура в приведенном обмене репликами имеет свое прагматическое содержание -- немедленное опровержение собеседника, содержащее элементы негативной оценки, несогласия, вызова, непримиримости.
В большинстве случаев активизация внутренней формы связана с суггестивной функцией языка, с экспрессивно-эстети-ческим или психологическим воздействием ее на подсознание [Голев, 1998а; б]; некоторые типы такого использования фор-мального плана слова носят по сути тропеический характер [Голев, 1996; 1998б].
С точки зрения мотивов речевой деятельности момент активизации формы носит не следово-фоновый характер, а характер сущностный -- установки на использование формальных элементов чаще всего включаются в коммуникативный замысел высказывания, нередко определяя его ход и структуру. Ср.: Партия может служить лишь авангардом, ведущей, вдохновляющей, руководящей (до сих пор не знаю, от чего происходит слово "руководить": за руку водить или руками водить), правящей силой (В. Солоухин). Характерный момент такого включения -- активизация метаязыкового сознания, которое нередко выступает средством преодоления инертности речевого мышления в сфере "форматики". В примере фразы из текста В. Солоухина метаязыковая интенция породила вставочную реплику, выполняющую экспрессивную, по сути игровую, функцию.
1.1.5. Каким фондом ЛДК и их типов располагает русский язык? Мы считаем, что их список открытый, особенно если учитывать разнообразие аспектов, определяемых разнообразными свойствами ЛДК.
Далее мы приведем собранный нами корпус ЛДК русского языка. Мы не ставим задачи представить его в виде жестко систематизированного свода и исходим из того, что типология и систематизация ЛДК -- одна из важнейших перспектив деривационной лексикологии, и далее, в подразделе 6, мы очертим основные возможные параметры их типологии. В приведенном списке пространство ЛДК русского языка формировалось скорее интуитивно, чем было следствием определенных алгоритмов. И задача научного описания ЛДК как раз и состоит в переводе интуитивных группировок в логизированные схемы.
Наш список ЛДК русского языка комплектовался путем наблюдений за устными и письменными текстами в ходе нашего обычного общения. Из потока воспринимаемых контекстов выделялись те из них, которые обнаруживали свойства формально-семантической детерминированности одной из его лексических единиц (дериватов) другими его единицами (дериваторами), т.е. такие контексты, которые обладали лексико-дерива-ционным потенциалом -- высокой прогнозируемостью выхода именно данного деривата.
Контекст-первоисточник в ряде случаев подвергался обработке в направлении фиксации детерминационного ядра данного ЛДК, исключению из него всех частных моментов, могущих направить восприятие данного контекста "в сторону", и таким образом наш корпус ЛДК -- это корпус инвариантов ЛДК (в другом аспекте они могу быть названы ЛДК-примитивами). Разумеется, учет различных распространителей ЛДК для решения определенных задач деривационной лексикологии может оказаться принципиально важным, но пока основной ее задачей является анализ ЛДК-инвариантов и ЛДК-примитивов, но не ЛДК-вариантов и ЛДК -- реальных фраз во всем богатстве их конкретного содержания.
Тем не менее именно генетическая первичность (исходя из фразы источника)11 ЛДК принимается нами за лексикографическую основу их представления в нашем словаре, в котором мы располагаем ЛДК в алфавитном порядке опорных слов ДДР, представляющих собой деривационную ось ЛДК. Выдвижение на первый план при описании ЛДК именно слов отражает лексико-центристский подход к ним в деривационной лексикологии: нас интересует слово как носитель потенциала деривационного функционирования.
Перспективное и ретроспективное направления развития ЛДК во фрагменте нашего словаря ЛДК дифференцируются шрифтом (факты ретроспективного направления выделены курсивом), однако считаем нужным заметить, что направление -- формальный признак, который в реальном функционировании ЛДР часто нейтрализуется.
1.1.6. Фрагмент словаря ЛДК русского языка
АТАКА -- АТАКЕР: -- Ну что, братишка, атаки испугался? -- Да брось. Лучше скажи, много их там осталось, этих самых атакеров?
БАБАХНУТЬ -- БАБАХ!: Вдали бабахнуло, и эхо не успело смолкнуть, как снова раздалось "бабах!"
БАНДА -- БАНДИТ: Потому это и банда, что в ней одни бандиты.
БЕЗРЫБЬЕ -- РЫБА: На безрыбье и рак рыба.
БЕРЕЧЬ -- БЕРЕЖЕНЫЙ: Береженого бог бережет.
БОГ -- БОГОВО: Богу -- богово, а кесарю -- кесарево.
"БУЯН" -- БУЯНИТЬ: И дали ему прозвище "Буян". Тут не захочешь, а забуянишь.
ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ -- ВЫКЛЮЧАТЬ: -- Ты что без конца выключателем щелкаешь? -- Как что? Чтобы выключать.
ГЛУПОСТЬ -- ПОГЛУПЕТЬ: Если человека все время обвинять в глупости, он и в самом деле поглупеет.
ГОВОРИТЬ -- ГОВОРИЛЬЩИК: Об этом столько говорено переговорено, что я, наверное, стотысячный говорильщик на эту тему.
ДЕМАГОГИЯ -- ДЕМАГОГ: Не надо нам чужой демагогии: у нас своих демагогов хватает.
ДУРАК -- ДУРАЦКИЙ: Он дурак, и шутки его дурацкие.
ЖАЛОБА -- ЖАЛОБЩИК: Жалобы они не читают, а самих жалобщиков взашей гонят.
ЖИВОТНОЕ -- ЖИВОТНОВОД: -- Пашка, ты ни о чем, кроме своих животных и не думаешь. -- Алексей Андреич, кто-то же должен быть животноводом.
ЗАБОЛЕТЬ -- БОЛЕЛЬЩИК: Заболел я вашим рассказом, вот и все. И как всякий болельщик, кричу: "Еще гол!"
ЗАЩИТНИК -- НЕЗАЩИЩЕННЫЙ: Но не парадоксально ли, что защитники конституционного строя оказались одними из самых незащищенных?
ИГРАТЬ -- ЗАИГРЫВАТЬСЯ: Играй, да не заигрывайся.
ИНАКОМЫСЛИЕ -- МЫСЛЬ: Без инакомыслия нет и мысли.
КАМЕНЩИК -- КАМЕНЬ: На то он и каменщик, чтобы камни таскать.
КАМЕНЬ -- КАМЕНЩИК: -- Вот Виктор придет и разберется с твоими камнями. -- Да какой из Виктора каменщик!
КОСМОС -- КОСМОНАВТ: Как же, не побывав в космосе, не коснувшись рукою звезд, можно стать космонавтом?
КОШКА -- КОШАТНИК: Эллочка наша кошек возлюбила. Я думала, на свете таких кошатников не бывает.
КРАСНЫЙ -- ПОКРАСНЕТЬ: -- У Васи, как услышал про то, лицо стало красным. -- Ну да! Дождешься от него. Покраснеет, как же...
ЛОШАДКА -- ЛОШАДОЧНИК: Как ни приду с ним в "Детский мир", сразу канючит -- купи да купи лошадочку. Такой вот лошадочник.
МАШИНИСТ -- МАШИНА: Каковы машинисты, таковы и машины.
НАДСТРОЕЧНЫЙ -- НАДСТРАИВАТЬ: Надстроечные институты могут существовать, если есть над чем надстраивать.
НАХЛЕБНИК -- ХЛЕБ: Это он-то у вас был нахлебник?! Да вы хоть хлеба ему давали? "Нахлебник", ну и ну...
НОЧНОЙ -- НОЧЬ: О каком ночном шуме ты говоришь? У нас никто по ночам не шумит!
ОБОРУДОВАТЬ -- ОБОРУДОВАННО: На производстве он все может оборудовать, но сам прожил свою жизнь не слишком-то оборудованно.
ОТКАТЧИК -- ОТКАТИТЬ: -- К нам еще и откатчиков прислать собираются... -- Да? У нас что? Есть что откатывать!?
ОТЧАЯННЫЙ -- ОТЧАЯНИЕ: -- Чем же вызван сей отчаянный шаг? -- Как чем? Именно отчаянием и вызван.
ОЧЕРНИТЬ -- ЧЕРНЫЙ: Как можно очернить нашу жизнь, которая и без того черная?
ПЕРЕКЛЮЧАТЕЛЬ -- ПЕРЕКЛЮЧАТЬ: Твоим переключателем не то что свет переключить, до него и дотронуться-то страшно.
ПУСТОМЕЛЯ -- ИЗМОЛОТЬ: Не зря говорят -- пустомеля: язык уже себе измолол.
РАБСТВО -- РАБЫ: Мы, борясь с рабством, сами еще рабы.
РАЗДУТЫЙ -- РАЗДУТЬСЯ: Вот говорят штаты у нас раздуты. Да как же им не раздуться?!
РАССУДИТЬ -- СУДЬЯ:: -- Вот придет Виктор и все рас-судит. -- Да брось ты! Какой из него судья!
РЕВОЛЮЦИЯ -- ПО-РЕВОЛЮЦИОННОМУ: Мы назвали перестройку революционным процессом, значит, и действовать надо по-революционному.
РОМАН -- РОМАНИСТКА: А моя Светка к романам пристрастилась. Одни романы на уме. Я ей говорю: твои романы никто, кроме тебя, наверно, и не читает. А она говорит: "Знаешь, мам, сколько у нас в классе таких романисток".
РЫБАК -- РЫБКА: Тоже мне рыбак -- рыбки не видали.
СВИДЕТЕЛЬ -- ВИДЕТЬ: Говорят свидетель, свидетель. Тут поверишь сам, что что-то видел.
СЖАТЫЙ -- СЖИМАТЬ: Доклад и так получился сжатым, куда уж дальше сжимать.
СЖИМАТЬ -- СЖАТЫЙ: Честное слово, я доклад не сжимал, сам не знаю, почему он получился сжатым.
СКУЧНО -- ЗАСКУЧАЕШЬ: -- Не кажется ли вам, что ребятам на уроке было скучно? -- Семь двоек за урок. Тут, знаете ли, заскучаешь.
СООБРАЗИТЬ -- НЕСООБРАЗИТЕЛЬНЫЙ: Странные вещи ты делаешь, Юра. Неужели сообразить не можешь, что они тебе же во вред. Вот ведь какой несообразительный.
СПАСИБО -- СПАСЕНИЕ: Как же это приятно, когда случайный прохожий говорит "пожалуйста" и "спасибо", точно в самом деле желает тебе спасения.
СТЕСНЯТЬСЯ -- СТЕСНИТЕЛЬНЫЙ: -- Я, знаете ли, стесняюсь. -- Стеснительный ты наш...
ТАБАК -- АНТИТАБАЧНЫЙ: В наше время много говорят о вреде алкоголя, но ведь табак представляет собой не меньшую опасность. А в школе антитабачной пропаганде уделяют очень мало внимания.
ТОВАРИЩ -- ПО-ТОВАРИЩЕСКИ: Раз ты считаешь меня своим товарищем, то почему поступаешь не по-товарищески?
УЖЕСТОЧЕНИЕ -- ЖЕСТОКИЙ: Лидер призвал к ужесточению репрессий, которые и без того были жестокими.
УСЛЫШАТЬ -- СЛУХАЧ: -- Ты думаешь, тебя могут услышать? -- Ха-ха! Не родился на меня еще такой слухач!
УЧЕНЬЕ -- НЕУЧЕНЫЙ: Ученье -- свет, а неученых -- тьма.
УЧИТЬ -- ВЫУЧИТЬ: Меня не интересует, учил ли ты; меня интересует, выучил ли?
УЧИТЬСЯ -- УЧЕНЫЙ: С детского сада зарядил: хочу учиться -- и все. Вот ведь какой ученый нашелся!
ХУЛИГАН -- ХУЛИГАНСКИЙ: Говорят, он хулиган, но я в его действиях не нахожу ничего хулиганского.
ЦЕЛИТЕЛЬ -- ИСЦЕЛИЛ: И кого этот целитель хоть однажды исцелил?
ЧУДАК -- ЧУДНОЙ: "Чудак", -- как-то некстати брякнул я. -- Он удивился: "А что в этом чудного?"
ЧУДОТВОРЕЦ -- ЧУДО: Категорически протестую против "чудотворца": если я вылечил кого-то, от кого отказалась официальная медицина, то это еще не означает, что я совершил чудо.
ШКОЛЬНИК -- ШКОЛА: Итак, теперь ты школьник. Это значит, что школа для тебя теперь -- самое главное.
ШУМ -- ШУМЕТЬ: О каком ночном шуме ты говоришь? У нас никто по ночам не шумит.
ШУМЕТЬ -- ШУМ: Они шумели так, что шум их докучал соседям.
Я -- ЯКАТЬ: Все "я!", "я!", "я!". Хватит якать-то!
1.1.7. Одну из важных перспектив приведенного списка ЛДК мы видим в возможности использования его в качестве экспериментальной базы для исследования факторов, определяющих деривационную "силу" ЛДК и его лексических компонентов. Основной способ проведения эксперимента в этой области мы видим в заполнении пропуска в фокусе производимости ЛДК: На то это и выключатель, чтобы .....; Ничего он не отремонтирует: какой из него ......
Основная стратегия экспериментирования в данной форме -- варьирование ЛДК: изменение различных параметров ЛДК в соответствии с задачами эксперимента, направляемого тем самым на решение специальных целей.
Можно выделить две задачи (и -- соответственно -- два направления) экспериментального использования ЛДК.
Во-первых, контекстоцентристское направление, предметом которого являются сами ЛДК, их деривационный потенциал, его компоненты и факторы. Детерминирующие возможности ЛДК проявляются в разных параметрах. Изменение ЛДК в рамках данных параметров позволяет выявить и описать действительную силу соответствующих детерминант. В качестве примера назовем некоторые из возможных параметров и стратегии изменения ЛДК в их рамках.
1. Степень метаязыковости, т.е. в той или иной мере осознанного отношения к факту деривации (способы изменения метаязыковости ЛДК-стимула рассмотрим ниже).
2. Конкретность/абстрактность семантики ЛДК, выявляемая разного рода конкретизацией ЛДК-примитивов; например, ЛДК С детского сада зарядил: хочу учиться -- вот ведь какой ...... выискался может быть конкретизирован: учиться в школе, учиться в музыкальной или военной школе, что приведет к качественному изменению выходов, на основании чего можно сделать вывод о роли вещественного акцента в процессах текстовой деривации (см. анализ данного фактора: [Гусар, 1996]).
3. Изменение модальности ЛДК-стимула путем разного рода смещения акцентов: через введение акцентных частиц, через разное логическое ударение, порядок слов, повторы и т.п. Скажем, усиление в ЛДК И кого этот целитель хоть раз ....? дериватора ЦЕЛИТЕЛЬ путем ввода модальных определений типа ПРЕСЛОВУТЫЙ, ХВАЛЕНЫЙ, ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ или модально-логической акцентуации (через интонацию и слово ЭТОТ): И этот целитель...
4. Изменение деривационно-мотивационной структуры ЛДК (направления мотивации: перспективного и ретроспективного), например: Если это у вас шум, то, значит, вы не знаете, как .... по-настоящему//Если уж где шумят, то у них, вот у них-то настоящий .....
5. Изменение смысла (пресуппозиций) ЛДК-стимула, например, ЛДК 1) -- Ты боишься, что тебя победят? -- На меня еще не родился такой .....! и 2) Ты боишься, что тебя победят? Вот ведь какой .... нашелся! имеют разные выходы: первый стимулирует деривационную активность слова ПОБЕДЯТ (80% выходов -- ПОБЕДИТЕЛЬ, второй -- слова БОИШЬСЯ (65% выходов -- БОЯЗЛИВЫЙ, ТРУСЛИВЫЙ).
Во-вторых, лексико-центристское направление, имеющее целью изучение деривационного потенциала лексических единиц -- компонентов ЛДК-стимулов. В этом случае ЛДК выполняет роль постоянного компонента лексико-деривационной ситуации, а его лексические "наполнители" меняются. Например, заменяя в ЛДК Кому-то мой доклад может показаться сжатым, но я его специально не .... слово СЖАТЫЙ на КОРОТКИЙ, СОКРА-ЩЕННЫЙ, УСЕЧЕННЫЙ, УПРОЩЕННЫЙ, ЛАКОНИЧНЫЙ, ЛАПИДАРНЫЙ и подобные, мы имеем возможность сравнить получившиеся группы выходов и на этой основе сделать вывод о характере деривационного потенциала данных слов самих по себе (или как представителей определенных типов слов-стимулов, например, мотивированных и немотивированных). Параметры изменения слов могут быть исключительно разнообразными, в их числе степень мотивированности (членимости, идиоматичности) слов -- членов ЛДК-стимула, их нейтральность/экспрессивность (эмоциональность), употребительность и сферы употребления, новизна/закрепленность слова, влияние различных типов внутренней формы слова или его структуры (например, сложное или аффиксальное слово) на характер его деривационного функционирования и др. Например, в поле детерминационного воздействия универсального ЛДК-примитива На то это и ..., чтобы ... могут быть поставлены слова-стимулы, занимающие самые разные позиции в перечисленных выше параметрах: На то это и наблюдатель (очевидец, свидетель, нахлебник, каменщик, асфальтщик (разный тип и сила мотивированности), выключатель, переключатель, включатель (разная степень употребительности и новизны), ученик и школьник (разная часть речи мотивирующего слова), болтун и пустомеля (прямая и косвенная мотивированность) и т. п.
В-третьих, совмещение детерминационных направлений. Его суть иллюстрирует следующая постановка вопроса: каким образом должен быть устроен ЛДК-стимул, чтобы в результате эксперимента (на выходе) получить как можно больше прогнозируемых лексических дериватов.
В эксперименте это означает перебор типов и вариантов ЛДК-стимулов12. Например, мы поставили задачу получать регулярный выход идиоматического (или его неидиоматического омонима) деривата КАМЕНЩИК. Какие ЛДК (и их варианты) отвечают такой задаче; "усиление" каких параметров варьирования ЛДК-стимулов будет способствовать повышению искомой регулярности? Сравним (в заданном аспекте) деривационные возможности дериватора КАМЕНЬ в следующем наборе ЛДК-стимулов: Мой Ваня с детства любил с камнями играть; вот, думаю, вырастет -- станет ... (вариант первой части ЛДК: ...любил с камнями играть, в воду их бросает, складывает что-нибудь; Варианты второй части ЛДК: ... я ему говорю, бывало: "Уж не хочешь ли ты стать.....13? я ворчу: "В кого это уродился такой ... ?" ); -- Вот приедет мой Ваня -- он с этими камнями разберется. -- Вряд ли. Какой из Вани .....("усиленный" вариант ответной реплики: С камнями!? Он!? Да какой из него ... !?); -- Здесь будет заложен камень! -- Ха-ха, не родился еще такой ....., чтобы здесь камень заложить! и т.п.
Тот же принцип может быть использован при исследовании ретроспективного направления деривации/мотивации, проявляющегося при постановке вопроса: в каких ЛДК (вариантах ЛДК) лексический дериват/мотиват будет регулярно детерминировать выходы своего дериватора/мотиватора? Например, в составе каких ЛДК слова-стимулы КАМЕНЩИК или ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ будут регулярно "провоцировать" выходы их слов-дериваторов КАМЕНЬ и ВЫКЛЮЧАТЬ? Сравним под эти углом зрения детерминирующие потенции следующих ЛДК, содержащих слова: а) КАМЕНЩИК и б) ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ:
а) На то он и каменщик, чтобы ....14; Вот о нем говорят: "Каменщик, каменщик!", я и подумал, что он и в самом деле может ... 15; -- Скоро нам пришлют еще и каменщиков. -- Да? И где же мы им, интересно, возьмем ..... 16; Уж если ты зовешься каменщиком, то ....17; А по-моему, этот твой хваленый каменщик не способен .... 18; Итак, теперь ты каменщик. Это значит, что теперь ...19;
б) -- Что ты щелкаешь выключателем? -- Как зачем? Чтобы ... 20; На то он и выключатель, чтобы ... 21; И это ты называешь выключателем? Да им не то, что свет .... , к нему и прикоснуться опасно22; Нажав на выключатель, Федор решительно ..... свет в цехе23.
Перспективное и ретроспективное направления по отношению к одному слову могут быть противопоставлены разными ЛДК, что дает возможность исследовать вопрос о том, существует ли корреляция между двумя типами деривационного функционирования слова. Например, по отношению к слову ВЫКЛЮ-ЧАТЕЛЬ (в аспекте актуализации его взаимоотношений с дериватором ВЫКЛЮЧАТЬ) могут быть противопоставлены ЛДК: 1) -- Чем у вас тут свет выключают? -- Ты что, не знаешь, что свет выключают ...... (в качестве контрольного теста было бы весьма резонным использовать данный ЛДК, заменив глагол ВЫКЛЮЧИТЬ на ВКЛЮЧИТЬ, и тем самым выяснить, каким образом это влияет на деривационные выходы). 2) -- Что ты делаешь с выключателем? -- Как что? Разве ты не знаешь, что выключателем .... свет?
Совмещение двух направлений деривационной рефлексии в эксперименте -- контекстоцентристского и лексикоцентристского -- позволяет проводить комплексные дериватологические исследования определенной лексемы как носителя потенциала деривационного функционирования (перспективного и ретроспективного) в разных типах ЛДК, содержащих эту лексему, и разных типов ЛДК, которые по отношению к данной лексеме обнаруживают ту или иную "силу" деривационного воздействия.
Вернемся к примеру из начала данного раздела, связанного с утверждением о безразличии для функционирования мотивированных слов (типа ОБЕЗБОЛИВАНИЕ) и слов немотивированных (типа АНЕСТЕЗИЯ). Мы полагаем, что адекватным для задачи определения функциональности деривационного механизма в речи является не эксперимент со свободным ассоциированием, а деривационно-направленный эксперимент, в идеальном случае -- комплексный. По отношению к словам ОБЕЗ-БОЛИВАНИЕ и АНЕСТЕЗИЯ он может быть представлен в виде включения их в систему ЛДК разных типов, например: 1) -- Так чем же вызвана необходимость обезболивания (в другом варианте -- анестезии)? -- Как чем? Именно .... и вызвана; 2) Какое же это обезболивание (анестезия), если .....; 3) -- А по-моему обезболивание (анестезия) чем-то даже полезно. -- Ну вот пусть тебя и ......., а меня оставь в покое; 4) На то это обезболивание (анестезия), чтобы ......; 5) Он много практиковал в клинике: ассистировал, прижигал, перевязывал, резал, особенно успешно обезболивал (анестезировал), после его ....... хирурги уверенно оперировали и благодарили; 6) А по-моему, этот твой хваленый аппарат для обезболивания (анестезии) нисколько даже и не ........; 7) -- Доктор, Вы так хорошо меня обезболили (анестезировали). -- Да что вы! Разве в наших условиях хорошо сделаешь ....? 8) Да он, скорее, внушает, чем обезболивает (анестезирует). Одно дело -- внушение, а совсем другое -- ......; 9) -- Ты что, боишься обезболивания (анестезии)? -- Ха-ха, не родился еще тот, кто будет меня ......; 10) Это только говорится -- новый метод обезболивания (анестезии), а на самом деле ничего он и не.....
Предварительные результаты показывают, что реакции, полученные на ЛДК-стимулы со словом ОБЕЗБОЛИВАНИЕ, существенно отличаются от реакций на ЛДК-стимулы на слово АНЕСТЕЗИЯ, и это является главным доказательством речевой функциональности лексико-деривационного механизма, обнаруживающейся в полной мере в ЛДК и менее явственно в контекстах других типов.
1. В концепции И.С. Торопцева планы создания и функционирования слова являются предметами разных наук - ономасиологии и семасиологии
2. Так, с развитием словообразования деривационное функционирование слова всецело перешло в его предмет. Ср. в определение объекта словообразования в "Русской грамматике" (1980) как именно слова (хотя и мотивированного). Мотивированность, внутренняя форма - категории в такой же мере лексикологические, как и словообразовательные, в первую очередь отражающие функционирование морфем.
3. См. примечание 33 в разделе 1.5.
4. В психолингвистическом плане слово ПРОСВЕТЛЯТЬСЯ - деривационный рефлекс слова ПРОСВЕТ(Ы).
5. Заметим, что окказионально-речевая эпидигматизация может естественным образом трансформироваться в системно-языковую и узуальную - в факты народной этимологии и установления новых связей, которые достаточно регулярны в русском языке (см.: [Голев, 1989, с. 100-118; Пересыпкина, 1998].
6. Возвращаясь к анализу эксперимента, представленного в монографии [Уровни языка, 1983], заметим в противовес ему, что наш эксперимент показывает, как "компоненты функциональных структур" успешно действуют в разных направлениях (и как объект морфемного анализа, и как объект морфемного синтеза), несмотря на то, что они имеют статус готовых, "освоенных языком производных слов".
7. Исключения здесь (ХОРОШО - ЛУЧШЕ, МНОГО - БОЛЬШЕ, ПЛОХО - ХУЖЕ) лишь подтверждают данное правило.
8. См. об этом понятии: [Гиндин, 1971].
9. Сказанным мы не утверждаем отсутствие деривационной энергетики у "обычных" текстов. Мы утверждаем лишь наличие разной степени деривативности у любого контекста и максимальную - у ЛДК (подробнее на эту тему будет сказано далее).
10. При этом неважно, идет ли развитие ЛДР со знаком "полюс" или со знаком "минус", т.е. в перспективном или ретроспективном направлении - по линии усложнения или по линии упрощения предшествующих членов; неважно также, является ли лексический носитель семантики шага новообразованием или уже известным словом.
11. Понятно, что генетическая первичность - условность для ЛДК, но без принятия условностей вряд ли практически возможна лексикографическая фиксация больших массивов разнородного материала.
12. Такой эксперимент был осуществлен нами на основе семантического стимула - путем подведения к прогнозируемым словам (ВИТИЕВАТО, НАПЫЩЕННО, ЦВЕТАСТО, ЗАПУТАННО, МУДРЕНО, СЛОЖНО; ВЗОРВАТЬСЯ, ВСКИПЕТЬ, ВСПЫХНУТЬ) через косвенно-ассоциативное представление семантики его внутренней формы [Голев, 1989, с.122-125].
13. Результаты эксперимента с данным вариантом ЛДК-стимула: каменщиком - 32 ответа, камнетесом - 1, камнерезом - 1, строителем - 12, геологом - 2, архитектором - 4, шахтером - 1 и т.д. (всего 60 ответов)
14. Приведем имеющиеся у нас результаты экспериментов с этим тестом: всего ответов - 71, выходов, содержащих слово КАМНИ (камни ложить, долбить, тесать, собирать, возить, строить из камня) - 11, отказов - 3. Остальные выходы сугубо семантические (строить - 30, печки класть - 5, работать на стройке - 3 и др.).
15. Результаты эксперимента: из 30 выходов - 12 со словом КАМЕНЬ, быть каменщиком - 2, каменотесом -1, окаменеть - 1, отказов - 4.
16. Результаты эксперимента: камень - 6 ответов, цемент - 3, работы - 5, жилье - 4, стройматериала - 2, деньги - 1 и т.п. (всего 25 ответов).
17. Результаты эксперимента: всего 50 ответов, из них ответов со словом КАМЕНЬ - 6.
18. Результаты эксперимента: всего 30 ответов, из них ответов со словом КАМЕНЬ - 2.
19. Результаты эксперимента: всего 70 ответов, из них со словом камень - 6, каменных дел мастер - 1, ты будешь каменщиком - 3, остальные ответы не содержат формально-семантических дериватов, отказов - 5.
20. Результаты эксперимента: всего 170 ответов, из них выключить (свет) - 30, погасить - 4, потушить - 1, включить - 56, зажечь - 8, загорелся свет - 4, было светло - 5, узнать, дали ли свет - 4, мигало - 3, проверить - 5, на нервы подействовать - 7, поиграть - 3 и др. (эта же фраза со словом ПЕРЕКЛЮЧАТЕЛЬ дает доминирующий ответ ПЕРЕКЛЮЧАТЬ (42%).
21. Результаты эксперимента: всего 70 ответов, из них выключать - 26, включать - 6, включать и выключать - 18 (эта же фраза со словом ПЕРЕКЛЮЧАТЕЛЬ дает на выходе доминирующий ответ ПЕРЕКЛЮЧАТЬ - 70%; слово РУБИЛЬНИК в данном примерно равное количество выходов ВКЛЮЧАТЬ и ВЫКЛЮЧАТЬ, но повышает число выходов ВРУБИТЬ и ВЫРУБИТЬ - 30%).
22. Результаты эксперимента: всего ответов 60, из них выключить - 16, включить - 15.
23. Результаты эксперимента: всего ответов - 60, из них ВЫКЛЮЧИЛ - 28, отключил - 7, вырубил - 5, погасил - 1, включил - 16, зажег - 5.
Перечень работ по дериватологии | Домашняя страница Н. Д. Голелва