IN CHANCERY/В петле (часть третья)

CHAPTER V SOAMES ACTS/V. СОМС ДЕЙСТВУЕТ

English	Русский
A sealed letter in the handwriting of Mr. Polteed remained unopened in Soames' pocket throughout two hours of sustained attention to the affairs of the 'New Colliery Company,' which, declining almost from the moment of old Jolyon's retirement from the Chairmanship, had lately run down so fast that there was now nothing for it but a 'winding-up.' He took the letter out to lunch at his City Club, sacred to him for the meals he had eaten there with his father in the early seventies, when James used to like him to come and see for himself the nature of his future life.	Конверт с сургучной печатью, надписанный почерком мистера Полтида, оставался невскрытым в кармане у Сомса в течение двух часов, пока его внимание было целиком поглощено делами "Новой угольной компании", компании, которая с момента ухода старого Джолиона с поста председателя постепенно шла к упадку, а за последнее время пришла в такое состояние, что не оставалось ничего Другого, как ее ликвидировать. Он взял письмо с собой, когда отправился завтракать в свой клуб в Сити, который был дорог для него тем, что он бывал там еще с отцом в начале семидесятых годов, и Джемсу тогда было приятно, что сын его приглядывается к жизни, в которую ему предстоит вступить.
Here in a remote corner before a plate of roast mutton and mashed potato, he read:	Сидя в глубине в углу, перед тарелкой жареной баранины с картофельным пюре, он прочел:
"DEAR SIR,	"Дорогой сэр,
"In accordance with your suggestion we have duly taken the matter up at the other end with gratifying results. Observation of 47 has enabled us to locate 17 at the Green Hotel, Richmond. The two have been observed to meet daily during the past week in Richmond Park. Nothing absolutely crucial has so far been notified. But in conjunction with what we had from Paris at the beginning of the year, I am confident we could now satisfy the Court. We shall, of course, continue to watch the matter until we hear from you.	Согласно Вашему предложению, мы подошли к делу с другого конца и достигли желанных результатов. Наблюдение за 47 позволило нам установить местопребывание 17: Ричмонд, отель "Зеленый коттедж". Мы проследили, что в течение последней недели они встречаются ежедневно в Ричмонд-парке. Ничего, так сказать, решительного до сих пор не было замечено. Но, учитывая данные из Парижа, относящиеся к началу этого года, я полагаю, мы теперь можем удовлетворить требования суда. Мы, разумеется, будем продолжать наши наблюдения впредь до получения от Вас новых распоряжений.
"Very faithfully yours,	С совершенным почтением
"CLAUD POLTEED."	Клод Полтид".
Soames read it through twice and beckoned to the waiter:	Сомс прочел это письмо два раза, затем подозвал лакея:
"Take this away; it's cold."	- Возьмите жаркое, оно простыло.
"Shall I bring you some more, sir?"	- Прикажете подать другое, сэр?
"No. Get me some coffee in the other room."	- Нет. Дайте мне кофе в другую комнату.
And, paying for what he had not eaten, he went out, passing two acquaintances without sign of recognition.	И, уплатив за жаркое, к которому он не притронулся, он вышел из комнаты, пройдя мимо двух знакомых и сделав вид, что не узнает их.
'Satisfy the Court!' he thought, sitting at a little round marble table with the coffee before him. That fellow Jolyon! He poured out his coffee, sweetened and drank it. He would disgrace him in the eyes of his own children! And rising, with that resolution hot within him, he found for the first time the inconvenience of being his own solicitor. He could not treat this scandalous matter in his own office. He must commit the soul of his private dignity to a stranger, some other professional dealer in family dishonour. Who was there he could go to? Linkman and Laver in Budge Row, perhaps--reliable, not too conspicuous, only nodding acquaintances. But before he saw them he must see Polteed again. But at this thought Soames had a moment of sheer weakness. To part with his secret? How find the words? How subject himself to contempt and secret laughter? Yet, after all, the fellow knew already--oh yes, he knew! And, feeling that he must finish with it now, he took a cab into the West End.	"Удовлетворить требования суда!" - думал он, сидя у круглого мраморного столика, на котором стоял кофейный прибор. Этот Джолион! Он налил себе кофе, положил сахару, выпил. Он его опозорит в глазах собственных детей! И, поднявшись с этим решением, которое жгло его, Сомс впервые понял, как неудобно быть своим собственным поверенным. Не может же он вести это скандальное дело в своей конторе! Он должен доверить свою честь, свою интимную жизнь какому-нибудь незнакомому человеку, профессионалу, специалисту по делам семейного бесчестья! К кому же обратиться? Может быть, к "Линкмену и Лейверу" на Бэдж-Роу - контора солидная, не очень известная, и у него с ними только шапочное знакомство. Но прежде чем обращаться к ним, нужно еще раз повидать Полтида. И при этой мысли Сомс почувствовал настоящее малодушие. Открыть свою тайну! Да разве у него повернется язык сказать это? Выставить себя на глумление, чувствовать смешки у себя за спиной! Впрочем, этот малый, наверно, уже знает - ну конечно знает! И, чувствуя, что с этим надо покончить теперь же, Сомс взял кэб и отправился в Вест-Энд.
In this hot weather the window of Mr. Polteed's room was positively open, and the only precaution was a wire gauze, preventing the intrusion of flies. Two or three had tried to come in, and been caught, so that they seemed to be clinging there with the intention of being devoured presently. Mr. Polteed, following the direction of his client's eye, rose apologetically and closed the window.	В этот жаркий день окно в кабинете мистера Полтида было совершенно явно открыто, и единственной мерой предосторожности была проволочная сетка, преграждавшая доступ мухам. Две-три пытались пробраться сквозь нее, но застряли, и казалось, что они липнут к этой сетке в надежде на то, что их тут же немедленно съедят. Мистер Полтид, проследив направление взгляда своего клиента, встал и, извинившись, закрыл окно.
'Posing ass!' thought Soames. Like all who fundamentally believe in themselves he was rising to the occasion, and, with his little sideway smile, he said:	"Позер, осел!" - подумал Сомс. Как все, кто незыблемо верит в себя, он в решительный момент сразу обретал привычную твердость и теперь с обычной своей кривой усмешкой сказал:
"I've had your letter. I'm going to act. I suppose you know who the lady you've been watching really is?"	- Я получил ваше письмо. Я намерен действовать. Я полагаю, вы знаете, кто та дама, за которой вам поручено было следить.
Mr. Polteed's expression at that moment was a masterpiece. It so clearly said: 'Well, what do you think? But mere professional knowledge, I assure you--pray forgive it!' He made a little half airy movement with his hand, as who should say: 'Such things--such things will happen to us all!'	Выражение лица мистера Полтида в эту минуту было поистине великолепно. Оно так ясно говорило: "Ну, а как вы думаете? Но это чисто профессиональная осведомленность, уверяю вас, простите, пожалуйста". Он сделал какой-то неопределенный жест и помахал рукой, как бы говоря: "С кем из нас, с кем из нас этого не случалось!"
"Very well, then," said Soames, moistening his lips: "there's no need to say more. I'm instructing Linkman and Laver of Budge Row to act for me. I don't want to hear your evidence, but kindly make your report to them at five o'clock, and continue to observe the utmost secrecy."	- Отлично, - сказал Сомс, проводя языком по губам, - в таком случае говорить больше нечего. Я поручу вести дело "Линкмену и Лейверу" с Бэдж-Роу. Мне ваши сведения не нужны, но я попрошу вас представить ваш отчет им, в пять часов, и по-прежнему держать все это в величайшем секрете.
Mr. Polteed half closed his eyes, as if to comply at once.	Мистер Полтид полузакрыл глаза, словно соглашаясь со всем.
"My dear sir," he said.	- Дорогой сэр... - сказал он.
"Are you convinced," asked Soames with sudden energy, "that there is enough?"	- Вы убеждены, что этих улик достаточно? - с внезапной настойчивостью спросил Сомс.
The faintest movement occurred to Mr. Polteed's shoulders.	Плечи мистера Полтида чуть заметно приподнялись и опустились.
"You can risk it," he murmured; "with what we have, and human nature, you can risk it."	- Можете смело рискнуть, - сказал он. - С тем, что у нас имеется, и принимая во внимание человеческую природу, можете смело рискнуть.
Soames rose.	Сомс встал.
"You will ask for Mr. Linkman. Thanks; don't get up."	- Вы спросите мистера Линкмена. Благодарю вас, не беспокойтесь.
He could not bear Mr. Polteed to slide as usual between him and the door. In the sunlight of Piccadilly he wiped his forehead. This had been the worst of it--he could stand the strangers better. And he went back into the City to do what still lay before him.	Он не желал, чтобы мистер Полтид, по обыкновению, очутился между ним и дверью. Выйдя на солнце на Пикадилли, он отер лоб. Самое тяжелое позади - с чужими будет легче. И он вернулся в Сити, чтобы сделать то, что ему еще предстояло.
That evening in Park Lane, watching his father dine, he was overwhelmed by his old longing for a son--a son, to watch him eat as he went down the years, to be taken on his knee as James on a time had been wont to take him; a son of his own begetting, who could understand him because he was the same flesh and blood-- understand, and comfort him, and become more rich and cultured than himself because he would start even better off. To get old--like that thin, grey wiry-frail figure sitting there--and be quite alone with possessions heaping up around him; to take no interest in anything because it had no future and must pass away from him to hands and mouths and eyes for whom he cared no jot! No! He would force it through now, and be free to marry, and have a son to care for him before he grew to be like the old old man his father, wistfully watching now his sweetbread, now his son.	В этот вечер на Парк-Лейн, глядя за обедом на отца, он почувствовал, как его снова охватывает прежнее неутоленное желание иметь сына - сына, который будет смотреть, как он ест, когда он состарится, сына, которого он будет сажать к себе на колени, как когда-то его сажал Джемс; сына, который родится от него, который будет понимать его, потому что он будет его собственной плотью и кровью, будет понимать и утешать его и будет богаче и образованнее его, потому что он начнет с большего. Состариться - вот как эта седая, исхудавшая, беспомощная фигура, и остаться в совершенном одиночестве со всеми своими капиталами, которые будут все расти; не интересоваться ничем, потому что впереди нет ничего, и все его богатство должно перейти в руки и рты тех, кто ему совершенно безразличен! Нет! Он теперь добьется своего, он будет свободен и женится, и у него будет сын, которого он вырастит, прежде чем станет таким старым, как его отец, который сейчас смотрит одинаково задумчивым взглядом и на сына и на тарелку с печенкой.
In that mood he went up to bed. But, lying warm between those fine linen sheets of Emily's providing, he was visited by memories and torture. Visions of Irene, almost the solid feeling of her body, beset him. Why had he ever been fool enough to see her again, and let this flood back on him so that it was pain to think of her with that fellow--that stealing fellow.	В этом настроении Сомс отправился спать. Но, лежа в тепле между тонкими полотняными простынями из комода Эмили, он снова почувствовал себя во власти мучительнейших воспоминаний. Воспоминание об Ирэн, почти живое ощущение ее тела, преследовало его. Как он был глуп, что позволил себе увидеть ее затем только, чтобы все это снова нахлынуло на него, и теперь - это такая пытка - думать, что она с этим субъектом, с этим вором, который отнял ее у него!

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты